также много людей пришло, чтобы проститься. И мне тогда было не до этого. Я наверное даже не заметила бы ваших слов среди того хаоса.
На минуту мы замолчали. Не знаю о чем думала эта женщина, но я… в моей голове творился хаос. И чтобы его развеять, нужно кое-что узнать.
— Нет худа без добра. Так ведь? — спрашивает она и неловко осматривает помещение.
Вот он момент. Либо сейчас, либо никогда.
— А можно вопрос? — женщина кивнула. — Вы в конкурсе дали мне первое место из-за моей матери или…
— Или, — перебивает она. — Ты невероятно талантлива. Твоя фотография потрясла меня. Я тебя даже не узнала. Только во время твоего дефиле я поняла, кого ты мне напоминаешь.
— А можно еще вопрос?
— Конечно.
— Как вас зовут?
— Эльвира Горн, — спокойно произнесла она.
А я… у меня отвисла челюсть. Я тут спокойно разговариваю с Ней. О боже мой! С Ней. Это ведь действительно Винтур русского производства.
— Горн? Так это вы владелица журнала “НьюМоушен”? — в шоке шепчу я. Руками я сжала свои щеки, в попытке не дать им раскраснеться от восторга.
Мне впервые хотелось прыгать от радости. Потому что она в моем восприятии икона в модельном издании.
— Раскусила, — улыбается Эльвира. — Может выпьем кофе и поговорим?
Отвечать мне не нужно. Восхищение перед этой женщиной шло впереди меня. Мной она воспринималась как пример для подражания, когда я клеила постеры из этого журнала. А сейчас кумир стоит прямо передо мной. Более того, она знала мою маму. И довольно близко.
Разве я могла сказать нет.
*
Я подхожу к квартире после двухчасового общения с кумиром. Она рассказывала про свою совместную работу с мамой. Как оказалось, мама не все мне рассказывала про свою работу в качестве фотографа. А еще мама утаила про свой опыт как модель. Кстати очень перспективную. Но ее любовь к съемкам пересилила желание стать моделью.
Фотографии того давнего опыта хранились у Эльвиры, и именно их она мне показала. А некоторые даже отдала. Горн как-то приезжала к нам в городок и там она познакомилась со мной маленькой и моим отцом. Слушать о родителях со стороны старого знакомого оказалось приятно. Я словно окунулась в прошлое, вспоминая те светлые моменты. Которые забылись из-за времени. Казалось, что мои папа и мама где-то рядом и их поддержка всегда со мной.
Я поблагодарила Эльвиру за разговор и направилась счастливая домой.
Но перед дверью, держа в руках ключ, вспомнила, что произошло вчера.
Я собрала все свои вещи еще ночью. Сон не приходил, поэтому решила не тратить время на неудачные попытки заснуть. Но поговорить с Рубин стоит. Я не сделал этого с Глебом. Но с подругой должна. Как минимум извиниться. Как максимум… сделать хоть что-нибудь. Потому что молчать в сторонке это не выход.
Открываю дверь и на пороге встречаюсь с Мариной. Только она выходит, а я вхожу.
— Марин, ты…, — взмолилась я.
Но она твердо отодвигает меня и резко отдергивает руки. Как будто прикасаться ко мне опасно.
— Ксюш, давай не сейчас. У меня болит голова и пока говорить я не могу. К тому же мне нужно бежать.
— Но…, — пытаюсь схватить ее за руку, но мне попадается только воздух с любимым ароматом Марины.
Меня перебивает дверной звонок, и Рубин тут же открывает дверь. Она даже не посмотрела в глазок. Для нее это был шанс выбраться из квартиры. Тем самым избежав разговора со мной.
— К тебе гость, — с этими холодными словами она вышла.
А Матвей вместо нее зашел и захлопнул дверь. Я уставилась в одну точку, находясь где-то на границе сознания. Но не менее обиженный мужской голос заставил вернуться.
— Ксюша, я узнал, что ты улетаешь в Париж.
Медленно поднимаю взгляд на него и ужасаюсь.
Матвей, он всегда такой утонченный. Даже местами отполированный. Но не сегодня. Под глазами у него серые мешки, словно он не спал несколько суток. Одежда у него тоже помятая. А в глазах столько усталости. К н и г о е д. н е т
Но меня волновало другое. Я ведь ему не сообщала новость.
— Откуда?
— Инстаграм агентства, — отвечает он.
Матвей напрягает мышцы рук и приподнимается на носки стоп. Он ждет. А я устала смягчать правду. Потому что она действительно горькая на вкус. Но микстура от простуды тоже не сахар.
— Да, это правда.
— Мне тебя не переубедить? — с болью спрашивает парень и тянет ко мне руки. — Ты ведь улетишь и станешь моделью. Ты ведь так этого хочешь.
— Матвей, ты ведь знаешь ответ, — твердо отвечаю и отбрасываю его руки.
Он хмурится. Ему не нравится моя реакция.
— Тогда я с тобой.
Ну, нет, нет, нет.
— Перестань, Матвей. Я не могу стать для тебя больше, чем друг. Если ты согласен на нормальную дружбу. То да. Я продолжу с тобой общаться. Но если ты хочешь большего, то тогда забудь. Нам нужно перестать общаться. Навсегда! — кричу я в изнеможении, но твердо остаюсь на своем месте.
Он привык, что я отступаю. Но теперь я твердо решила прекратить это. Прекращать избегать чужой реакции. Я должна научиться принимать ее, но при этом продолжать двигаться в своем направлении.
Он кривит губы. Сжимает кулаки. А потом обреченно смотрит на меня и разворачивается, чтобы уйти.
И я снова остаюсь одна.
Кажется я задолжала нормальное объяснения и ему. Мне нужно объяснить Матвею почему я не смогу быть с ним. И дело ведь не в нем. А во мне. Потому что единственный мужчина, который смог заставить почувствовать жизнь. Почувствовать, что я все же женщина. Из плоти и крови. И этот мужчина — Глеб. А с другими, я кто угодно. Но только не пышущая любовью и страстью женщина.
Вот только как это сделать?
И как мне поговорить с Мариной.
Потому что только сейчас я стала осознавать как не права. Правда, я снова наворотила дров и как исправить все — не имею представления.
— Так девочки, осталось еще минут двадцать. Наши опузданы скоро придут. Поэтому пока есть время сходите по своим делам и собираемся тут, — кричит Ануш. — Только не смейте пропадать. Иначе вас потом найдут на другом свете.
Я оглядываюсь и вижу поблизости знак туалетов. Раз пока есть немного времени, нужно сделать все важные дела. Чемоданы мы уже сдали. Но ждем несколько опаздывающих членов группы. Как только они зарегистрируются, тогда мы все вместе отправимся на посадку.
Захожу в туалетную комнату
