смысле?! Подожди… – отстраняюсь, мне нужно понять, как так получилось. – Ты же не видел документы ребенка. Как ты смог что-то на него оформить?
– Не стоит сомневаться в моих способностях, – улыбается Мирон, резко вытягивает вперед руку, хватает меня и снова притягивает к себе.
Я уже больше ничего не спрашиваю. Во-первых, такой ответ меня, вроде как, устраивает, а, во-вторых, мужчина не дает мне больше ничего возразить и впервые за время, проведенное здесь, припадает своими губами к моим, несмотря на то, что рядом все еще находится его неожиданный адвокат.
– Только как мне теперь туда попасть? – все же спрашиваю, когда мы разрываем поцелуй.
– Дай телефон, – просит Мирон, и я выполняю.
Он делает несколько звонков своим людям, после чего сообщает, что меня будут ждать. У квартиры так же останется охрана, но защищать она будет и от Оли тоже.
Секьюрити останется и на время прогулок, хотя Алекс и обещает вытащить Мирона до истечения срока задержания, а это сорок восемь часов.
Из изолятора я уезжаю с надеждой на то, что совсем скоро мы встретимся. Мне будет проще, если мой мужчина будет рядом, да и Мирону, я думаю, тоже.
– Спасибо тебе большое, Алекс, – благодарю соседа, когда мы выходим на улицу. – Ты так много сделал для меня, что я даже не знаю, как отблагодарить тебя.
Я улыбаюсь ему, но моя улыбка грустная. Мне жаль, что между нами все так получилось, особенно после его слов о том, что свое предложение Мирону он сделал ради меня.
– Дело интересное, а я все равно скучаю дома, – он тоже улыбается, а затем открывает передо мной пассажирскую дверь своего авто.
– Ты не боишься того, что за помощь Мирону тебя могут ждать неблагоприятные последствия? – с волнением спрашиваю.
– Если бы я чего-то боялся, мы бы с тобой в одном ЖК не проживали, – хмыкает адвокат, и такой ответ меня устраивает.
По дороге мы, в основном, молчим. Забираем Макара у тети Наташи, а потом едем к нам в квартиру.
Мирон не соврал, нас туда беспрепятственно пускают. Еще и извиняются за то, что позволили выгнать сегодня утром.
Все время до вечера я на иголках. Отвлекаюсь на заботы с сыном, но этого недостаточно. Волнение сильнее, и оно не дает хоть чуть-чуть не думать о судьбе Мирона.
Ближе к ночи, когда я уже собираюсь укладываться спать, со стороны входной двери слышится тихий стук. Я знаю, что по ту сторону стоит охрана, но все равно пробираюсь к двери крадучись, чтобы моих шагов не было слышно.
С замиранием сердца смотрю в глазок. Столько раз в этом доме гости приносили мне неприятности, что теперь не знаю, когда избавлюсь от этого страха.
Но моему ликованию просто нет предела, когда по ту сторону двери я замечаю знакомое лицо.
У меня от переживания начинают трястись руки. Даже щеколду с первого раз не получается крутануть.
Не помню, когда я в последний раз чему-то так радовалась. Наверное, когда сын родился. Только уже столько времени прошло, что кажется, будто малыш был со мной всегда. Мой малыш миллионера.
Сам миллионер довольный, но очень уставший набрасывается на меня с объятиями. Я буквально падаю в его сильные и родные руки. Потом Мирон целует меня. Покрывает быстрыми ласковыми поцелуями все мое лицо, и даже глаза, не оставляя и их без внимания.
Конечно, радоваться пока очень рано, ведь впереди нас ждет еще много всего, но я все равно рада.
Я уже давно простила Мирону все, и просто не вижу смысла обижаться. Теперь мы снова будем вместе и попробуем построить все заново, ту семью, о которой мы когда-то мечтали. И в это мире, что сложится для нас, просто нет места прошлому, нет места тем горестям, которые нам пришлось перенести, ведь вместе мы сможем преодолеть все.
Несколько месяцев спустя
– Ну как все прошло? – набрасываюсь на Мирона с расспросами, как только он переступает порог нашего дома.
Теперь мы живем в его загородной резиденции, где вместе проживали еще в те времена, когда встречались до подставы Коршунова. Квартиру было решено продать, чтобы она не напоминала о прошлом, которые мы, несомненно, постараемся забыть после того, как дело на Богданова закрыли.
– Посадили, – вымученно улыбается мужчина.
Наверное, только я знаю о том, как сильно он устал за последние месяцы. Как сильно устали все мы.
– Ну, слава Богу! – облегченно выдыхаю, хотя мне до сих пор кажется, что решение каким-то образом еще может поменяться. Хотя, наш адвокат уверял нас, что доказательства бетонные, и ни одна инстанция обвинительного приговора суда отменить не сможет.
Алекс очень сильно помог нам. Он оказался, действительно, классным специалистом. Этот мужчина буквально чудом попался мне на пути. Точнее, Мирон очень удачно купил квартиру в том же ЖК.
Богданов даже предлагал ему работать на него на постоянно основе, но тот отказался, сославшись на большую загруженность с другими постоянными клиентами. Хотя, все мы прекрасно понимали, что причина была не только в этом. Я все еще нравилась Алексу, и в его нахождении рядом с Мироном не было ничего хорошего.
Адвокат внимательно изучил материалы дела, зацепился за какую-то процессуальную мелочь, которую отыскал очень скоро, после чего Мирона тут же отпустили из-под стражи под подписку о невыезде.
Какое-то время мы не выходили из дома, дабы не провоцировать реальных преступников на совершение действий по сокрытию следов своего преступления.
Так у Алекса появилась фора, дополнительно время на изучение дела без стороннего вмешательства.
По камерам было обнаружено, что Ольга, в тот день, когда они с мужем поссорились, и он уехал из офиса, оставив ее одну, подбросила уже готовые документы в стол Мирона.
На следующее утро его арестовали, конечно же по наводке все той же супруги, которая, в общем-то, его супругой быть никогда и не хотела.
Не знаю, как Алексу это удалось, но он нарыл еще много интересной информации по этому делу и каким-то образом даже сумел доказать косвенную причастность Коршунова ко всему, что случилось.
Он же взялся за угрозы Александра похитить нашего с Мироном сына, и тут его деятельность тоже увенчалась успехом. Адвокат проследил всю цепочку связей от Коршунова до того бандита, что ввалился в нашу квартиру. Волшебник просто!
Поначалу мы боялись, что Александру удастся отвертеться от наказания, что не вылилось бы для нас ничем хорошим. Думали,
