Если Лили думает, что она может трахнуть какого-то случайного парня, чтобы позлить меня, ей стоит подумать еще разок. Теперь она принадлежит мне, и это навсегда. Только мои пальцы будут дразнить ее, только мои губы мучить, пока она не кончит, а мой член боготворить ее киску. Если ей нужно, чтобы я напомнил ей, кому она принадлежит, тогда я посвящу остаток своей жизни тому, чтобы приучать ее к покорности и заново знакомить с ее дальнейшей судьбой.
Я должен был подчинить ее себе.
Она пыталась продемонстрировать мне, что будет действовать по-своему.
Я должен был запечатлеть себя на ней эмоционально и физически, чтобы любой мужчина в радиусе ста километров знал, что Лили принадлежит мне и только мне. Исходящий от нее запах нашего секса должен давать им понять, как хорошо и качественно она оттрахана. Руками я яростно вцепился в потертое сиденье такси, пытаясь чем-то занять их. Мне нужно было схватить эту сладкую киску не только потому, что я хотел войти в нее (хотя, конечно же, и это тоже), но главным образом потому, что мне нужно было обладать ей и показать, что она моя и всегда будет моей.
С Лили все не сводилось только к тому, чтобы кончить — я хотел покрыть ее каждой каплей спермы, которая имелась во мне.
Пора предъявить права на моего ангела.
Когда я, наконец, вернулся в коттедж, то убедил администратора одолжить мне ключ от комнаты Лили. Если она собиралась позволить Джей Ди овладеть ей, помня, что принадлежит мне, то я хотел увидеть ее лицо, пока она смотрит, как я убиваю его. Отперев дверь в ее комнату, я прошел внутрь, стараясь не издать ни звука. И как только прилив крови от колотящегося сердца перестал закладывать уши, я приготовился к стонам, которые должны были сломить меня.
Но они так и не прозвучали.
Вместо этого меня встретили душераздирающие рыдания и всхлипывания, которые резанули по сердцу, подобно ножу. Я не знал, что было хуже. То, что ожидалось как образ Джей Ди, устроившегося на моей девочке, или то, что на самом деле оказалось моим милым ангелом, прислонившимся к двери ванной. Ее руки крепко обхватывали дрожащие ноги, а одиночество явственно ощущалось при каждом вздрагивании.
Она плакала. Я заставил ее плакать. Снова. Я не мог продолжать и дальше поступать так с ней.
— Роман? Как ты сюда попал?
Она даже не обернулась, чтобы убедиться, что именно я стою позади нее. В этом и заключалось очарование нашей связи. Да, Лили была редчайшей формой естественной красоты, которая когда-либо пленяла меня, но именно наши души притягивали нас друг к другу.
Я наблюдал, как она пытается вытереть слезы с лица и подняться с пола, чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Нужно было идти до конца или, по крайней мере, быть достаточно мужественным, чтобы уйти совсем. Может, это она была в истерике, но меня все это сломило так, как никогда не могло бы сломить ее.
— Ты нужна мне, Лили.
Мое заявление было доминирующим и собственническим, хотя и составляло лишь малую часть того, что я испытывал сейчас.
— Ты уверен, что тебе нужна не Одетт?
Ее тихий шепот завис в пространстве между нами, и она показалась такой далекой. Лили намеренно избегала встречаться со мной взглядом, опасаясь моего ответа.
— Ангел, ты знаешь, что всегда будешь только ты, я просто предостерегал ее об этом. Ты же знаешь меня, ангел. И единственная, кто знает. Веришь мне?
Я на самом деле считал, что она знала меня. Даже тогда, когда я сам, казалось, не знал и не понимал себя.
Лили прыгнула в мои объятия и зарыдала, уткнувшись в мою шею. То, как она прижалась ко мне, придало мне завершенность — она была недостающим кусочком моего деформированного паззла жизни.
— Пожалуйста, перестань причинять мне боль, Роман.
Я знаю, что она сказала это недостаточно громко, чтобы я услышал, но я все равно расслышал каждое слово сказанное из глубины сердца.
— Не знаю, сколько еще смогу выдержать и физически, и душевно.
— Вот почему я здесь, Лили — я хочу покончить с этим, — сказал я ей.
— Ты, что?
Как только она вырвалась из моих объятий, я пожалел о выбранных мною словах. Она подумала, что я снова отдаляюсь от нее, но на этот раз я собирался метафорически привязать себя к ней крепче, чем когда-либо прежде.
— Нет, ангел, я не это имел в виду.
Она подняла на меня свои глаза.
— Я расторгаю нашу глупую договоренность. Я был идиотом, думая, что она сработает. Я хочу, чтобы ты была моей полностью и безоговорочно.
Ее удивленный взгляд зацепил что-то глубоко внутри меня. Я думал, что отдать всего себя кому-то будет трудно, но мысль о мире без нее была невообразимой. Я ни за что на свете не позволил бы кому-то другому прикоснуться к ней. Мне было трудно позволить даже ее родному брату утешать ее.
— Так ты хочешь, чтобы я была твоей девушкой?
Ее замешательство заставило меня улыбнуться — она не стыдилась рассказывать мне о развратных действиях, которых жаждала от меня каждую секунду каждого дня, но под всем этим скрывался чистый и невинный ангел.
— Я бы сказал, что ты для меня больше, чем просто девушка, но если тебе хочется так себя называть…
Она снова прыгнула в мои объятия, и на этот раз соленая жидкость, стекающая из ее глаз, была вызвана радостью, а не унынием. Это было началом. В этот момент мы с ней были бесконечны. Я позволил себе полностью насладиться нашим эйфорическим воссоединением, потому что в глубине души знал, что оно не продлится долго.
Как и все остальное в жизни.
Вскоре Лили захочет получить ответы на вопросы, которые она пока даже не знала, как сформулировать, а я не смогу дать их ей. Но в этот момент она была ангелом, выводящим меня из поглощавшей меня тьмы, и ее счастье окрыляло меня. Я ненавидел лгать ей, но сейчас готов был сказать что угодно, лишь бы только видеть улыбку на ее лице.
Глава 24
Роман
На следующее утро я поднялся рано и в этот раз я был полон решимости сделать над собой усилие. Когда дело доходило до романтики и «любви» — у меня было столько же познаний, сколько у камня, то есть никаких. Был кое-кто, для кого привязанность и проявление чувств были чем-то совершенно естественным, и, хотя меня убивала необходимость обращаться к нему за помощью, я был готов сделать это ради Лили. Я прошел бы сквозь огонь и воду, лишь бы быть рядом с ней.
Лили крепко спала на кровати, свернувшись клубочком. Ее соблазнительное обнаженное тело было частично выставлено напоказ, а белое постельное белье искушающе сползало с ее самых интимных местечек. Мне не нужно было откидывать покрывало, чтобы узнать, как они выглядят или как будут ощущаться под моими прикосновениями — в моем сознании отпечаталась каждая деталь, касающаяся Лили. Забыть такую красоту было невозможно.
Достав из своей дорожной сумки прямые джинсы и черную футболку, я понял, что это первый раз, когда Лили увидит меня в повседневной одежде. Такая несущественная деталь, но в каком-то смысле так много говорившая о нас, не говоря при этом ничего. Мысль о том, что я был так сильно очарован ею, но она знала меня лишь в общих чертах, поражала воображение. Мы были обречены на перемены.
Перед тем как выйти из комнаты, я поцеловал Лили в лоб и прошептал ей, что отлучусь ненадолго, прежде чем уйти.
БАХ-БАХ-БАХ.
К счастью, комната Диксона находилась прямо по коридору, рядом с комнатой Лили. От тошнотворных звуков, производимых траханьем моего брата, а точнее, моей будущей невестки, мне захотелось проблеваться и уйти, но я должен был остаться ради нее.
Слишком много раз Лили добровольно проходила через ад ради меня, пора было начинать предпринимать ответные шаги.
— Диксон спрячь свой гребаный член, мне нужна твоя помощь! — крикнул я через дверь.
Не так давно мой тон звучал бы решительно и угрожающе, но сейчас в моем голосе звучала умиротворяющая мягкость.
Однако по ту сторону двери было слышно лишь приглушенное ворчание и копошение в вещах.
