Я смеюсь, запрокинув голову. Затем снова принимаюсь за комиксы, хоть и в неудобной позе.
– Ханна не больна, – не глядя на Мадлен, произношу я. – У нее психологическая травма. Поэтому она почти не разговаривает.
Я поднимаю на нее глаза и жду вопросов. Но Мадлен молчит и внимательно смотрит на меня. Тогда я понимаю, что она ждет продолжения.
– В прошлом году мы с родителями находились в Бостоне на День Благодарения. Нас пригласили на ужин один из деловых партнеров отца. Ханна осталась дома с няней. На том ужине…Ты точно хочешь все услышать?
– Я хочу, чтобы ты хотел мне рассказать и поделиться, чтобы там ни было. – Мадлен гладит меня по колену.
Я киваю.
– На ужине я познакомился с девушкой. Ей было восемнадцать, и мы понравились друг другу. Это было так глупо, Мадлен. Она предложила мне уехать оттуда, и я согласился. Мы приехали в отцовскую квартиру. Я отпустил няню Ханны… и решил заняться сексом с этой девушкой.
Когда я смотрю на Мадлен, ее лицо остается бесстрастным. Но в глазах я вижу печаль. Тем не менее, я хочу, чтобы она все знала.
– Я как последний идиот, включил музыку, когда мы стали…В общем, я услышал крик. Кричала Ханна. Когда я вбежал к ней в комнату, я увидел факел. Она горела.
Меня трясет от воспоминаний. Мадлен спрыгивает с моих ног и оказывается рядом.
– Боже. Стайлз…
Я крепко прижимаю ее к себе, пытаясь унять дрожь в теле.
– Раньше Ханна любила свечи и никогда без них не засыпала. Главное нужно было их тушить, когда она уснет. Но в тот вечер я об этом даже не вспомнил. Я просто быстро вытолкнул няню из квартиры и, проверив, что Ханна спит, занялся другим делом. Я… Мадлен, ей было четыре. Не знаю, зачем она встала и каким образом загорелась ее пижама, но это случилось. Я позвонил 911. Родители уже приехали в клинику, и я думал, что больше они никогда не назовут меня своим сыном. Но со временем все понемногу наладилось. Меня не винили, потому что каждый день я делал это сам.
По щекам Мадлен бегут слезы.
– Больше года Ханна не разговаривает. Она все тот же милый и забавный ребенок, но услышать от нее можно не больше трех слов в день.
– Мне так жаль, – всхлипывает Мадлен.
– Каждые две недели я вожу ее к самому лучшему доктору. Мы справляемся с этим.
– Но твоя вина съедает тебя, Стайлз. – Она смотрит мне в глаза. – Ты должен простить себя.
– Я не могу. Ее тело изуродовано на всю жизнь. Ее шрамы – это и мои шрамы, и мне с этим жить.
Мадлен опускает глаза и снова прижимается ко мне.
– Тогда я помогу тебе.
Мы молчим какое-то время. Я даю время Мадлен все это переварить, а сам мучаюсь воспоминаниями. Они слишком свежи.
– Знаешь, что еще? – Я кладу руки Мадлен на плечи, заставляя выйти из задумчивости.
– Что?
– Та девушка просто испугалась и убежала. Даже ничего не сделала, чтобы помочь. С тех пор мы не виделись. Мне было шестнадцать, она должна была стать моей первой. Тогда меня это так интересовало.
Мадлен прикусывает губу.
– Значит, она…
– Нет, мы не успели.
– О.
– Что и все?
– Что ты имеешь в виду? – удивляется Мадлен.
– Ты не спросишь, с кем?
– О, нет! – Мадлен упирается руками мне в грудь. – Почему ты заговорил об этом? Ты хочешь мне поведать о своих сексуальных похождениях? Думаю, знать о том, что ты в прошлом году был еще девственником, мне вполне достаточно.
– Но мне больше и не о чем рассказывать, – спокойно продолжаю я.
– Вот и славно. – Мадлен выдыхает, затем удивленно округляет глаза. – Подожди. Что ты имеешь в виду?
– То и имею. Мне не о чем рассказывать.
– То есть ты…я совсем запуталась. А как же все эти девочки в школе?
Я смеюсь.
– Какие девочки? То, что пару раз на вечеринках я закрывался в комнате с девушкой, ничего не значит.
– Тогда почему говорят иное? – Мадлен действительно запуталась и с трудом пытается понять, что я хочу ей сказать.
Поэтому я решаю все выложить на чистоту.
– Мадлен, у меня не было секса ни со Стеф, ни с какой-либо девочкой из нашей школы. Они болтали это сами. Не знаю почему, но по какой-то причине им было неловко, что я отказал. И вместо того, чтобы назвать меня «импотентом», они врали, что спали со мной. Стив подливал масла в огонь, болтая о том, что у меня куча «телок» в Бостоне, куда я часто езжу. Ведь никто из них не знает причины моих поездок. Ну а я просто молчал. Не соглашался и не отрицал.
Мадлен открывает рот, потом снова закрывает.
– А у тебя были проблемы?
– Нет, – со смехом отвечаю я. – Слава богу, таких проблем не было. Просто прошло мало времени с того случая, и я не хотел этого.
– Бедные девушки, – бормочет Мадлен.
– Не верю своим ушам. Я только что сказал, что ты – единственная девушка, с которой у меня был секс, а ты жалеет других.
Мадлен снова забирается на мои уже спущенные ноги.
– Я надеюсь, ей и остаться. Этой единственной, – шепчет она мне на ухо. Затем она облизывает мою мочку с серьгой, а я с тихим рыком укладываю ее на пол.
– Даже не сомневайся в этом.
Мы начинаем целоваться.
– Стайлз, – бормочет Мадлен между поцелуями. – Значит, та ночь была и твоим первым разом? Вот что ты шептал мне тогда.
– Ты только что это поняла? – смотрю на нее сверху вниз. – Знаешь, что еще?
– Что?
– Несмотря на то, каким ужасным образом закончился тот вечер, у меня есть то, что может даже радовать.
– И что же это? – интересуется Мадлен.
– То, что я не переспал
