на него. Чересчур яркое уличное освещение резало глаза. А может, Род попросту слабак и не мог смотреть на Лэндона, зная, что он от него утаил.
— Ты знал?
В низком хриплом голосе слышалась бездонная боль. Род закрыл глаза, жгучая печаль сдавила грудь. Вот и все. Он облажался. Он его потеряет. Ни разу Род не усомнился в том, что так случится.
— Да, знал. Я не имел права вмешиваться. Меня это не касается.
Лэндон вскинул голову.
— Тебя должно касаться все, что со мной происходит, как и меня касалось бы то, что причинит тебе боль! Смысл отношений в том, чтобы поддерживать друг друга, оберегать, заботиться, а не обижать! — язвительно выплюнул он.
— Я растерялся! Это не мое дело! Каждый день я ломал голову, Лэндон. Меня как будто разъедала кислота. Я же говорил, что у меня ничего не получится. Мы должны были трахнуться, а потом ты ушел бы. Это тебе приспичило переключать передачи.
Грудь словно треснула пополам, все внутренности выпали на землю.
Лэндон оттолкнулся от машины.
— Ты стебешься, что ли? Ты предъявляешь мне за то, что мне не насрать? Извини, что мне было не все равно. У тебя, видать, по-другому. Не парься, косяк исправлен. Теперь мне до лампочки.
Тяжелой поступью Лэндон подошел к байку и уселся. Род не имел в виду, что хотел разбежаться, лишь знал, что так будет; он подобрал не те слова. Люди его не любили. Всегда не любили. Он не надеялся, что что-то изменится… но хотел. До боли хотел. Он убедил себя, что желание сбудется.
Лэндон завел двигатель и надел шлем. Он оглянулся, выжидая, но Род потерял дар речи. «Прости. Я тебя люблю. Я не хотел, чтобы ты уходил».
Однако прежде чем он сумел определиться, Лэндон умчался.
***
Четыре дня спустя Род услышал стук. Поначалу он подумал, что стучит в голове, поскольку четыре дня он пил не просыхая. Когда грохот повторился, до него дошло, что кто-то долбится в дверь. Пытаясь не обращать внимания, мечтая не обращать внимания, он перевернулся и накрыл голову подушкой. Однако стук не прекращался.
— Да что ж такое! Иду!
Он выбрался из кровати, дотащился до гостиной и распахнул дверь.
Солнечный свет резанул глаза — следствие ночей, проведенных на тусовках.
— Дерьмово выглядишь.
Род смотрел с прищуром на Брюса, протиснувшегося мимо него. Ник вошел следом.
— Спасибо.
— При другом раскладе я бы попытался смягчить слова Брюса, но он прав, дружище: видок у тебя жуткий.
Ник закрыл дверь.
Супер, он прямо мечтал, чтобы приперлись придурочные друзья и все усугубили.
— Спасибо, что поддержали. Я, между прочим, страдаю от несчастной любви. Вы должны поднимать мне настроение, а не наоборот. О, понял. Вы наконец-то…
— Даже не начинай, — перебил Брюс. — Мы пришли не поржать и не поболтать о сексе. Господи, да от тебя за километр разит перегаром. Какого черта ты делал?
Неужто не заметно?
— Бухал.
В кухне он принялся варить кофе, но Ник оттер его в сторону и завозился с кофейником. Род уселся за маленький стол.
— У меня болит голова. Давайте покороче. Я хочу еще поспать. Мне на работу через несколько часов. — Еще ужасно рано. — Какими судьбами?
Ник отвернулся. Род перевел глаза на Брюса.
— Говори.
— Звонил Лэндон. Он не выходит на работу и попросил тебя проведать.
Как же взбесило, что пульс ускорился.
— Ну надо же, как любезно с его стороны. Получается, мы расстались мирно? Остались друзьями, которые любят и уважают друг друга?
— Какого дьявола у вас случилось? Когда мы виделись, он с тебя глаз не сводил.
— Случилось то, о чем я знал изначально. Поэтому я не хотел ни во что ввязываться… я хотел трахнуться, а не выходить за рамки дружбы. Это он все настаивал и настаивал. Ну и поглядите, чем все обернулось.
Род уперся локтями в стол, уронив голову на руки. Голова раскалывалась… но это ничто в сравнении с болью в груди.
Истина поразила, точно шаровой таран, превративший в обломки выстроенный внутренний барьер.
— Он сделал все, чтобы я захотел отношений, — прошептал Род. — Внушил мне, что у нас все получится. Притворился, что любит меня.
На плечо положили руку. Даже не глядя, Род знал, что это Ник. В знак поддержки он сжал плечо. Брюс тихонько выругался.
— Если мы еще хоть раз увидимся, я его прихлопну. Я предупреждал. Я говорил, чтобы он был на сто процентов с тобой честен.
— Что? Зачем? — вскинул Род глаза.
— Я твой друг, тупица, — нахмурился Брюс. — Мы за тебя переживаем.
Умом Род понимал, что они в самом деле переживали. Ник и Брюс его друзья. Тем не менее временами связь между головой и сердцем обрывалась.
— Ты продал нам первую анальную пробку. Мы любим тебя, безумец.
Ник снова сжал плечо. Род, не удержавшись, хохотнул. Такое мог бы выдать Брюс, но никак не Ник.
— Ты попал под его влияние.
— Он нередко попадает под мое влияние, — отозвался Брюс. — Нику нравится. Ты многого о нем не знаешь. В глубине души он тот еще чудила.
Ник застонал. Брюс с Родом засмеялись. Здорово залиться искренним смехом, который звучал часто с тех пор, как Лэндон вошел в его жизнь.
— В голове… — Род опустил глаза на кружку с кофе, водя пальцем по краю, лишь бы не смотреть на Ника с Брюсом, — в голове засело: «Я же говорил». Я знал, что так будет. Рядом со мной никто не задерживался.
— А ты не думал, что ты не даешь людям задержаться? — спросил Ник. — Я не знаю твоего прошлого, зато я понимаю, что вижу перед собой готового на все весельчака. Но хотя бы раз ты впускал кого-то в свою жизнь по-настоящему? Иногда кажется, что ты прячешься за фасадом, есть ты настоящий и тот, кого ты показываешь людям. Ты прячешься даже от нас с Брюсом. Я не говорю, что с Лэндоном так же, я не в курсе, что случилось. Я говорю о том, что вижу, глядя на тебя.
— Да, — вклинился Брюс. — Согласен с Ником.
Засмеяться Род не решился, потому кружил пальцем по чашке.
Они правы. Об этой проблеме он знал. После того как отец от него отказался, он поклялся, что никогда ни с кем не
