любил всей душой. Кострова этот мужчина, словно вышедший с картины про богатырей, даже немного напряг.
Такой если вмажет, никакие боевые навыки не помогут.
Можно сразу же готовить яму.
А бородища какая! Окладистая, здоровенная, ну реально как с полотна известного художника.
Но отчим поблагодарил Дениса за «спасение его малышки» и предложил продолжить знакомство за наливочкой.
Почему-то Костров отказался. Хотелось, чтобы голова оставалась чистой.
Юлька тем временем высушила голову и переоделась в джинсовый комбинезон. Она, смеясь, рассказывала, как врезалась в Дениса, и кухня от её слов наполнялась светом. Красками.
Удивительная девушка, словно притягивающая к себе позитив.
– Я думаю: точно ненормальный какой-то! – скривила она жуткое выражение лица. – Ну, кто в здравом уме попрет девушку домой? Я же тяжелая!
– Ерунда, – отмахнулся Денис, вгрызаясь в пирожок.
Безумно вкусно. Такое чувство, будто он годами голодал и только сейчас смог нормально почувствовать вкус еды!
– Тяжелая, конечно! – Она покрутилась вокруг своей оси. – Сорок пять килограмм вообще-то!
– Да какие сорок пять? Ты ж глиста, Юлёк, – добродушно рассмеялся отчим.
– Эй, не веришь? Хочешь, весы принесу? А я вот возьму и принесу!
Вечер пролетел незаметно. Если раньше Денису требовалась ежедневная подпитка в виде неразбавленного виски (самого дешевого, конечно, ибо на дорогой денег перестало хватать уже после похорон), то сегодня прекрасно «пошел» свежезаваренный чай. С отчимом Юли они даже обсудили бои, а тот не ужасался и за сердце не хватался, только посоветовал в следующий раз лучше держать удар.
Но засиживаться допоздна было попросту неприлично, потому Костров переоделся обратно в едва подсохшие шмотки и засобирался домой. Юля провожала его, опершись о стену. Безостановочно наматывала вьющийся локон на указательный палец, будто думая о чем-то сложном.
– Подожди, Дэн! – крикнула она взволнованно, когда он уже занес ногу за порог. – Ты кое-что забыл.
– Что? – обернулся Денис и машинально ощупал карманы.
Вроде всё на месте: ключи, телефон, кошелек.
– Это, – облизала она персиковые губы, а затем поцеловала его.
Жарко. Сочно.
Умопомрачительно.
***
Это была любовь с первого взгляда. Сильнее влюбленности, жарче самой дьявольской страсти. До лихорадочного помутнения, стоило им расстаться на несколько дней, до озноба, до жуткого помешательства.
Денис никогда не думал, что способен так окунуться в человека. Захлебнуться в нем. Меняться ради него, ежечасно борясь с самим собой.
Они ругались до хрипоты – слишком разные были по характеру, – но бурно мирились. Её ураган чувств всякий раз натыкался на ледяное спокойствие Дениса, и это доводило до очередного скандала.
– Как можно во всем видеть негатив?! – возмущалась Юлька, топая ногами, размахивая руками. – Ужас! Ты старый дед, фу!
Она не умела унывать. Денису зачастую казалось, что в ней отсутствует ген, отвечающий за депрессию. Стоило Кострову потянуть себя на дно (чем он периодически пытался заниматься), как появлялась она, веселая, громкая, хохочущая, и за шкирку вытаскивала наружу.
– Если бы я тебя не любила, давно бы бросила! – угрожала кулачком.
…Юлька сломалась, когда не поступила в столичный университет. Она грезила о нем, заплатила за дистанционные подготовительные курсы кучу денег, экзамены сдала почти на сотню баллов каждый. Подала документы в твердой уверенности, что пройдет.
Увы.
Она объективно была лучшей по всем параметрам, но разве бюджетные места отдают лучшим?
Остальные институты Юлька даже не рассматривала.
Или туда, или никуда.
А потом вывесили списки на зачисление, и вытаскивать из пучины депрессии пришлось её саму.
– Ладно тебе, университетом дело не кончается, – убеждал Денис, когда Юлька показала ему результаты, а затем разрыдалась как маленькая девочка.
Они сидели дома у Дениса, и сквозь зашторенные окна пробивался солнечный свет. Костров запомнил эту картинку на долгие годы: золотистый луч скользнул по волосам Юли, погладил её ласково, а девушка поморщилась и отсела чуть в сторонку. Спряталась в тень.
– Как ты не понимаешь? Это же мечта всей моей жизни. – Она закусила губу и вдруг спросила: – А давай уедем?
– Куда?
– Да какая разница! – В глазах её зажегся безумный огонек. – Свалим отсюда! Устроимся на работу, а в следующем году вместе поступим. А? Как думаешь? Чертов город! Мы в нем скончаемся. Теперь я понимаю тебя. Тут же невозможно жить! Дышать невозможно. Соберем сумки, и прочь отсюда, согласен? Ну же, решайся!
– Подожди, не так быстро.
– В смысле, подожди?! – Юлька всплеснула руками. – Ты хочешь сказать, тебя это устраивает? Да мы как отбросы последние, никому не нужные! Мне мать мозги проест, что никуда не поступила. Отец бабки ввалил в моё обучение. И что? Я в техникум не пойду из принципа. Надо уезжать отсюда, вот и всё.
А Денис понимал, что даже если они уедут – ничего не изменится. Денег больше не станет, а заставлять Юльку работать официанткой или продавщицей, чтобы сводить концы с концами, он не хотел. Вот если чаще драться, немного подкопить на выигрышных боях, заработать первоначальную сумму для отъезда…
Юлю ответ не устроил. В тот раз они распрощались быстро и скомкано, без мучительных поцелуев, без долгих касаний.
Юлька окончательно стухла.
Даже выпивать пыталась, но тут уже сам Денис запретил. Нечего.
Тьма, что однажды заполнила Кострова, проняла её, и Юля перестала искать во всем светлые стороны. Всё чаще твердила об отъезде и представляла, как можно зажить в другом городе, где будет море возможностей.
А потом наступил сентябрь. Внезапно как-то, словно по щелчку пальцев. Первого числа Юлька позвонила Денису и попросила его встретиться на детской площадке, где они обычно зависали вечерами.
– Привет. – Он попытался чмокнуть её в щеку, но девушка вывернулась.
– Дэн… я беременна, – сказала тихо.
***
В ту секунду всё разделилось на безмятежное «до» и полное сложностей «после». Как там говорится? «Потерять дар речи»? Да, наверное, именно дар речи Денис и потерял. Ну, какой восемнадцатилетний парень мечтает стать отцом?
Ни денег приличных, ни работы стабильной. Квартира есть, да и только.
Много ли на боях заработаешь?
Они же предохранялись,
