не мог.
Аня рассказывает мне историю с самого начала. Про то, как сегодня к ней в квартиру заявилась Оля, про то, как выгнала ее, про то, как она не смогла придумать чего-то лучше, чем обратиться за помощью к соседу сверху.
Конечно, мне не нравится, что какой-то совершенно посторонний мужик помогает моей женщине, попавшей в беду из-за меня. Мне, в принципе, не нравится, что он трется рядом с Аней. Но я умею сдерживать неуместные чувства и поступать по совести, поэтому говорю:
– Спасибо, – снова протягиваю руку через решетку, теперь уже чтобы пожать ладонь Алекса в знак уважения и благодарности.
В какой-то момент мне кажется, он не станет жать мне руку в ответ. И даже окажется прав, если честно. Но, вопреки моим ожиданиям, мужчина подходит ближе, и мы зарываем топор войны крепким рукопожатием.
После ко мне снова льнет Аня. Я понимаю, что ей нужно будет уйти, и уйти очень скоро, но не хочу даже думать об этом. Не хочу отпускать ее больше ни на минуту.
Мне кажется, когда наступит этот момент, я просто вцеплюсь в нее истерически, как брошенная баба.
Даже холодные прутья решетки не мешают мне чувствовать тепло Ани. Хочется обнимать ее вечно. Я зарываюсь руками в ее волосы. Мягкие, шелковистые пряди моей Белоснежки. Моей сказочной принцессы, что полна любви и добра, с которыми я так по-свински поступил.
– Адвокат уже приходил? – интересуется Алекс.
– Нет у меня адвоката. По крайней мере, пока.
– Странно. Обычно у человека, вроде тебя, всегда есть на связи парочка. И это минимум.
– Они и были. Только сплыли, – нехотя отвечаю, но, заметив перепуганный взгляд Ани, решаю все же прояснить ситуацию.
Я рассказываю все практически с самого начала, упоминая, что мои адвокаты, скорее всего, были куплены Лаврентьевыми, либо запуганы, к чему я склоняюсь больше.
Алекс внимательно слушает мой рассказ, будто заинтересован в нем не меньше Ани. Меня это немного удивляет, как и то, что он в принципе привез ее сюда, ведь мог и не говорить, что имеет такие связи.
– Значит, бухгалтерия была чиста? – уточняет мужчина, когда я заканчиваю.
– Да. Это сто процентов. Но на всех подсудных экземплярах документов, говорят, были мои подписи.
– Отмывание доходов довольно неприятная статья. Если в особо крупном размере, можно на семерку уехать, – продолжает обсуждение Алекс.
– Да, я уже в курсе, – удрученно отвечаю. – На семью надежды нет, надеюсь, хоть друзья помогут с адвокатом, если, конечно, и того не запугают. Сам я отсюда бессилен.
После моих слов Аня снова начинает плакать, прижавшись ко мне.
– Я могу помочь, – неожиданно произносит новый знакомый.
Он опускает руку в карман джинс, и достает оттуда красную адвокатскую корочку.
– У меня как раз отпуск, и основные клиенты не трогают.
Я перевожу взгляд на Аню, а она смотрит на меня глазами, полными надежды. К тому же, положение у меня так себе, поэтому решаю согласиться.
– Спасибо, – благодарю Алекса. – Буду раз помощи. Хоть наше знакомство и началось на негативной ноте.
– Только не думай, что это для тебя, – поясняет мужчина. – Аня хорошая девушка, и я хочу помочь ей.
Аня
У меня сердце замерло, когда я увидела Мирона. Мне было так страшно за него. А видеть любимого человека за решеткой – вообще смерти подобно.
Так горько чувствовать, что вот он рядом, но ты ничем не можешь ему помочь.
Когда Мирон прижал меня, я думала, что меня разорвет от счастья и переживаний одновременно. И мне так давно хотелось этих объятий. Именно так. По-настоящему. Когда между нами уже нет преград в виде других людей. Когда мы можем принадлежать друг другу без остатка, без условий, без запретов.
Конечно, это все очень образно, ведь между нами все еще есть преграда, и эта преграда куда более серьезная, чем та, что разделяла нас раньше.
По пути в изолятор Алекс немного подробнее пораспрашивал меня о том, что случилось. Я рассказала. Просто не вижу смысла скрывать, тем более, что человек вызвался помочь мне просто так.
Макара мы отвозим к маме Кати, потому что сама подруга пока на работе, а ехать к Мирону с малышом было ужасной идеей, да и не факт бы, что пустили.
Изолятор выглядит отвратительно. Конечно, я не ждала от этого места чего-то хорошего, но, все же, представляла его себе несколько иначе. А здесь – выкрашенные стены, не первой свежести, серые, потрепанные решетки, мерзкий запах.
Мирон вообще не вписывается в такой интерьер, тем более, я уверена, что он невиновен. Даже представить не могу, какого ему сейчас. У меня сердце сжимается до боли, если я об этом думаю.
Когда Алекс предлагает свою помощь, я не помню себя от счастья. Поначалу я опасалась, что Мирон откажется, ведь он гордый, да и приревновал меня к соседу, чего уж там?! Но я до последнего надеюсь, что мужчина согласится, и не станет играть в гордеца в такой неудачный момент.
Смотрю на него с надеждой. Он глядит на меня, а потом произносит то, от чего сразу становится легче:
– Спасибо, – благодарит Мирон Алекса. – Буду раз помощи. Хоть наше знакомство и началось на негативной ноте.
– Только не думай, что это для тебя, – поясняет мужчина. – Аня хорошая девушка, и я хочу помочь ей.
Эти слова заставляют меня раскраснеться. Нет, мне приятно, конечно, и лестно даже, но как-то неудобно. И перед Алексом, и перед Мироном.
– Я понял, – кивает Мирон. – Все услуги оплачу по прайсу. Так что сделка будет честной. Нужно только обсудить детали.
Радуюсь, что мой мужчина отреагировал именно так, без проявления ревности. Хотя, думаю, ответ Алекса ему не особо понравился.
Мужчины обсуждают еще какие-то рабочие моменты, а после адвокат обещает, что приедет немного позже, уже в официальном порядке для встречи как с клиентом, а пока отвезет меня домой и изучит материалы дела, что имеются у следствия на данный момент.
Когда я слышу про дом, меня вдруг осеняет неприятной мыслью – дома то у меня больше нет.
– Мирон, – взволнованно произношу. – А… мне же некуда теперь ехать.
– Не беспокойся, – мужчина подносит мою ладошку к своим губам. – Квартира оформлена на сына. Оля не может запретить тебе там жить.
– В
