Воздух резко вырвался из ее напряженных, спазмированных легких, когда глаза Лины встретились с глазами собеседника Дмитрия. А пальцы, так задрожали, что девушке пришлось сжать их в кулак.
Она не могла не кивнуть, в ответ на удивленный взгляд и приветствие этого мужчины. Он был тем, кто участвовал в ее «спасении», одним из тех врачей, которые признали, что ей нечего делать в психдиспансере. Но сейчас, Лина могла смотреть на него, только как на врага, потому что, самим своим присутствием, он лишал ее всякой надежды на счастье.
Дима обернулся на слабый звук, который издала девушка, и тут же оказался рядом, обвивая ее руками и поддерживая, готовую упасть, Лину.
— Зачем ты встала, милая? — Негромко спросил он, нежно касаясь губами ее лба. — Я же говорил, что тебе надо больше лежать. Плохо, да? Голова кружится?
Но у Лины не хватало сил оторвать взгляд от лица врача. Она только слабо кивнула на вопросы Димы. Мужчина, казалось, что-то уловил в ее состоянии, переведя встревоженный и задумчивый взгляд на друга. А тот, явно испытывая неловкость, внимательно смотрел на ее лицо.
— Здравствуйте, Евангелина. — Наконец, спокойно и невозмутимо произнес он.
— Здравствуйте, Ярослав Борисович. — Обреченно ответила девушка, ощущая, как крепче сжимаются объятия Димы.
— Вы, так и не пришли ко мне на контроль. — Словно мимоходом отметил врач.
— Я, как-то, не испытывала желания возвращаться туда. — Не смогла удержаться от сарказма, девушка, теряясь в догадках, что может сейчас думать Дима обо всем происходящем.
Но мужчина ничего не спрашивал, только сильнее обнимал, поддерживая ее, и нежно гладил по спине. Это полностью дезориентировало Лину. Она, абсолютно ничего не понимал. Абсолютно…
— Мне сложно упрекнуть вас в этом, после всего, в чем мы виноваты перед вами. — Кивнул мужчина.
Лина ощущала, что ее уже начинает трясти. Это было плохо. Истерика приближалась к ней, грозя окончательно ввергнуть в депрессию. Уж больно много всего пережила девушка за последние сутки, пусть тут было и хорошее, и плохое, это не уменьшало, а даже увеличивало нагрузку на ее, довольно слабую, в общем-то, выдержку. А эта встреча — просто добивала.
Дмитрий, будто поняв, что происходит, обхватил ее затылок ладонью, мягко понукая уткнуться ему в шею и, тихонько прошептав на ухо: "все хорошо, милая, все хорошо, не бойся", отвернулся к другу.
— Спасибо, Ярик. — Дмитрий кивнул другу, взглядом показывая, что, сейчас, тому лучше уйти. И Ярослав не мог не согласиться, прекрасно понимая, на что могла спровоцировать такая, внезапная встреча, его бывшую пациентку. — Я позвоню. — Тот кивнул, и вышел, попрощавшись, прикрывая за собой дверь.
А Дима, еле успел подхватить оседающую в его руках, девушку.
* * *
— Лина?! — Дмитрий крепче обнял девушку, внимательно осматривая ее. Пристально посмотрел в глаза, вновь, оценивая размеры зрачков. Опасаясь появления внутричерепной гематомы. — Что такое, милая? Тебе нехорошо?
Она была не в состоянии ответить. Серьезно, не в состоянии. Лина просто смотрела, выискивая признаки отвращения и насмешки на его лице.
Но, там было только забота и понимание. Это не могло быть реальностью. Действительно не могло.
Дима был умным человеком. Он не мог не понимать, о чем свидетельствовал тот краткий разговор, который состоялся между ней и Ярославом Борисовичем. Но… не смотря на это, Дима держал ее в объятиях, продолжая целовать волосы. Это полностью дезориентировало Лину.
Не уверенный в том, как следует трактовать ее молчание, мужчина вздохнул.
— Пошли, я помогу тебе лечь опять. — Он осторожно понукал Лину развернуться. Но девушка сопротивлялась.
— Нет, мне надо выпить таблетку. — Тихо шептала она, так и смотря в его глаза.
Дмитрий набрал воздуха в легкие. Возможно, это был самый удачный момент поговорить о ее проблеме, тем боле, после того, что случилось только что.
— Тебе нельзя пить те таблетки, Лина. — Уверенно и спокойно произнес он.
— Почему? — Удивленно и растерянно спросила она, немного запрокидывая голову, рассматривая его лицо и подаваясь назад из рук мужчины, в попытке понять, что Дима хотел сказать.
— Они усиливают проявления депрессии, усугубляя твой синдром. — Как можно аккуратней и мягче проговорил Дмитрий, не давая ей отдаляться. — Потому, я и попросил Ярика приехать. Он привез другой препарат. Только, я не знал, что вы знакомы. Прости, что вот так…, что не подготовил…. Он лечил тебя?
Лина, все-таки высвободилась из его рук, ощущая, как понимание хоть чего-то, разбивается на части.
ОН ЗНАЛ?! Но как? Откуда? Ярослав Борисович рассказал? Но, Дима только что сказал, что сам позвонил ему…
Девушка была настолько растеряна, что даже не могла прийти к самому простому решению. Она не могла заставить себя просто спросить.
И, еще раз посмотрев на Диму, пошла к свой сумочке, все так же стоящей у входа, продолжая держаться за стенку.
Прибегая к тому единственному пути, который всегда выбирала. Бегство…
Димка вздохнул. Надо было говорить мягче, не набрасываться с вопросами. Но, что он мог сказать? И, как стоило бы сделать лучше? Мужчина не знал ответа на этот вопрос, а потому, просто пошел за любимой, давая той возможность продумать все произошедшее, сделать свои выводы. Да и просто потому пошел, что девушка могла упасть в любой момент. Ее недомогание было очевидным.
Дойдя до сумки, Лина опустилась на колени, начиная искать блистер, и закусывая губу от накатывающего головокружения, вперемешку с тошнотой.
Оказывается, думать и понимать происходящее самой — было трудно.
И, не ее нынешнее состояние, было тому виной.
Не привыкла Лина что-то решать и выяснять. Не было у нее в этом необходимости в последние годы.
Да и раньше, все, что удавалось ей придумать — это бегство. Побег к соседке…. к Валику…. в себя… из дома…
Она все время убегала, похоже… И, только сейчас, задумалась об этом.
Убегала от матери, от ее побоев, от ночей, наполненных пьяным угаром и дымом дешевых сигарет. От приглушенного звука мата, и еще чего-то, о чем девочка не могла, и не хотела думать, запирая дверь на защелку и подпирая ее единственным, что было в ее, практически пустой, комнате. Даже сама слабо веря, что ветхий, древний стул, сможет удержать кого-то из тех страшных и ужасных мужчин, которыми казались маленькой Лине все гости матери.
Она блаженствовала в убежище квартиры бабы Сани, скрываясь в ней от того, что внушало такой страх. Наслаждалась покоем, который старая женщина давала маленькой девочке. После, Лина никогда не знала такого умиротворения в душе.
