жизнь, без возможности выйти.
Так сильно мешаю?
Или он специально взял такую баснословную сумму денег, чтобы я заподозрил неладное и обнаружил, что Андрей нацелился серьезно?
Я прокрутил момент в памяти, когда мне удалось вытащить купюру и понял, что Сазонов специально дал мне время для этого. Чтобы я понял, что подделка, чтобы осознал, насколько серьезен Андрей. Особенно на фоне похищения женщины.
Уверен, что если бы Сазонов хотел быстро упечь меня в тюрьму, то подослал бы ментов с подарком-подкидышем в виде белого порошка. И все – пару лет мне обеспечено. Легко и просто.
Сазонов серьезный противник. Но и я не собираюсь отступать. Сейчас спрячу мать, и вот тогда поиграем. Единственный человек, через которого на меня можно будет воздействовать – Диана. Но ее он не тронет, так что руки будут развязаны.
А еще нужно повидаться с одним товарищем… Виктор точно знает, где Диана…
***
Первым, кого я увидела в родительском доме, был отец. Он хмуро смотрел в планшет, сидя в кресле в гостиной, и не поднимал головы. Злится – знаю точно по сурово поджатым губам, по глубокой морщинке на лбу, по нервно раскачивающееся ноге, закинутой на другую.
– Привет, пап! – поздоровалась первой, зная, что чем дольше молчу, чем сильнее накаляется градус атмосферы в комнате.
Отец промолчал, но я видела – слышал прекрасно. Потер переносицу и протер пальцем у глаза, а я в шоке замерла. Плакал? Слеза? Не может быть…
Сделала два несмелых шага и окликнула:
– Па-а-а-п! – тихо, но этого хватило.
– Кхэм-кхэм, – откашлялся мужчина, а потом торопливо, словно боялся передумать, сказал: – Уходи, откуда пришла.
– Я пришла с вами поужинать, – раз уж набралась смелости переступит порог дома, не буду так легко уходить.
– С чего бы? Вспомнила, что у тебя есть семья? – папа положил планшет в сторону и поднял внимательный взгляд. Упрек – вот что колыхалось осадком на дне. А еще он смотрел так долго, будто не мог отвести взгляд. – Ты чего такая худая?
– Поэтому на ужин и пришла… – нервно пошутила я. Раньше бы промолчала, обиделась, а сейчас вспомнила о том, что отец не знает, как выражать эмоции и решила попробовать действовать по-другому. Хотя бы раз. Хотя бы попытку. Не получится – не буду жалеть, потому что попробовала. Так лучше, чем потом ночами крутится от мысли «что было бы?».
– Тяжела самостоятельная жизнь? – вновь поджал губы, словно сдерживая слова, готовые вылететь подобно непослушным птахам. – А я говорил матери…
– Что говорил? – мамин голос послышался из коридора. – У нас гости, дорогой? – преувеличенно дружелюбно пропела, как всегда, в случае незваных гостей. А вдруг гости нужные, а она покажет себя с плохой стороны? Ата-та, так нельзя!
Мама увидела меня, и на секунду ее лицо озарилось, а потом тут же взгляд метнулся в сторону выхода и она поспешила ко мне:
– Ты чего без предупреждения! Позвонила бы хоть!
Папа с интересом наблюдал за супругой, внезапно спросив:
– Ты уже общалась с Дианой?
Похоже, мама звонила в тайне, не рассказав отцу.
– А ты не хотел, чтобы мы созванивались? – мое терпение, к сожалению, быстро кончилось на первый раз, я выпустила колючки.
– Наоборот, сто раз говорил позвонить тебе, но мама…
– Мама хотела показать, что свобода не так сладка. Ну что, ты возвращаешься? – мама потянула меня к столу, который начинали накрывать.
Отец встал с кресла следом и сел во главу стола. Сложил руки перед собой и с прищуром наблюдал за нами.
Я ушла из дома, и мы долго не общались. Меня обижало молчание со стороны родителей, потому что первое время я ждала, что они тут же примчатся, чтобы уговаривать меня вернутся. Но они так не сделали, а через пару месяцев и вовсе поехали в Америку улаживать дела. Я знала это из коротких сообщений Леонида, который не хотел, чтобы я обрывала связь.
Значит, папа хотел связаться со мной, а мама хотела проучить? Или причина в том непонятном наследстве, из-за которого мама была рада, что я удачно ушла из дома? Не хотела, чтобы меня нашел юрист? Что происходит? И почему мне так навязывают Сазонова?
– Нет, я уже привыкла жить отдельно, – ни за какие коврижки я не вернусь в этот дом угнетения. Здесь на меня даже стены давят. Пусть я сделала шаг в сторону понимания родителей, на такие крайние меры, как снова жить вместе я неспособна. Лучше буду еле сводить концы с концами, но без постоянно прессинга. Нервы целее будут. Любовь на расстоянии с родными хороша, а не под боком.
– Засранка, – внезапно сказал отец, и я удивленно моргнула. – Не думала позвонить сама хоть раз? Узнать, как у нас дела? Живы ли? Здоровы?
Я сглотнула. Первой реакцией было нагрубить в ответ, спросить, почему они не интересовались моей жизнью, а потом я увидела прядь седых волос и то, как сильно поредели волосы на затылке отца. И замолчала.
Они следили за мной – это я узнала недавно, и то, благодаря Мише и той ловушке для Вовы. Иначе бы оставалась в неведении, что родителям не все равно на меня. А я? Знала, где они находятся только их сообщений Леонида. Он же писал иногда, как кто себя чувствует. Но я ни разу сама не спросила…
За собой замечать ошибки сложнее всего. И больнее оттого что именно ты их совершила, а не в отношении себя. Оправдать себя для себя же практически невозможно – внутри все равно знаешь правду. Чувствуешь эту горечь.
Надо с чего-то начинать. И я начала с признания:
– Простите.
Родители удивленно подняли головы. Мама заерзала на стуле, а отец прямо смотрел, не отрывая взгляда.
– Да ладно, кто не был молодым, мы все понимаем, – с запинкой сказала мама, а потом обратилась к прислуге: – Катерина, позови Аню с Никитой к столу.
Пока не пришли брат с сестрой мне нужно было узнать кое-что у родителей. Если не спрошу сейчас, потом не наберусь смелости. А что может быть лучше, чем получить
