лунный свет. В полусумраке под вкус шампанского все казалось сказочным. Такой взгляд немного смущал Карину. Они уже много раз занимались сексом, а она все равно продолжала его стесняться. Точнее стесняться себя при нем, даже если читала в нем острое желание, как сейчас.
– У тебя шикарное тело, – сказал он вдруг. – Разденься.
Карина хихикнула и, сделав глоток, принялась расстегивать платье сзади.
– Нет, медленно. Под музыку, – попросил Влад и поменял трек на более спокойный, романтичный и изящный.
Девушка на секунду встала в ступор, но тело уже двигалось. На его лице проступила убеждающая улыбка. Она поставила бутылку на подоконник и отвернулась к окну, чтобы продемонстрировать себя сзади. Фигура ходила волнами под музыку. Шифоновое платье разлеталось следом за движениями. Она крутилась, наклонялась, выпячивала грудь вперед и бедра в стороны. В темно-зеленых глазах медленно разгоралось желание.
Карина присела на кровать спиной к нему, чтобы он помог раскрыть молнию, и сразу встала, не позволив к себе больше прикоснуться. Кокетливый взгляд скользнул с лица на торс. Влад приподнялся непроизвольно.
Она манила его грудью, прижимая обе друг к другу. Потом быстро расстегнула бюстгальтер и отбросила в сторону, хлопнув себя по попе. Это игристое вино в ней кокетничало. Карина и сама в себе не подозревала такой задорности. Подбежав к окну, она опять повернулась к нему задом, а сама глядела на город, расслабляясь под грациозную музыку.
Когда девушка наклонилась, показав попу, и начала стягивать трусики, Влад прорычал:
– Арр, не могу больше.
Он быстро оказался сзади и порвал тонкое кружево, схватив ее за волосы. В этом было много звериного и естественного. Грубая сила возбуждала. Член вошел уже толстым и в презервативе. Карина простонала. Руки крепко сжимали ей грудь, дергали за волосы, продавливали спину. Ей было неудобно и иногда больно, но не хотелось его отвлекать. Влад быстро расходился и кончил раньше, о чем сам пожалел. Девушка не успела дойти до оргазма, да и возбуждение сразу спало, как только член вышел из нее.
– Блин, – выдохнул он, завязывая презерватив узлом. – Перевозбудился.
Карина выпрямилась, тяжело дыша, и оперлась руками на подоконник, вытянув ноги. Она чувствовала себя куклой, бессильной и безвольной.
– Просто ты слишком красивая, – сказал парень и, схватив ее за шею, притянул к себе, чтобы поцеловать.
* * *
– Ты сам от этого подарка отказался, – голос ее сломался – глотку охватил спазм.
– Дебил, – поддакнул он с чувством.
Губы скользили по ее глазам на щеки. Сладкое чувство обволакивало изнутри, залепляя собой все трещины. Карина вновь попыталась оттолкнуться, но его руки были гораздо сильнее. Казалось, он мог ее просто сплющить или разорвать на части. И то, и другое представлялось спасением из этого состояния, когда возбуждение и тоска, смешиваясь непропорционально, заполняли вены.
Парень целовал ее веки, нос и почти коснулся губ.
– Влад, перестань! – не выдержала она и повысила голос до писка, жалостливого, как у брошенного котенка, а лицом уткнулась ему между шеей и плечом, чтобы не дать себя поцеловать.
– Давно ты не называла меня по имени, – заметил Трунов, прижимая рукой к себе ее голову.
Карина зажмурилась, досадуя на собственное неумение держать себя в руках, и стукнула его в грудь кулаком, совсем обессиленным. «Держись! Хватит поддаваться! Ты же его ненавидишь», – убеждение действовало медленно, но все-таки действовало. Они простояли так минуту, пока она не набралась сил и не оттолкнула его со всей мочи. Парень распустил объятия и отшатнулся.
– Зачем ты сюда приперся? – Карина короткими шагами отходила назад. – Как ты узнал?
Трунов стоял на месте и смотрел на нее во все глаза. В них просыпалась злость.
– А че только Зайкину можно навязываться? Я тоже хочу с тобой общаться.
Она засмеялась, пытаясь прикрыть этим желание разреветься.
– Как вы меня достали оба!
Парень пошел на нее. За ним из студии стали выходить женщины по одной, по парам. Все пялились. Он не обращал на это внимания.
– Кар, давай, поговорим нормально.
– Не хочу я с тобой нормально разговаривать, – проговорила девушка с ненавистью, делая шаги шире, а глаза уже. – Никак не хочу.
Трунов выдохнул и остановился, опустив голову и сунув руки в карманы штанов. Она резала его взглядом, продолжая пятиться, и следить за медленными фигурами в тусклом коридоре.
– Я ведь уже просил прощения.
Темно-зеленые глаза скулили молча. Ее сердце отвечало безмолвным воем.
– И что? – плаксивость пропала из голоса, осталась только холодность и обида. – Здесь твоя привычная схема «попросил – дали» не работает.
– А что работает?
Карина вздохнула и развернулась, ускорив шаг.
– Кар, блин, я ведь даже на стриптиз из-за тебя записался! – крикнул вслед Трунов. – Меня же пацаны засмеют!
– Тоже мне подвиг, – процедила она и скрылась на лестничной клетке.
Сердце бешено колотилось до самого дома. Садясь в такси, она оглянулась, но Трунов ее больше не преследовал. Карина всю дорогу просидела с закрытыми глазами, перебирая воспоминания, старые и недавние, и злилась. Бесилась на собственную слабость, на то, что показала ему это, на то, что переживала после, на то, что вообще о нем думала. Но не думать не могла.
Вернувшись домой, она начала готовиться к стриму, второму на новом сайте. Ничего делать не хотелось после Трунова, но пропуск дней сильно влиял на рейтинг, а ей требовалось его набрать. По вторникам и четвергам она работала в студии, поэтому решила вести трансляции для себя во все остальные дни, чтобы хотя бы балансировать на месте.
Только Карина собралась в ванную, ее отвлек телефонный звонок.
– Доча, привет, – говорила мать ласковым голосом, заискивающим и слабым.
– Привет, – равнодушно ответила девушка, раздражаясь тому, что ей помешали.
– Ну, как ты обустроилась на новом месте?
– Хорошо.
В динамике раздался вдох, сухой и неглубокий, – вдох смирения.
– Как учеба?
– Хорошо.
Карина стояла, не двигаясь, и смотрела в одну точку, не моргая. Не находила в себе силы для нормального разговора. Фразы обрывались, слова укорачивались. Злилась она на отца, но получала мать. За то, что сделала неправильный выбор когда-то, скорее всего, от отчаяния, так ей всегда думалось, иначе объяснить отношения родителей она себе не могла. Даже старшая дочь была поздним ребенком, особенно для тех времен. Обоим было за тридцать, когда она родилась. Мать, наверняка, в своем кругу уже прослыла старой девой и торопилась от этого избавиться.
– Как… Трунов?
– Лучше всех, – Карина резко перешла на сарказм, еще не перебесившись после встречи с ним на танцах.
Мать почуяла угрозу и смолкла.
– Ладно. Спокойной ночи, Карочка.
На часах до ночи было еще далеко, но
