все, что случилось, уже в прошлом, ты должна просто отпустить это.
Я кивнула и поднялась, сдерживая бушующие эмоции.
– Как думаешь, почему Женька тебе поверил? – перевела тему, не желая обсуждать семью. Пристально посмотрев на меня, Вадим сказал:
– Ему даже не нужны были подробности. Когда он привез меня сюда, то сказал только одно: я знаю, почему ты на это пошел, хотя, поверь, она этого не заслуживает. – Я вспыхнула, Вадим с сожалением пожал плечами. – Я хотел рассказать, как все было и почему ты пошла на это, но он не стал слушать. Если хочешь, поговори с ним.
Я кивнула, Вадим тоже поднялся, и мы вышли в холл, где Женька сидел на диване и рассматривал стену. Вот уж, воистину, дурной пример заразителен. Увидев нас, он поинтересовался:
– Что надумали?
Вадим пожал плечами.
– Кардинально ничего не меняется.
– Значит, выдвигаемся в четыре, как договорились.
Вадим кивнул и пошел к лестнице, я посеменила следом.
– Выдвигаетесь куда? – спросила его.
– Вечером привезут документы. Миронов едет к себе, ну и меня подкинет по дороге.
– А я?
– Думаю, с нами? Или ты еще тут не со всем закончила?
– Со всем, – поморщилась я, он кивнул.
– Тогда к четырем ночи будь готова.
Делать было особо нечего, обстановка стояла выжидающе— напряженная, я приняла душ и легла спать, так как ночью мне это практически не удалось сделать. Проснулась уже к вечеру, долго лежала, глядя в потолок, анализируя услышанное. Больше всего хотелось встать и уехать к папе, обнять его и попросить прощения за все. Но я знала, что не имею права так поступать.
"Может, когда-нибудь… – пробормотал внутренний голос, – а сейчас просто смирись".
С Женькой я тоже решила не объясняться, ни к чему это все. Он не хочет быть связанным со мной хоть как-то, а если узнает, что я пыталась спасти ему жизнь, будет чувствовать себя обязанным. Пожалуй, это чувство одно из немногих, которые я не хочу видеть в Женьке по отношению к себе. Лучше уж никак, чем так.
Я спустилась вниз, обнаружив там скучающего Гарика, предложила ему сыграть в карты.
– Я завязал, – пошутил он, и я даже посмеялась.
Карт в доме не нашлось, зато обнаружились шахматы, которыми мы и занялись. Изредка появлялись парни, проходил Женька или Вадим, но я предпочитала компанию Гарика.
– Странная ты, – заметил он, косясь на меня.
– Почему?
– Не знаю, – пожал Игорь плечами, – непонятная. Когда ты в доме у Женька стала появляться, мы все подумали, что вы с ним сойдетесь. Он же с тобой носился, как с торбой писанной. Избили – лечить, увезли – спасать, чуть твое имя засветится где, его аж трясло. А потом… Перебесился, видимо. Только ты появляться перестала, так он и изменился. Как будто щелкнуло что-то. Жестче стал, говорит четко и по делу, спокойный, уравновешенный, с наркотой подвязал… Бабу завел.
– И как она? – неожиданно для себя спросила я. Гарик пожал плечами.
– Обычная. С такой, знаешь ли, спокойно. Точно уверен, что она не пойдет расстреливать десяток мужиков, рискуя головой.
Он усмехнулся и неловко развел руками, видимо, сетуя на свою внезапную откровенность. Я промолчала, а тут все начали стягиваться в холл. Вадим появился в забавном виде: волосы он перекрасил в каштановый и вплел в них дополнительные, вокруг лба обвязал кукую-то веревку, и общий вид, в целом, напоминал об эпохе хиппи.
– Тебе идет, – прокомментировала я, он усмехнулся.
– Может, я войду в образ.
Мы покинули дом и загрузились по машинам. В Женькиной разместились мы с Вадимом и Гарик, остальные ребята сели во вторую. Путь предстоял неблизкий, я дремала на плече у Вадима, изредка просыпаясь и посматривая на дорогу. Ближе к утру мы прибыли в наш город, и я вдруг почувствовала странное: впервые за годы моего проживания здесь город показался мне родным. Вадима мы ссадили недалеко от вокзала, Женька пожал ему руку, Гарик махнул, потому как правая рука у него была еще нерабочая. Я стояла, глядя на него, он меня обнял. Женька сел в машину, но уезжать не торопился.
– Удачи тебе, – сказала я и добавила, – прости меня, если сможешь. За все.
Вадим улыбнулся.
– Я хочу, чтобы ты себя простила. То, что случилось пять лет назад, было не с тобой, теперь ты другой человек, так и живи другой жизнью. Перестань корить себя и изводить.
– Кто бы говорил. Может, возьмешь деньги?
– Нет, – покачал Вадим головой, – какой бы он ни был подлец, но о тебе позаботился, и я его понимаю. Прощай, Лика, – шепнул он, еще раз обняв меня. Мне стало нестерпимо больно и стыдно, слезы встали комом у горла. Все, что он говорил мне, было неправдой, я совсем не была тем другим человеком, которого он считал хорошим. Вадим улыбнулся, махнул рукой и пошел к вокзалу.
– Вадим, – позвала я его, он обернулся, – скорее всего, Женька прав, и это того не стоило.
Он растянул губы в улыбке.
– А уж это позволь мне решать, – Вадим подмигнул и быстро скрылся в потоке людей, выходящих с электрички. Я немного постояла, глазея на толпу, пока не опустилось стекло со стороны Гарика, и он не поинтересовался:
– Тебя куда-то отвезти?
Я кинула на него взгляд и покачала головой. Он пожал плечами, и машина тронулась с места.
От железнодорожной станции до моего дома ходила прямая маршрутка, так что через сорок минут я была у себя. Открывала дверь с тайным страхом, что там меня кто-то ждет (иногда мне кажется, этот страх записан у меня на подкорке), квартирка оказалась пуста. Стол успел покрыться легким слоем пыли, я провела по нему пальцем, потом скинула рюкзак в кресло и отправилась в душ. После душа что-то около часа пялилась в потолок, не зная, что делать дальше.
За всеми событиями мысли о похищении девочки ушли куда— то далеко, я даже не могла толком вспомнить, к каким выводам пришла перед отъездом. Пока мысли плавали где-то вокруг, прошел еще час. В итоге я не заметила, как заснула, а проснулась от звонка телефона. Звонил мне Алексей, тот самый парень, что подвозил когда-то Лену Горшкову в отделение. Мне очень не хотелось отвечать, потому что голова моя еще плохо соображала, но я сочла этот звонок знаком свыше и сняла трубку.
– Привет, красавица, – раздался оттуда бодрый голос, – куда же ты пропала?
– Привет, – я потянулась и посмотрела на часы, оказалось, в них за время моего отсутствия села батарейка, – поездка внезапно затянулась, извини, если я не
