– Ты у меня приступ членофобии сейчас хочешь вызвать?
Он намазал мне кончик носа ватой, а потом слизнул ее.
– Да ладно тебе. Но я всерьез намерен наложить на себя руки, если твой фокусник не испарится в ближайшие дни, – он подумал и добавил: – Или наложу руки на тебя.
– Но ты ведь как-то прожил последние два месяца без меня, – нервно усмехнулась я, облизывая остатки ваты с палочки. – А до этого еще десять лет.
Ден тоже слегка улыбнулся, но его глаза оставались серьезными.
– Единственная причина, по которой я не был с тобой, это ты сама, Вика.
Страх снова протянул липкие пальцы к моему горлу. Неужели всплывут старые обиды?
– Но, тем не менее, теперь ты со мной, Вика. Ты – моя, – Ден положил мою ладонь себе на грудь, и я резко втянула в себя воздух. – Ты думаешь обо мне. Ты хочешь меня.
Я не нашлась, что возразить, и только беспомощно уставилась на него. Взгляд Дена выражал бешеную уверенность в себе. Впрочем, она у него всегда имелась в переизбытке, эта уверенность. У меня не осталось никаких шансов на сопротивление.
– А чего хочешь ты? – слабым голосом спросила я.
– Быть твоей опорой, – он покачал головой, словно удивлялся сам себе. – Всю жизнь мечтал быть твоей опорой.
Мне вдруг стало все ясно. Чертов Ден Овчаренко стал понятен мне, как никогда прежде. Он всегда ею и был. Опорой. Даже когда он не общался со мной, когда бросил меня, когда делал вид, что увлечен своими одноразовыми подружками. Он все равно незаметно оберегал и защищал меня. Он делал вид, что мы не вместе, хотя на самом деле у меня не оставалось шансов построить что-то с кем-то другим. Он воспитывал меня, и ему нравилось это занятие. Нравилось ждать меня.
Он всю жизнь боролся за меня.
– Нам нужно поговорить… – я буквально заставила себя произнести эти слова.
Ден не удивился. Наоборот, он был чертовски серьезен, когда ответил:
– Да, Вика. Нам нужно поговорить. Давно уже. Но не здесь. Чуть позже. В каком-нибудь тихом и спокойном месте.
У меня сердце ушло в пятки. По опыту, такой подход со стороны Дена не предвещал ничего хорошего. Он все знает? Опять молчал и ждал, когда же я расскажу? Ну, не бросил меня на глазах у всех в очередной раз, хоть это радует.
В этот момент в толпе мелькнул цветастый цыганский платок, и я, как утопающий – за соломинку, ухватилась за возможность уйти от неприятного разговора.
– Смотри! Разве Айза – это не цыганское имя? А вдруг это она? – я указала пальцем в сторону темноволосой женщины.
Ден пригляделся.
– Пойдем и узнаем.
Мы начали проталкиваться следом за цыганкой. Со спины не удавалось понять, молодая она или не очень, виднелась только копна смоляных кудрей, яркая бахрома по краям платка и какое-то пестрое платье. Ден оказался проворнее, и когда мы выбрались из основного потока зевак, сделал рывок и догнал нашу цель. Он окликнул цыганку и попросил остановиться.
Женщина повернулась, с настороженностью оглядела нас. На вид я могла бы дать ей под пятьдесят. Запястья и шею обильно украшали псевдозолотые украшения, глаза и брови были подведены черным карандашом, на нарумяненной щеке виднелась крупная родинка.
– Вам погадать, красивые? – она подбоченилась.
– Скажите, вы – Айза? – с плохо скрываемой надеждой спросила я.
Накрашенные глаза цыганки смерили меня еще более подозрительным взглядом.
– Нет. Я – Мириам.
Она указала в сторону. Я повернулась и увидела жилой вагончик, на борту которого красовался нарисованный магический шар для предсказаний, ворох карт и имелась надпись: «Мадам Мириам, потомственная гадалка».
– Оу… – разочарованно протянула я.
Мы с Деном переглянулись. Да уж, и тут облом. Ну как упокоить этого гадского фокусника, если никто не знает Айзу?!
– А зачем спрашиваешь, красавица? – вдруг заговорила цыганка. – Зачем Айзу ищешь?
Меня даже в жар бросило. Неужели…
– Ее ищем не мы, а фокусник, – заметив, как вытянулось лицо собеседницы, я поспешила описать, как выглядел мой призрачный спутник. – Вы не знаете такого?
Цыганка зачем-то огляделась по сторонам, потом ненадолго задумалась.
– Пойдемте ко мне, красивые. Все равно я собиралась сделать перерыв.
Мадам Мириам сделала нам знак следовать за ней к вагончику, а я изо всех сил вцепилась в руку Дена, сгорая от любопытства. Мы поднялись по узким деревянным ступенькам, раздвинули грохочущую занавесь из длинных нитей, унизанных крупными и яркими пластмассовыми бусинами, и оказались внутри. Из-за заклеенных окон здесь царила темнота, но хозяйка включила свет в старомодном абажуре, свисавшем с потолка. Большую часть помещения отгораживала плотная ширма, место для посетителей же представляло собой круглый стол, застеленный бордовым сукном и установленный как раз под абажуром. Посередине стоял тот самый магический шар, и лежала стопка карт.
Мы с Деном заняли стулья, цыганка уселась напротив и сложила на столе унизанные золотыми кольцами руки.
– Так где сам Марко, красивые?
– Марко?! – я сообразила, что речь о моем фокуснике и смущенно прочистила горло. – Э-э-э… видите ли…
– Он мертв, – твердо произнес Ден. – Но перед смертью очень хотел найти Айзу. Для чего – мы не знаем. А вы?
Цыганка сдавленно охнула. Она по очереди заглянула нам с Деном в глаза, словно хотела убедиться, что мы не шутим. Затем, опираясь рукой на стол, торопливо поднялась, сходила за ширму и вернулась с маленькой бутылкой коньяка и стаканом. Не предлагая нам, поставила стакан на стол, налила примерно до половины и выпила спиртное. После этого тяжело опустилась на свое место.
– Так и знала, что сгинет, сердешный… так и знала… – донесся до меня ее тихий шепот.
Призрак тут как тут материализовался в крохотном помещении. Он уставился на склоненную голову женщины, и я увидела, как по прозрачной щеке привидения течет слеза.
– Мириам, – отозвался Ден почти синхронно с движением губ фокусника, – Айза.
Цыганка вскинула голову.
– Айза, – продолжил он, – Данила.
– Не Данила, – поправила его женщина, – Даниелла. Так звали мою сестру. Но откуда ты это знаешь, красавец?
