Что я должен думать, когда она отвечает мне с такими убитыми интонациями?
— Зайди в какое-нибудь кафе, малыш, и жди меня. Скоро буду.
Отключаюсь и быстро выезжаю с парковки. По дороге вспоминаю, что надо бы поинтересоваться у Влады результатами обследования. Меня совершенно не парят ее эти покраснения, я не стал от этого хотеть ее меньше, но, думаю, ей самой не очень комфортно так. Если есть шанс от них избавиться, лучше им воспользоваться.
Иногда у Влады случаются моменты просветления, когда она со мной не спорит. Я нахожу ее в единственном поблизости кафе, сразу замечаю гору из разорванных салфеток на столе.
Она вздрагивает, когда поднимает взгляд и видит меня. Выглядит так, словно я приехал хорошенько всыпать ей.
— Хочешь что-нибудь? — осторожно интересуюсь, чтобы еще больше не напугать. И так блюдца вместо глаз.
Влада мотает головой, но я все равно заказываю один из десертов. Ей беру горячий шоколад, себе обычный черный кофе. Надеюсь, здесь его делают лучше, чем секретарша Богданова.
— Ты поднимешь на меня глаза или так и будешь разглядывать свое произведение современного искусства? — подшучиваю, сгребаю бумажную кучу на край стола, освобождая пространство. — Из-за чего ты так расстроилась, котенок?
— Я не думала, что он… Ч-что он…
Ее волосы падают на лицо, закрывают его, когда Влада еще больше ссутуливается и опускает голову. Я слышу тихий всхлип.
Интуиция подкидывает мне не самые лучшие варианты того, что могло случиться с моей бывшей женой. Я сгребаю ее в охапку и тащу в туалет, запираю нас там от лишних свидетелей и сразу притягиваю к своей груди, позволяю уткнуться в нее мокрому носу.
По-моему, список тех, кого я хочу разорвать голыми руками, сейчас вырастет.
Влада сидит на раковине и продолжает шмыгать носом, пока я отлепляю от ее щек налипшие пряди и с них же стираю мокрые дорожки, от вида которых у меня у меня внутри все скручивается узлом.
Я больше не пытаюсь ее успокаивать, потому что каждый раз от моих слов она начинает реветь сильнее. Я пришел к выводу, что ей сейчас это нужно — позволить чувствам захлестнуть с головой и пережить это.
Постепенно всхлипы становятся тише, Владу уже не так сильно трясет.
Несколько бумажных полотенец, которые я смачиваю холодной водой и прикладываю к ее покрасневшему лицу в разных местах, помогают Владе окончательно прийти в себя.
Она смотрит на меня уже более осознанным взглядом.
— Котенок, ты же знаешь, что можешь все мне рассказать?
Блять.
Рано я обрадовался и открыл рот.
Влада изо всех сил прижимает сразу обе ладони к губам, пугается почему-то и мотает головой. Выставляет вперед локти, хочет закрыться от меня.
— Что такое, маленькая? — вожу ладонями по ее спине, обхватываю шею сзади пальцами, массирую, чтобы немного расслабить сжавшуюся в комок бывшую жену.
— Н-не хочу… — пищит, продолжает прятать от меня глаза.
— Не хочешь рассказывать?
Кивает.
В моей голове навязчиво пульсирует мысль увезти Владу на какой-нибудь остров с минимальным количеством населения. Пусть плавает, гуляет по песку и занимается какой-нибудь йогой. Чтобы никаких больше стрессов.
Я перехватываю запястье Влады, скольжу пальцами по коже и незаметно для нее расстегиваю пуговицу на манжете.
— Нет! — она резко выдергивает руку, вскидывает голову, позволяя мне наконец-то увидеть заплаканные глаза.
Глаза, в которых сейчас плещется какой-то просто вселенский ужас.
Иногда приходится быть сволочью во благо, так что я все-таки закатываю рукав ее рубашки, применив минимальное количество силы. На ее коже виднеются чужие отпечатки. Пока еще блеклые пятна, но я практически на сто процентов уверен, что завтра они станут гораздо темнее.
У Влады на руке наливающиеся цветом синяки.
— Кто? — рычу, пугая ее. Злюсь на самого себя за долбаную несдержанность, стараюсь придать голосу мягкости. — Кто это сделал, девочка?
— Я н-не хотела… Почти сразу убежала…
Все-таки я не тупой, сразу все понимаю — какой-то мудак сделал это против ее воли. И я надеюсь, что только это.
— Где ты была? — я еще раз окидываю взглядом ее тело. На Владе строгая черная юбка и светлая рубашка, расстегнутая сверху на пару пуговиц. — У тебя было еще одно собеседование?
Снова кивок.
Шею сверну гондону, приложившему руку к ее слезам.
— Иди сюда, котенок, — встаю между ее ног, задираю юбку бывшей жены, чтобы ей было удобнее сидеть. — Почему ты не хотела говорить мне об этом?
Она опять вздрагивает, отталкивает меня ладошками, но уже совсем скоро перестает строить дистанцию между нами и шумно, все еще отходя от недавней истерики, сопит мне в шею.
Вытаскиваю блузку из-за пояса и пересчитываю выступающие на гладкой коже позвонки своими пальцами.
— Боялась, что ты не поверишь… Решишь, что я сама захотела…
Су-у-ука…
Я тяну воздух со свистом. Крепче прижимаю Владу к себе, потому что она начинает ерзать после своего признания и скребет ногтями по моим рукам, чтобы я ее выпустил.
— Марк… Ты злишься? — произносит так, что меня опять кроет.
— Злюсь. Но не тебя, малыш.
— Почему мужчины так себя ведут? Почему вы считаете, что вам все можно? — шепчет прерывисто. Ей бы воды глотнуть, но не из-под крана же предлагать.
— Потому что идиоты, котенок. Дело не в тебе, маленькая, не думай, что могла как-то спровоцировать это. Ты оказалась не в том месте, к сожалению.
Мои ладони продолжают скользить по ее стройному телу. Я делаю это не потому, что хочу сорвать с Влады трусы в этом туалете, а потому что тупо не могу от нее оторваться. Особенно когда она такая трогательно-беззащитная и нуждается во мне.
Да у любого мужика инстинкты проснутся в этой ситуации. Огородить от всего, защитить, успокоить.
— Как ты, малышка? Пришла в себя?
— Хочу уйти отсюда. Тут…воняет.
— Ну да, общественный туалет в дешевой забегаловке примерно так и благоухает.
Влада хихикает и трется щекой о мое плечо.
Она спрыгивает на пол, когда я отхожу на полметра. Хаотично пытается пригладить волосы, краснеет, заправляя блузку обратно в юбку.
На столе уже ждет все, что я просил принести. Влада мнется около стула и поглядывает в сторону входной двери, поэтому я быстро закрываю заказ одной купюрой и помогаю ей с пальто.
Знаю, что после всего она будет чувствовать себя некомфортно здесь. Влада начнет крутиться на стуле, постоянно оглядываться по сторонам и жевать нижнюю губу.
Если можно избежать сложностей, я предпочту сделать это.
Уже в машине я поворачиваюсь к Владе и со всей серьезностью говорю:
— Я знаю, что это сложно, но попробуй начать немного доверять мне. Я не подведу, котенок. Больше никогда.
— А если…
— Никаких «если», — я даже не знаю, что она хочет сказать. Твердо уверен в одном — исключений не будет.
Влада смотрит на мои губы и облизывает свои.
— Поцелуй меня… — после своей внезапной просьбы она теряется и спешит исправить ситуацию. — Если хочешь.
— Я хочу целовать тебя на постоянной основе, малыш, — наклоняю корпус вперед, развязываю пояс на ее пальто и тут же обхватываю ладонью округлое бедро. — И не только целовать.
Оставляю сначала нежный поцелуй на ее губах, рука под пальто гуляет по приятным изгибам. Веду носом по ее уху, целую за ним, касаюсь языком шеи.
Я честно собирался только поцеловать и, может, немного потрогать Владу, но она рушит все мои планы тихим стоном, который превращается в хныканье, когда я позволяю себе небольшую вольность и впиваюсь пальцами в плотно обтянутую тканью юбки ягодицу.
Влада снова стонет мне в рот, и это становится окончательным пределом. Она позволяет мне стащить пальто с ее плеч и неуклюжей, с помощью моих рук, перелезает ко мне на колени.
Ее колени упираются в сиденье по обе стороны от моих бедер, попка соблазнительно отставлена назад — я сразу же накрываю ее ладонями и поднимаю юбку так, чтобы касаться голой кожи.
