Но в глубине души сидит напуганная часть меня, которая думает, что всё будет совсем не так.
Глава 21
Аэропорт отвлекает меня от тоски по Адаму. Я всегда любила аэропорт на каникулах. Да, очереди длинные, а отмены рейсов приводят к беспорядкам, но если всё идет гладко, это самое счастливое место на планете.
Я скрещиваю ноги, чтобы освободить место для семьи из четырех человек, проходящих мимо меня. Они проходят с нескончаемым потоком болтовни и видеоигр и ярким багажом малышей.
— Я помню вас двоих такими же маленькими, — с грустью говорит миссис Кэмпбелл.
Справа от меня Мэгги подпирает подбородок рукой и смотрит на них.
— Интересно, куда они едут.
— Домой, наверное, — говорю я.
В каком-то смысле я тоже направляюсь домой. Смотрю на Мэгги, и мы обмениваемся пробными улыбками, прежде чем я делаю глоток кофе из Старбакса, который она мне купила. После уведомления о посадке, мы встаём и тянем наш багаж, и всё просто, как всегда было между нами. Есть какая-то сумасшедшая ирония в том, что я лечу на две тысячи миль, в надежде взывая к Богу, чтобы по возвращении всё вернулось к тому, с чего началось.
Мы с Мэгги пристёгиваемся к двум креслам возле окна. Миссис Кэмпбелл устраивается через проход от нас, с наушниками в ушах и кроссвордом, ещё до того, как мы начинаем выруливать на взлетно-посадочную полосу.
— Так как много ты распланировала? — спрашиваю я Мэгги, когда Кливленд за окном превращается в лоскутное одеяло из огней. Она неделикатно фыркает и достает блокнот. Две страницы исписаны незначительными научными записями. Заметки о какой-то научной теории или что-то вроде того. Она переворачивает их, открывая другую секцию. Я вижу список расписания поездов и направлений по неизвестным адресам в Сан-Диего.
— Что это такое? Кое-кто говорил, что это было Сан-Франциско.
— Да, но на п-почте сказали, что это ошибочный адрес. — Мэгги показывает воображаемые кавычки на фразе «ошибочный адрес», как будто она ни на секунду не поверила в это.
— Погоди, ты хочешь сказать, что они даже не назвали правильный город? — Осознав, что говорю слишком громко, я бросаю взгляд на миссис Кэмпбелл, которая дремлет со свисающей в руке ручкой. Но я всё равно понижаю голос до шепота.
— С чего бы они стали лгать об этом?
— Технически, они н-не лгали, — объясняет Мэгги. — Миллеры действительно не имели чёткого представления обо всём, помнишь?
Я отвечаю ей резким взглядом, и она сокрушённо подаёт знак рукой.
— Точно. Извини. Они говорили, что п-переезжают в Калифорнию из-за каких-то возможностей в бизнесе, и у них нет постоянного адреса, но все знали, что всё это было из-за Джулиен. Она б-была кошмаром всё лето. Они ни на секунду не выпускали её из вида.
Я чувствую, как мои глаза широко открываются.
— Так другие люди тоже что-то подозревали?
— Чёрт, нет. Риджвью с-слишком маленький город. Они просто думали, что идеальная маленькая дочка Миллеров дала трещину.
Она пожимает плечами.
— Так бывает, хотя это было довольно причудливо.
— Да?
Мэгги поднимает руки.
— Это же Миллеры. Переезжающие через всю чёртову страну!
— Спасибо!
Я благодарна, что хоть кто-то заметил неуместность этого факта. Я кусаю внутреннюю часть губы, всё ещё пытаясь разобраться в ситуации.
— И что ещё более странно, они не держали Джулиен в курсе. Как будто абсолютно не брали её в расчёт.
— Думаешь, её родители сделали что-то незаконное?
Мэгги смотрит на меня недоверчивым взглядом.
— Миссис Миллер была руководителем хора. В буквальном смысле.
— Ладно, прекрасно, но что с её отцом? Мои родители никогда не могли его вынести. Я слышала, как мой отец говорил о нём.
— Ну, если они подорвались и уехали без причины, то, в-возможно, у них всё-таки была причина. Чокнутая до чёртиков д-дочь, которую они хотели спрятать.
Я тяжело сглатываю, шокированная этой идеей, но боюсь уточнить, пошутила она или нет. Потому что если всё это случилось с Джулиен, это всё ещё может случиться со мной.
Появляется стюардесса, предлагая напитки и спасая меня от необходимости ответить. Я пью свой имбирный эль и делаю вид, что заворожена пейзажем за окном.
Мама и папа однажды брали меня в Нью-Йорк, и я помню, как пролетала над городом с прижатым к стеклу носом. Мои глаза, наверное, были размером с блюдца. Я не могла даже представить себе такой огромный город, где так много зданий вокруг изумрудно-зелёного треугольника Центрального Парка.
Приземляться в Лос-Анджелесе абсолютно не похоже на то. Это как приземляться в Кливленде. Разве что я замечаю надпись Hollywood ещё до того, как слышу выдвижение шасси.
Мама Мэгги, должно быть, гораздо более хороша в готовке, чем я представляла, потому что нас привозит в отель заказная машина с водителем. Конечно, это не лимузин, но всё-таки. Гладкая чёрная городская машина с кожаными сидениями и телеэкранами, вмонтированными в спинки сидений — это вам не моя старенькая Тойота.
В Калифорнии всё такое зелёное и живое, как будто ноября здесь никогда не существовало. После того, как каждый год проводила зиму в северном Огайо, я чувствую себя словно на другой планете.
— Вау… — Я смотрю на бесконечный поток пальм и автомобилей. — Это на самом деле как в кино.
Мэгз улыбается мне.
— Первым делом мы проведаем пляж.
— Первым делом мы зарегистрируемся в отеле, — поправляет миссис Кэмпбелл, закидывая на каждую из нас по руке, пока водитель выгружает наш багаж.
Если бы это была моя мама, мы бы потратили следующие два часа, проверяя номер и обсуждая меры предосторожности. Но миссис Кэмпбелл не такая напряжная, поэтому я знаю, что мы увидим океан до того, как отправимся на боковую.
Двумя часами позже наша троица идёт на пляж Венис. Мы пробуем рыбный тако и мороженое и смеемся всю дорогу к нему. Мама Мэгги устремляется в кофейню, а мы идем на пляж, чтобы посмотреть на удачливых людей.
Я всегда думала, что дикость преувеличена, но была неправа. Дощатый настил по дороге на пляж как гигантская цирковая постановка. Огромный парень с самой маленькой собачкой, которую я когда-либо видела, проезжает на ярко-зелёном велосипеде, почти задавив девушку, которая жонглирует по меньшей мере пятью апельсинами. Несколько длинноволосых детей двигаются вокруг них, разговаривая друг с другом на языке Шекспира.
Мы с Мэгги качаем головами и меняемся нашими рожками, чтобы попробовать другой вкус. Возможно, это лучший день в моей жизни. Правда, если не считать того дня, который я провела с Адамом, но я не могу его учитывать. Я не могу даже подумать об этом, если только не хочу расплакаться.
