всему, нет. Но рентген было бы неплохо сделать, о чем он как раз и сообщит Тимуру Сергеевичу.
После ухода врача я хотела немного расслабиться, отдохнуть, но, видимо, мой мозг решил, что я восстановилась, и пора меня окунуть во всю случившуюся жесть носом.
Если вчера я не могла понять где реальность, а где нет, то сегодня как раз осознание того, что произошло, навалилось на меня двойной дозой. Мозг начал подкидывать мне картинки вчерашнего дня: похищение, подвал, я на коленях на грязном полу…
Я поежилась, обняв себя руками. Стало трудно дышать, когда я начала всерьез воспринимать, что только благодаря Тимуру я еще жива. Нет, так нельзя.
Я встала с кровати и отправилась к Татьяне. Мне нужно с кем-то разговаривать, чтобы не накрутить себя.
Таня хлопотала по хозяйству, когда я зашла на кухню.
— Ой, Анечка! — как всегда эмоционально встретила меня женщина. — Садись! Тебе чая сделать?
— Лучше кофе, — улыбнулась я, присаживаясь за стол.
— Хорошо, кофе, так кофе.
Женщина засуетилась, и через пару минут передо мной выросла чашка с ароматным напитком и гора шоколада.
— Я сегодня специально заказала твой любимый шоколад, — улыбнулась Таня, садясь напротив.
— Спасибо, — я сделала глоток кофе, отламывая плитку сладости.
— Ты как? — я чувствовала, что женщине не совсем комфортно задавать этот вопрос.
— Не знаю, Тань, — честно призналась я. — Временами кажется, что я в порядке, а бывает, накрывает так, что трудно дышать. Наверное, нужно время.
— Конечно, нужно. А еще крепкое плечо рядом.
Я улыбнулась, пряча свою улыбку в чашке с кофе.
— Тут не так все просто, — произнес я в итоге.
— Что же тут сложного? — возразила мне Татьяна.
Я хмыкнула.
— Ну, я, как бы, ушла… А теперь я снова, по воле случая, оказываюсь здесь. И не понятно, что дальше.
— Да все понятно, — улыбнулась Таня. — Ты бы видела Тимура Сергеевича в последние сутки, — она махнула рукой, как бы говоря, что это был кошмар. — Я даже не показывала носа, чтобы меня случайно не задело.
Я улыбнулась, допивая кофе. Иногда нужно с кем-то разговаривать, иначе и свихнуться можно. Еще меня очень печалило, что я не могу обо всем рассказать маме, я не в праве так ее пугать.
Посидев с получаса с Татьяной, я отправилась наверх. Не выдержав, я заглянула в помещение, которое готовила для Тимура. К моей радости, ремонт там продолжался. Рабочих сегодня не было, но это и не удивительно. Наверняка, Тим всех повыгонял, чтобы не мешали мне отдыхать.
Довольная, я закрыла дверь и направилась в свою мастерскую. Поставив холст на мольберт, я улыбнулась, проведя пальцем по кисти. Как же я соскучилась. В моей комнате, которую я снимаю, явно для всего этого просто места нет.
Сегодня я решила выплеснуть всю боль, которая образовалась в груди после вчерашнего дня, на полотно. Я рисовала абстрактно, вымещая страхи, унижение и свою беззащитность на ни в чем не повинный холст. За этим занятием меня и нашел Тим.
— Я, похоже, все же настаиваю на психологе, — с легкой улыбкой произнес он, глядя на мою эмоциональную мазню.
— Ну, знаешь ли, — наигранно надула я губы, — возможно, когда-то, кто-нибудь купит это за миллион долларов.
— А почему не за два? — переводя взгляд с холста на меня, спросил Тимур.
— Потому что я скромная, — улыбнулась я, откладывая кисти.
Воцарилась тишина, после которой последовало короткое:
— Как закончишь, спускайся в гостиную, я буду там.
— Хорошо, — кивнула я, — я, в общем-то, закончила. Только руки и кисточки помою.
Тим кивнул и покинул мою мастерскую. Я еще раз взглянула на холст, а затем с сожалением встала со стула. Нужно идти решать свою судьбу. Да и мне интересно, как Тимур меня нашел. Надеюсь, на его откровенность, но слишком рассчитывать не приходится.
Я спустилась вниз, ощущая какое-то дежавю. Все это уже было однажды: и серьезный разговор, и мое нервное состояние. Только в тот раз все было несколько проще. Но и Тимур был настроен жестче.
Я села в привычное для меня кресло, постеснявшись сесть рядом с мужчиной. Утром гормоны сыграли со мной злую шутку, отключив голову, а вот сейчас я опять начала соображать.
— Я говорил с врачом, — начал Тим. — Он сказал, что нужно сделать рентген.
— Да, я в курсе, — кивнула я, косясь в сторону бара. Тимур уловил мой взгляд и хмыкнул.
— Вина?
— Да, — со вздохом произнесла я. И даже не то, чтобы мне хотелось выпить, сам факт, что я смогу смотреть на бокал и болтать в нем бордовой жидкостью, пока мы будем разговаривать, меня успокаивал. Вино в бокале вводит меня в некий транс.
Тимур достал из бара бутылку, которую начали еще мы с ним, и плеснул мне в бокал El Viejo.
— Спасибо, — тихо произнесла я, принимая алкоголь из его рук.
— С чего ты хочешь начать? — спросил меня мужчина, когда я сделала глоток. Я была не готова к такому вопросу.
— Я даже не знаю. А ты с чего хочешь? — перевела я ответственность за результат нашего общения на Тимура.
— Давай я начну с того, что проще мне, — Тим выпрямился на диване, усаживаясь поудобнее.
Я кивнула, ожидая продолжения.
— Я тебе могу сейчас уверенно сказать, что тебе больше ничего не угрожает.
Я это знала. Но все равно, услышать это от осторожного Тимура — нечто.
— Спасибо, Тимур, — искренне произнесла я. — Я, правда, пока не могу этого осознать и поверить… Это они убили моего брата?
— Да, — коротко ответил мужчина.
— За что? — спросила я, искренне не понимая. — Они у меня все спрашивали про какую-то флешку, но я не знаю, о чем речь… И, похоже, они тоже это поняли, потому что… — я запнулась. Когда ты хочешь произнести фразу «потому что их главарь приказал меня убить, а прежде сделать со мной все, что они пожелают», язык как-то отказывается поворачиваться.
— Что, Ань? — Тимур подался вперед. По тому, как он сжимал бокал с вином, я поняла, что он сам еле сдерживает свои эмоции.
— Ну, потому что, их главарь сказал, что я больше не нужна, — за признанием последовал огромный глоток, словно я запивала горькие слова вкусным вином.
Раздался хруст стекла, и я вздрогнула.
— Черт! — выругался Тимур, стряхивая с рук остатки бокала и вина.
— Боже, — я вскочила с кресла, — ты порезался?!
— Ерунда, — буркнул Тим, — Аня, сядь обратно. Это потом уберут.
Я смотрела, как на белом пушистом ковре разливается красное пятно. А еще на пальцах мужчины начала появляться алая жидкость.
— Ну, нет,
