Он смотрел на нее всего лишь мгновение, но этого ей хватило, чтобы увидеть, что ее слов пока, недостаточно.
—Конечно, сейчас все изменилось, но я не понимаю, почему ты не испытываешь ненависти к любому мужчине, который к тебе прикасается?
Было время, когда я не подпускала мужчин меньше чем на десять футов, но, послушав других женщин, которым удалось выпутаться из подобных ситуаций, мне удалось излечиться от этого недуга. — Лора смотрела, как он стоит в тени, засунув сжатые кулаки в карманы халата. — Когда ты прикасаешься ко мне, когда ты обнимаешь меня, это не вызывает во мне никаких дурных воспоминаний. Я испытываю чувства, которые всегда хотела испытывать к своему мужу.
Если бы он был жив, я бы убил его, — ровным голосом произнес Гейб. — Мне неприятен сам факт, что его уже нет в живых.
Не убивай ни себя, ни меня! — Она протянула к нему руку, но он покачал головой и отвернулся к окну. — Томи был болен. Тогда я этого не понимала, правда не понимала! И лишь продлевала собственные мучения тем, что так долго терпела его издевательства.
Ты боялась. Тебе некуда было идти.
Это не так. Я могла уйти к Джеффри. Я знала, что он бы мне помог, но не ушла, потому что меня крепко удерживал стыд и незащищенность. Когда я, наконец, ушла, то только из-за ребенка! Я начала приходить в себя, обнаружив, что ты для меня самое лучшее лекарство, потому что с тобой я снова почувствовала себя женщиной!
Он молчал, пока она подыскивала верные слова.
—Гейб, никто из нас не в силах изменить того, что уже случилось! Давай не будем портить то, что имеем сейчас!
Успокоившись, он повертел стакан и продолжал смотреть в окно.
Когда в галерее ты заговорила об адвокате, я решил, что ты требуешь развода. Это до смерти напугало меня.
Но я бы не... Это тебя так напугало?
Ты стояла под портретом, и я не мог представить, что буду делать, если ты уйдешь. Может быть, ангел, я изменил твою жизнь, но не больше, чем ты изменила мою!
Пигмалион, подумала она. Если он полюбил изображение, то может в конечном счете полюбить и женщину.
—Я не уйду! Я люблю тебя, Гейб! Ты и Майкл вся моя жизнь!
Он подошел, сел на край постели и взял ее за руку.
—Я никому не позволю причинить боль ни одному из вас!
Ее пальцы крепче, сжали его пальцы.
—Дай слово: что бы мы ни делали, мы будем это делать вместе!
—Мы с самого начала вместе.
Наклонившись вперед, он поцеловал ее, а малыш мирно дремал между ними.
Ты нужна мне, Лора, может быть, слишком нужна.
Слишком быть не может.
—Давай я уложу его, — промолвил Гейб. — А затем, может быть, нам удастся немного поспать.
Он взял малыша, но в тот же момент Майкл заплакал.
Начались хождения по комнате, качания, растирание нежных десен.
Всякий раз, когда Майкла клали обратно в колыбельку, он просыпался и начинал вопить. Чувствуя головокружение от усталости, Лора, перегнувшись через перекладину, похлопывала и терла ему спинку. Всякий раз, когда она отнимала руку, он снова начинал плакать.
—Наверное, мы его избаловали, — пробормотала она.
Гейб сидел в кресле-качалке и слипающимися глазами наблюдал за ней.
Это наше право. Кроме того, большую часть времени он спит как убитый.
Знаю, знаю. Это у него режутся зубки, вот он и беспокоится. Почему ты не идешь спать? Зачем нам обоим сидеть здесь?
Сейчас моя очередь. — Он встал и обнаружил, что в пять утра тело чувствует себя на несколько десятков лет старше, чем на самом деле. — А ты отправляйся спать.
— Нет... — Зевок не дал ей договорить. — Мы ведь договорились делать все вместе, помнишь?
Пока один из нас не умрет!
Если бы у нее были силы, она бы засмеялась.
Тогда я просто посижу вместе с тобой.
Знаешь, мне доводилось встречать восход солнца после обильного ночного возлияния, игры в карты или... других развлечений. — Он принялся похлопывать Майкла по спинке в то время как Лора без сил опустилась в кресло-качалку. — Но я не помню, чтобы у меня когда-нибудь было чувство, словно меня переехал грузовик!
Это одна из радостных сторон материнства и отцовства, — сказала она, подобрав под себя ноги и закрыв глаза.— Мы, фактически, заново проживаем наши жизни.
Я рад, что ты напомнила мне об этом! Кажется, он засыпает.
Это потому, что у тебя такое удивительное прикосновение, — зевнув, объяснила она. — Такое удивительное прикосновение...
Дюйм за дюймом Гейб осторожно отнимал руку. Человек, отступающий от тигра, не мог бы действовать осторожнее.
Отойдя от колыбельки на целых два фута, он с облегчением вздохнул. Боясь вспугнуть свое счастье, Гейб повернулся к Лоре.
Та крепко спала в невероятно неудобной позе. Надеясь, что ему хватит сил еще минут на пять, Гейб подошел и поднял ее. Она зашевелилась и инстинктивно прижалась к нему, свернувшись калачиком. Когда он нес ее в спальню, она пробормотала сквозь сон:
Майкл?
Спит мертвым сном. — Он вошел в спальню, но не положил ее в кровать, а поднес к окну. — Смотри, уже всходит солнце!
Лора открыла глаза. В окне на востоке виднелся изогнутый край неба. Если бы она вгляделась внимательнее, то увидела бы воды залива, издали похожие на туман. Восходя, солнце, казалось, вибрировало, переливаясь всевозможными цветами: розовым, лиловым, золотистым. Сначала, по еще темноватому небу, краски распространялись мягко, затем становились все ярче. Розовый цвет постепенно переходил в вибрирующий и сверкающий красный.
—Иногда твои картины точно такие же, — вслух подумала Лора. — Меняющиеся, перемещающиеся ракурсы, цвета, становящиеся насыщеннее от середины к краю. — Она положила голову ему на плечо, и они вместе наблюдали начало нового дня. — Кажется, я ни
когда не видела более красивого рассвета!
Его теплая щека прижималась к ее щеке, сильные, мускулистые руки крепко держали ее. Лора слышала тихое, ровное биение его сердца. Она повернулась к Гейбу лицом. Первые птицы уже завели предрассветные песни. Когда так легко достичь любви, только безумец откажется от нее!
—Я хочу тебя, Гейб! — Она прижалась губами к его губам. — Я никогда никого не хотела так, как хочу тебя!
Лора почувствовала легкое колебание Гейба. Но она понимала его и терпеливо дождалась, пока Гейб справился с ним. Сейчас не время думать о вчерашнем или завтрашнем дне! Ее губы стали мягче и раскрылись навстречу его губам, а рука принялась блуждать в его волосах.
Ты был прав, — пробормотала она.
Относительно чего?
—Когда мы занимаемся любовью, я думаю только о тебе!
Она так красиво открывалась ему. Стало возможно, даже легко выбросить из головы ту часть ее жизни, которая так сердила его. Это не имело никакого значения по сравнению с тем, что теперь они полностью принадлежат друг другу. Гейб отнес Лору к постели. Когда он лег рядом, она обняла его.
