Тогда же в России мы с Джеком и расписались, проштамповав наши с ним официальные паспорта. Хотя Джек прошептал мне на ухо, что стоит мне только захотеть еще раз примерить свадебное платье, и он достанет нам еще корочек.
— Можем жениться хоть каждый месяц, крошка, — улыбнулся он.
Конечно, он лукавил. И не стал бы рисковать всем, что у нас было, ради парочки фальшивок. Но было приятно.
Я коснулась пальцами татуированного на ребрах бумажного самолетика. Из-за беременности кожа растянулась и постоянно чесалась, сколько я ни мазала ее кремом. Когда Джек еще в Тунисе впервые увидел татуировку, он поначалу даже потерял дар речи. Провел пальцами по моим ребрам, пересчитывая их, и сразу понял, что она значила для меня.
— Совсем я тебя испортил, — прошептал он, касаясь моих ребер губами.
Уже в Британии он тоже наведался к тату-мастеру и, когда дома снял защитную пленку со свежей татуировки, я увидела сердце с крыльями на его груди. На одной половине было витиеватыми узорами выведено мое имя, второе крыло оставалось чистым. Джек обещал, что там появится имя нашего ребенка, когда нам наконец-то удастся его зачать.
Из раздумий меня вырвал шорох шин на подъездной дорожке, а от красно-синего сияния, затопившего кухню, сердце моментально рухнуло в пятки.
Полиция? Среди ночи? Не к добру я вспоминала про фальшивые паспорта.
Блюстители закона все равно позвонили раньше, чем я добралась до входной двери. По дороге мне пришлось пережить еще одну схватку, но из-за паники у меня совсем вылетело из головы время, которое я должна быть засечь, чтобы узнать интервал между ними.
— Доброй ночи, миссис Картер, — кивнул полицейский. — Прошу прощения за беспокойства и что пришлось разбудить. Дома ли мистер Картер, мэм?
Невероятно, но я успела испугаться за Джека, а после услышала топот босых ног и почувствовала, как он сжал мое плечо.
— Зайди в дом, Элен, — сказал он.
Разумеется, он был дома. В нашей постели, как можно было забыть об этом. Но что нужно было полиции?
Замира сжала мою руку, когда Джек вышел на крыльцо, чтобы поговорить с полицейским.
— Что им нужно? — спросила она на французском.
— Не знаю, — ответила я.
— Mon Dieu! — воскликнула она, когда очередная схватка согнула меня пополам. — Тебе надо в больницу, Элен!
— Нет. Еще рано, — отмахнулась я.
— Ну конечно, — саркастически отозвалась она. — Наверное, ты просто переела печенья. Ты рожаешь, упрямая русская! Я видела женщин в лагере, я знаю, как это происходит.
— Тихо, Замира. Потом, все потом, — отозвалась я и выдохнула.
Джек вернулся. Выглядел он озадаченным и взволнованным. У него было такое же выражение лица, когда я только сообщила ему, что беременна. Но что такого могла сообщить ему полиция?
— Джек, милый, — позвала я его, — что они хотели?
Он взъерошил волосы, словно все еще не мог прийти в себя.
— В Йоркшире горят леса, — сказал он. — С пожарами пытаются бороться с воздуха, но… Один из пилотов, Чарли, он надышался угарным газом и едва успел посадить самолет. В ближайшее время он не сможет снова летать, а другие ребята работают совсем на износ, так что сейчас полиция обходит всех, у кого в округе есть летная лицензия. У них острая нехватка людей, а все беспилотники заняты другим возгоранием в Манчестере, в Йоркшире же огонь уже подбирается к городу… Элен? Что с тобой?
Я схватилась за столик так, что ваза с цветами разбилась бы, если бы Замира не подхватила ее в самый последний момент.
— Ничего, — выдавила я, — все нормально.
— А как это ты добралась первой до входной двери, крошка? — вдруг сообразил Джек. — Когда я проснулся, тебя в постели уже не было. Разве сейчас ты умеешь бегать?
Я зажмурилась, но мне на выручку неожиданно пришла Замира.
— Печенье, Джек. Все дело в печенье. Ради него она даже бегает, я видела.
Схватка прошла, так что я заставила себя выпрямиться и улыбнуться. И почему именно сейчас? Почему все сразу?
— И они предложили тебе подняться в небо? — спросила я, переходя сразу к делу. — Помочь им с пожарами?
Джек только кивнул. Теперь все встало на свои места.
— Но я не думаю, что сейчас подходящее время, — отозвался он. — Это опасно, а ты можешь в любой момент родить… А мне нужно уехать и пройти инструктаж, и это затянется черт знает насколько…
Я видела, что он колебался. Джек, мать твою, Картер колебался между мной, нашим ребенком и единственным шансом, спустя почти целых два года, снова подняться в небо.
— Езжай, Джек, — сказала я твердо. — Первые роды тоже затягиваются, ты ведь слышал, что сказала доктор Бриджуотерс, я могу еще несколько недель так гулять. Езжай.
— Ты уверена?
Я кивнула. Еще и потому что чувствовала, что меня вот-вот накроет новая схватка. А если они начались так скоро, то дело ясное — Джека нужно спровадить из дому как можно скорее.
Он подошел ближе, обнял меня за плечи. Даже так я слышала, как грохочет его сердце. Он и не надеялся, что к нему вернется небо. Я не могла держать его рядом с собой в такой момент.
— Тогда… Я соберу вещи. Офицер обещал доставить меня на место прямо сегодня.
— Отлично, — улыбнулась я.
И, как только он взбежал вверх по лестнице, согнулась пополам от новой схватки.
— И почему ты ему не сказала? — спросила Замира. — Он ведь разозлится, когда узнает. Или ты собираешься и ребенка ему не показывать?
Иногда мне казалось, что она родная дочь Джека, честное слово. Гены у них может быть и были разными, но вот уровень сарказма был одинаковым.
— Другого шанса снова подняться в небо у него не будет, — отозвалась я сквозь зубы. — Он все поймет. И ты тоже, когда полюбишь кого-то также сильно, как люблю его я.
Сразу, как полицейская машина увезла Джека, мы с Замирой собрались в роддом, набрав по дороге доктора. Когда она услышала интервал, то велала торопиться. Еще в дороге у меня отошли воды. А к полудню следующего дня на свет появился наш сын, Джеймс Филипп Картер.
Джек смог вырваться из Йоркшира только через неделю. Он ворвался в дом, буквально выпрыгнув из арендованной машины на полном ходу, и влетел в нашу спальню, взъерошенный, уставший, пропахший гарью и дымом, и я видела по его лицу, сколько всего он собирался сказать мне, но потом он увидел ребенка на моих руках и как будто даже перестал дышать.
Медленно пересек комнату и опустился передо мной, сидящей на кровати, на колени.
— Элен… Можно мне? — спросил он едва слышно.
Я аккуратно передала ему ребенка и сказала, что с радостью схожу в душ, если он присмотрит за сыном. Джек меня, кажется, даже толком не расслышал. Все его внимание было полностью сосредоточено на изучении крохотных ручек и ножек. Джеймс не был похож ни на кого из моей родни, но Филипп, когда только увидел ребенка, сказал, что он просто вылитая копия отца Джека.
Я оставила их одних, приняла быстрый душ и, когда вернулась, Джек все так же держал сына на руках, только теперь он легко баюкал его и говорил себе под нос:
— Добро пожаловать на борт, сынок… Твой отец приветствует тебя и надеется, что твой полет, длинною в жизнь, пройдет идеально. За бортом прекрасная погода, а твоя мама самая лучшая женщина в мире. И надеюсь, рождение следующего ребенка не пройдет мимо меня, — это он уже адресовал мне.
— Можно и мне подняться к вам на борт? — спросила я.
— Что скажете, второй пилот? — спросил Джек у спящего Джеймса. — Не против, если я немного отвлекусь?
Джеймс только всхрапнул.
— Кажется, он не против, — улыбнулся Джек.
Поднялся и переложил его в колыбельку. Удивительно, но Джеймс не проснулся. Я забралась в кровать. Джек не злился на меня, я чувствовала это по голосу.
Джек обнял меня.
— Ох, Элен, — вздохнул он. — Я же стараюсь быть примерным семьянином, а ты не оставляешь мне ни единого шанса. Отослала меня в Йоркшир, а сама поехала рожать. Или это просто русские женщины такие эгоистки?
Я тихо рассмеялась. Конечно, он понял, почему я так поступила.
