Ты был прав, — пробормотала она.
Относительно чего?
—Когда мы занимаемся любовью, я думаю только о тебе!
Она так красиво открывалась ему. Стало возможно, даже легко выбросить из головы ту часть ее жизни, которая так сердила его. Это не имело никакого значения по сравнению с тем, что теперь они полностью принадлежат друг другу. Гейб отнес Лору к постели. Когда он лег рядом, она обняла его.
Сначала этого было Достаточно.
Утренние поцелуи, поцелуи на рассвете, после долгой бессонной ночи. Ее лицо было бледно от усталости, но тем не менее трепетало от желания. Вздох, слетавший с ее губ к его губам, был тихим и сонным. Ее ленивое, гибкое тело выгнулось навстречу ему.
Ароматный рассветный воздух вторгался в окно, лаская кожу. Она распахнула на нем халат и скинула его с плеч, чтобы быть ближе к нему.
Он так же медленно стянул с нее ночную рубашку. Нагие, они лежали на смятых простынях и предавались долгой и нежной любви.
Никто из них не задавал тон. В этом не было необходимости. Они двигались в унисон, без слов или требований. Требования оставались для других моментов, когда страсть была горячей и настойчивой.
Вероятно, любовь, которую она испытывала к нему, лучше всего выражалась именно таким способом, с легкостью и нежностью, как тихое пламя. Они двигались вместе и доставляли друг другу удовольствие вздохами и шепотом, а не придыханиями и дрожью.
Проводя рукой по его щеке, она ощущала его грубую кожу.
Ради нее он был готов на подвиг. Однако до сих пор Гейб не осознавал всей силы своих чувств к Лоре. Сначала он ощутил потребность, потом пришла любовь, но теперь он понял, что такое преданность. Она принадлежала ему, как никогда не принадлежала ни одна женщина. Впервые в жизни ему захотелось быть героем.
Когда они снова слились, постель была залита дневным светом. Позже, все еще обнимаясь, они, наконец, заснули.
* * *
Я знаю, что поступаю правильно! — И все же, выходя из лифта отеля, в котором остановилась Лорейн, Лора колебалась. — И, что бы ни случилось, я не собираюсь отступать! — Она крепко схватилась за руку Гейба. От недостатка сна она чувствовала себя не в своей тарелке, но была готова к решительным действиям. — Я ужасно рада, что ты со мной!
Я уже говорил тебе, мне не нравится эта встреча! Не стоило тебе иметь с ней какие-либо отношения. С этим я мог бы легко справиться сам!
Знаю, что мог бы. Но, пойми меня, я должна сделать это. Гейб...
Что?
Только, пожалуйста, не взрывайся! — Она тихонько засмеялась, увидев, как он поднял брови. — И не смотри на меня так! Я просто хочу сказать, что, крича на Лорейн, ты ничего не добьешься!
Я никогда не кричу, а лишь иногда повышаю голос, чтобы достучаться до собеседника.
—Поскольку мы все выяснили, полагаю, единственное, что нам осталось, — это нанести удар! — Лора ощутила знакомый приступ панике, но подавила его, постучав в дверь.
Лорейн ответила. В темно-синем костюме она выглядела величественной и уравновешенной.
Лора! — Обменявшись с ней краткими кивками, Лорейн повернулась к Гейбу: — Мистер Брэдли? Приятно с вами познакомиться. Лора не говорила, что вы придете вместе.
Все, что касается Лоры и Майкла, миссис Иглтон, касается и меня. — Он вошел без приглашения, чего бы никогда не сделала Лора.
Уверена, что это очень добросовестно с вашей стороны. — Лорейн быстрым щелчком закрыла дверь. — Однако нам с Лорой надо обсудить кое-какие личные семейные проблемы. Вы меня понимаете?
Отлично понимаю. — Он не мигая встретил ее холодный взгляд. — Моя жена и мой сын и есть моя семья!
Началась тихая и неприятная борьба двух сильных личностей. Лорейн завершила ее очередным кивком:
Если вы настаиваете. Пожалуйста, присаживайтесь. Я закажу кофе. Сервис здесь терпимый.
Не беспокойтесь! — вмешалась Лора, а голос ее лишь слегка выдавал волнение. — Думаю, мы не задержим вас надолго!
Как вам угодно. — Лорейн села напротив них. — Мой муж тоже хотел присутствовать при разговоре, но дела воспрепятствовали его приезду. Поэтому я буду говорить за нас обоих!
Сказав это, она схватилась за спинку стула, словно за оружие.
— Я просто повторю то, о чем мы уже говорили. Я намереваюсь забрать сына Тони в Бостон и воспитать его должным образом.
—А я повторю, что вы его не получите.
«В последний раз попытаюсь воззвать к её разуму», — подумала Лора, подавшись вперед. — Он младенец, а не фамильная собственность, миссис Иглтон! У него есть дом и двое любящих родителей. Он здоровый, красивый ребенок. Вы должны этому радоваться. Если вы хотите обсудить разумные условия посещений...
—Мы обсудим условия посещений перебила ее Лорейн. — Ваших. И все, что я хочу сказать, я выскажу коротко и лаконично. — Мистер Брэдли, — продолжила она, отвернувшись от Лоры. — Вы, конечно, не хотите воспитывать чужого ребенка, как своего родного. В нем не течет ваша кровь, а от вас у него только имя, потому что вы по какой-то причине женились на его матери.
Гейб вынул сигарету и медленно закурил. Лора просила его не взрываться. Возможно, он не сможет помочь ей, но распаляться слишком быстро тоже не стоит.
— Вы жестоко ошибаетесь, — только и сказал он.
Она почти снисходительно вздохнула.
— Я понимаю ваши чувства к Лоре. Мой сын тоже их испытывал.
Цепочка его самообладания начала медленно распадаться. Ярость была видна в его глазах, слышна в каждом четком, отрывистом слове.
—Никогда не сравнивайте чувства вашего сына с моими!
Лорейн немного побледнела, но продолжила ровным голосом:
—Понятия не имею, что она вам наговорила...
—Я сказала ему правду. — Прежде чем Гейб успел заговорить, Лора положила руку
ему на плечо. — Я сказала ему то, что, как вам известно, является правдой: Тони был
больным, эмоционально, неустойчивым человеком.
Теперь зашевелилась Лорейн, неспешно поднявшись с кресла. Ее лицо раскраснелось и заострилось, но голос звучал так же уверенно.
—Я не стану сидеть и выслушивать, как вы поливаете грязью моего сына!
—Выслушаете. — Лора глубоко вонзила пальцы в плечо Гейба, но не сдавалась. —
Сейчас вы выслушаете, хотя никогда не слушали, когда я в отчаянии просила о помощи.
Как никогда не слушали, когда просил о помощи Тони, единственным известным ему способом. Он был алкоголиком, настоящим подонком, совершавшим насилие по отношению к тем, кто слабее его! Вы знали, что он бьет меня, видели следы и игнорировали их или придумывали объяснения! Вы знали, что у него были другие женщины! Своим молчанием вы одобряли его!
