Я пытаюсь предпринять ещё одну попытку заговорить, но в ту же секунду тишину спальни разрывает звонок мобильного телефона и Андрей, повернувшись ко мне спиной, отвечает на вызов, поэтому мне больше ничего не остаётся, кроме как, следуя его совету, выйти из комнаты и спуститься вниз.
Направляюсь на кухню, всё ещё испытывая слабость во всём теле после перенесённого оргазма. Включаю чайник и достаю из верхнего шкафчика чашки.
Вообще я люблю тишину, но в данный момент, она кажется мне просто невыносимой, давит на барабанные перепонки, и наполняет голову ненужными тревожными мыслями.
Андрей сказал, что всё хорошо, но я не могу перестать испытывать волнение от произошедших сегодня событий. Всё ещё не знаю, как вести себя, когда он спустится вниз. Нужно ли мне вновь возвращаться к этому разговору, пытаться объяснить ему причину своего отказа, или лучше оставить всё как есть, ведь он так настойчиво уходит от обсуждения этой темы.
Желая хоть ненадолго отвлечь себя от тревожных мыслей, включаю давно забытый телевизор, который не смотрела уже, кажется, целую вечность, и пока женщина из новостей вещает о произошедших за последнее время в нашем городе происшествиях, открываю банку с кофе, рассыпая его по чашкам.
Пока я неспешно помешиваю сахар в густом ароматном напитке, мой взгляд, скользнувший по экрану, неожиданно цепляется за фотографии отдалённо знакомых мне мужчин, чьи лица, показываемые крупным планом, сейчас смотрят на меня с экрана телевизора.
Сердце заходится с бешенной скоростью, когда я пристальнее вглядываюсь в уже знакомые мне черты, которые, кажется, никогда не смогу стереть из своей памяти. Чувствую, как лёгкие начинают сжиматься, не давая полноценно дышать, а пространство кухни сужается до размеров спичечного коробка. И в этот же момент, чашка выпадает из моих ослабших рук, разбиваясь о мраморный пол и с оглушительным треском разлетаясь на мелкие осколки, как и моя собственная жизнь, разрушенная в эту самую секунду.
Глава 43. Катя
Диктор сухим монотонным голосом продолжает вещать о двух мужчинах, пропавших без вести несколько недель назад.
В голове поначалу творится полный сумбур. Кажется, что я ослышалась, или это вовсе не те люди, просто похожи. Но чем дольше я вглядываюсь в их лица, тем отчётливее понимаю, что мне не показалось. Это точно они – мужчины, которые утащили меня в лес и пытались изнасиловать.
Я запомнила их настолько точно, что, кажется, их образы были выбиты на подкорке моего мозга, словно уродливая татуировка, которую неумелый мастер загнал так глубоко, что ни один аппарат уже не сможет выжечь.
В полной растерянности обвожу взглядом комнату, то и дело возвращаясь к экрану телевизора.
Не понимаю… Как они могли пропасть? Андрей же сказал мне, что был суд, их посадили, и они ещё очень не скоро выйдут из тюрьмы. А сейчас в новостях о них говорят, как об обычных мирных гражданах, которые пропали без вести, по дороге с работы. Если верить словам диктора, последний раз их видели восемнадцатого сентября, садящимися в автобус после смены на работе.
Чувствую, как пространство вокруг меня начинает плыть, кажется, что я не ощущаю пол под своими ногами. Чудовищная, разрушительная догадка прошибает моё сознание, напоминая удар молнии.
Отголоски прошлых событий, словно пазл, складываются в голове в уродливую картину действительности.
Чувствуя приступ головокружения, хватаюсь за угол стола, с трудом усаживаясь на край дивана. Очертания комнаты становятся размытыми, я уже ничего не вижу перед собой. Только в ушах гулким, разрывающим сознание эхом, звучат слова из недалёкого прошлого.
«Это не они. Ты слышишь меня, Катя? Всё закончилось, их больше нет.»
«Просто поезжай в лес и замети следы. Не задавай сейчас лишних вопросов.»
«Куда вы их оттащили?»
«Тебе нечего бояться, Катя. Они никогда не вернутся, я тебе это обещаю.»
«Ты больше никогда их не увидишь...»
Понимание происходящего разрывает мозг, разрушает рассудок и рвёт сердце на куски. Кажется, что я даже чувствую эти пульсирующие раны. Они болят настолько сильно, что хочется упасть на пол и выть, как раненное животное.
Какая же я идиотка! Почему я с самого начала ничего не заподозрила? Верила Андрею свято, даже в мыслях не допуская обмана. Никакого суда не было и быть не могло! Как же я сразу не поняла очевидного, ведь правда всё это время была на поверхности, перед самым моим носом, стоило только раскрыть глаза пошире, но я всё это время предпочитала оставаться слепой.
Почему я ни разу не подумала о том, что меня даже не вызывали на допрос, не брали с меня показаний, не вызывали в суд в качестве потерпевшей? Андрей сказал, что их посадили, и я поверила, ни разу не поставив его слова под сомнение.
- Что-то разбилось? Я слышал шум.
Вздрогнув, от разорвавшего тишину голоса, поднимаю затравленный взгляд на стоящего в дверном проёме Андрея. Он продолжает непонимающе смотреть на меня, ожидая ответа, но я не в силах выдавить из себя ни слова. Кажется, что лёгкие сжались, и я не могу вздохнуть.
- Катя, что с тобой? – окидывает меня обеспокоенным взглядом – Ты поранилась?
Андрей делает шаг ко мне навстречу, но я резко выкидываю вперёд руку, призывая его остановиться.
- Я всё… - проговаривать слова становится чертовски трудно, словно воздух в моих лёгких весит целую тонну. – Я… я всё знаю.
- О чём ты? – вопросительно вскидывает брови – Я тебя не понимаю.
Сердце колотится, как бешенное, спотыкается на ходу, разбивается вдребезги, до обжигающих ссадин и кровавых ран, но, словно насмехаясь надо мной, всё ещё продолжает биться.
- Те мужчины… насильники… Я знаю, что ты не сдал их в полицию.
Вижу, как на лицо Андрея набегает мрачная тень, меняя его до неузнаваемости. Или мне всё это только кажется, потому что чудовищность происходящего полностью затмевает мой разум, потрошит мозг, кромсает на куски нервные клетки, делая меня похожей на умалишённую.
И я была бы рада ей быть. Погрузиться в спасительное сумасшествие, потерять рассудок, не чувствовать и не понимать.
Но этого не происходит. Вопреки всем моим желаниям, сейчас я вижу всё настолько чётко и остро, как будто спустя десятки лет тотальной слепоты, Создатель, наконец, даровал мне зрение. Жаль, что в моём случае это был не Господь, а Люцифер. В голове не к месту вспыхивает мысль о том, что дьявола также называют Отец Лжи. Жестокая ирония.
- Катя… - Андрей делает ещё один шаг ко мне навстречу, но я тут же подрываюсь с дивана, отскакивая от него, как от огня.
- Остановись! – кричу, не узнавая собственного голоса - Я всё… всё про тебя знаю! Ты врал мне! Их не посадили! Я только что видела их лица в новостях! Они считаются пропавшими без вести!
- Послушай меня!
- Нет! – с силой прижимаю к ушам руки, и, зажмурившись, остервенело качаю головой - Всё, что ты скажешь, будет ложью! Я не верю ни единому слову! Ты лжец! Я знаю, что ты с ними сделал!
На мгновение в комнате становится так тихо, что, кажется, я слышу сбивчивый стук собственного сердца, болезненно отдающийся в грудной клетке.
- И что же я сделал с ними, Катя? – разрывает тишину холодный, как сталь, голос.
«Просто поезжай в лес и замети следы.»
«Куда вы их оттащили?»
«Их больше нет»
- Ты… ты убил их.
Глава 44. Катя
Снова звенящая, давящая и удушающая тишина. Невыносимая, терзающая разум и отравляющая душу, вырывающая из неё с корнями всё живое.
- Скажи! – кричу, трясясь от боли.
Смотрю на Андрея, пытаясь разглядеть в его лице хоть какие-то эмоции, но вижу лишь плотную непроницаемую маску.
- Да, Катя. Я их убил.
Его слова, словно Дамоклов меч, обрушиваются на мою голову, пронзают насквозь, доходя до сердца.
- Ты… - давлю из себя слова, уже не сдерживая рвущихся наружу слёз – ты так спокойно говоришь об этом?
Не понимающе смотрю на Андрея, так и не дождавшись ответа. Он холодный и отстранённый, черты лица заостряются, становясь жёсткими и меняя его до неузнаваемости. Словно напротив меня стоит чужой, незнакомый мне человек. А возможно, я никогда и не знала его по-настоящему.
