class="p1">— Что произошло? Что сказал Артур? — продолжаю допытываться.
— Да ничего, вспомнили прошлое обиды. Забудь, это была плохая идея, встреча с ним. Ты была права. Мы несовместимы.
— То что ты делаешь сейчас — не менее плохая, поверь. Хотя бы сейчас можешь ко мне прислушаться? Поехали уже домой, пожалуйста. Не надо вливать в себя алкоголь из-за какого-то мужика. Ни один этого не стоит.
— Хорошо, тогда к тебе поехали. Во сколько там возвращается Дамир?
— Он приезжает послезавтра утром, так что завтрашний день у нас с тобой ещё полностью свободен. Можешь остаться у меня.
— Отлично! Спасибо большое! — недовольно ворчит Лиля.
Всю дорогу до дома слушаю возмущенное ворчание, какая же я зануда.
Надеюсь, Лиля проспится и утром уедет, потому что у меня куча дел, хочу убрать квартиру к возвращению Дамира, приготовить что-нибудь особенное. Прошло всего несколько дней, но я безумно соскучилась. Ещё гнетёт, что я, получается, снова общалась с парнем, который явно очень неприятен Дамиру. Говорить ему об этой встрече или нет? Я так пока и не смогла решить…
Утром Лиля жалуется на головную боль.
— Может быть не стоило столько пить? — я ничуть не настроена на жалость.
— Большое спасибо за сочувствие, — обиженно фыркает Лиля. — Да уж так себе вечеринка получилась. Для меня. Ты вроде не скучала. Кстати, что там за кавалер к тебе прилип? Смотрел такими влюбленными глазами, аж пылал весь. Вы явно знакомы.
— Нет, мы не знакомы. Сталкивались однажды. Какой-то больной, — передергиваю плечами. — Давай не будем об этом. Тебе пора. У меня лишь один комплект ключей, и я через полчаса уезжаю.
— Куда? Ай, как голова болит, — стонет подружка, явно надеясь на сочувствие.
— Хочу навестить папу. Мы не виделись с тех пор как я вернулась из Греции.
— О, я кстати, хотела расспросить тебя про отдых.
— В другой раз, извини.
— Поедешь в дом мачехи? Тебе там явно не рады.
— Что ж поделать, родственников не выбирают. Хорошо, что я с ними не живу, а лишь иногда приезжаю в гости.
— Да, это точно. Хочешь, поеду с тобой?
— Спасибо, очень любезно, но я сама.
— Пожалуйста, прости меня, Стеф, — произносит подружка жалобно. — Я так плохо себя чувствую. Знаю, что вела себя ужасно. Это все Артур…
— Все нормально, Лиль. Хочешь, оставайся, — вздыхаю. — Если вдруг передумаешь — просто захлопни дверь. Отдыхай, приходи в себя.
— Спасибо, ты настоящий друг, но лучше подбрось меня домой. Я и так тебе достаточно хлопот доставила.
Лиля скрывается ванной. Выходит бледная, синяки под глазами.
— Скажи, Каминская, почему ты после вечеринки выглядишь настолько свежей? — спрашивает, разглядывая себя в зеркало и кривя лицо. — Это несправедливо! Ой, прости, ты наверное уже и не Каминская?
— Это неважно, мне обе фамилии родные, — ухожу от ответа.
Паспорт я пока не меняла. Сначала вообще об этом не думала, а теперь… Совсем не прочь поменять.
— Потому что я не пила вчера ничего кроме воды, Лиль, — добавляю укоризненно.
— Боже, зачем вообще такие как ты ходят в ночные клубы?
— Может быть для того, чтобы поднимать таких как ты, которые готовы там валяться на полу? — не остаюсь в долгу.
* * *
К дому мачехи подъезжаю уже во второй половине дня, сначала пришлось отвезти Лилю. Чувствую что очень сильно соскучилась по отцу. Но меня ждет разочарование — его нет дома.
— Что приперлась? Медовый месяц закончился? Муж обидел, прибежала жаловаться папочке? — язвительно спрашивает Лада, с которой сталкиваюсь в
коридоре.
— Я приехала увидеться с отцом и не вижу в этом ничего такого, — отвечаю спокойно.
— Его нет, — Лада хочет добавить что-то язвительное, но входит мачеха и обрывает её.
— Роберта нет со вчерашнего дня, я ужасно волнуюсь! Он не берет трубку, — говорит она взволнованно. — Стефания, он звонил тебе? Ты что-нибудь знаешь о нем?
— Нет…
Мне передается её нервозность я уже не обращаю внимание на неприязненные взгляды Лады. Интересно когда она повзрослеет? Неужели до самой старости будет ревновать меня и припоминать, что я росла с отцом с самого детства, а она нет?
Проходит ещё несколько часов, которые провожу сидя на подоконнике в папином кабинете. Вспоминаю, как увидела здесь Дамира, подслушала их ужасный разговор с отцом. Такое ощущение, что это было в другой жизни. Как быстро могут меняться обстоятельства! И правда, от ненависти до любви один шаг… и обратно. Сейчас я не представляю своей жизни без Дамира. Ловлю себя на мысли, что в этом периоде я абсолютно счастлива. Словно нашла некую гармонию. Главное, чтобы Дамир приехал завтра…
Раздумываю, может быть встретить его в аэропорту. Пишу ему СМС, спрашиваю о рейсе, но пока Дамир вне сети.
В конце концов решаю вызвать такси и поехать домой. Придется в другой раз навестить папу. В эти дни он был все время занят, если звонила ему, отвечал отрывисто. Пообещал что сегодня весь день будет дома… увы, не вышло.
Такси вызвано, я спускаюсь вниз и в этот момент раздается звонок в дверь.
Я всё-таки дождалась! Дверь открывает мачеха, я в этот момент спускаюсь с лестницы. Она вдруг начинает кричать, пронзительно, отчаянно. Меня перетряхивает от этого ужасного вопля….
Мне становится так страшно, что я буквально цепенею, не могу пошевелиться, так и застываю на лестнице. К матери подбегает Лада… Начинает визжать. Хочется зажать ладонями уши…
— Нет! Это не он! Не он, ясно вам?! — орет сводная сестра.
Случилось что-то ужасное…
— Я знаю, кто убил моего мужа, — мёртвый голос мачехи доносится с кухни и я вздрагиваю. Хотя за прошедшие дни она повторила эти слова уже столько раз! Невыносимо их слушать. Я уверена, что Дамир не совершал этого преступления.
К сожалению, нам не удалось поговорить. Сначала была полная неразбериха, вопросы, допрос. В ярости мачеха выкрикнула, что я имею отношение к гибели папы. У меня забрали мобильный. Она много чего наговорила следователям, я же, оглушенная горем, не могла защищаться. Находилась в абсолютном отупении, ничего не соображала. Нет, я постоянно думала про Дамира, мне безумно хотелось чтобы он был рядом. Думала о том что приехав он найдёт квартиру пустой. Но следователь посоветовал нам не общаться какое-то время и я прислушалась — боялась навредить. Горе настолько оглушило, можно сказать что на какое-то время я сошла с ума
Убит выстрелом в голову. Расчетливо и хладнокровно. Кто мог быть настолько жесток?
Мачеха постоянно билась в истериках, это было невыносимо, но я глубоко сочувствовала ей. Какой бы она ни была, как бы ко мне не относилась, главное, что она безумно
