— Маша… Мэри… хочу твой оргазм…
Боже… я задыхаюсь от эмоций, не тех, которых бы мне хотелось, но откровенно стону, когда Сережа вводит в меня два пальца. Нежно растягивает, гладит стеночки, выныривая, мягко массирует клитор.
— Да… — шепчу протяжно и почему-то начинаю плакать, — пожалуйста…
Он усиливает давление на чувствительный бугорок, прикусывает сосок, и в этот момент я кончаю.
Кончаю и реву в голос. Содрогаюсь от физического удовольствия, а внутри умираю от стыда.
Сережа возвращает ластовицу трусиков на место и крепко — крепко прижимает меня к себе.
— Тшш…
У меня даже ответить не получается, грудь раздирает от рыданий.
Я не знаю, сколько продолжается моя истерика, Сережа качает меня на руках, как ребенка, успокаивающе шепчет на ухо и заботливо стирает слезы с щек.
Наконец, я начинаю успокаиваться. Громко всхлипывая, держусь за его шею.
— П-прости меня…
— За что?
Я чувствую себя ужасно, мне стыдно и неловко, но вместе с тем я испытываю облегчение.
— Спасибо, Сережа, — проговариваю чуть слышно.
— За оргазм? — смеется он, — обращайся.
Вспыхнув, прячу лицо в основании его шеи.
— Спасибо, — повторяю упрямо.
Он прекрасно понимает, о чем я.
— У меня все еще стоит, Мэри… — продолжает посмеиваться, — и если ты передумаешь…
— Прости…
— Ты была великолепна…
— Прекрати, Сережа, я мечтаю провалиться под землю.
Неловко слезаю с его колен и сразу начинаю одеваться. Волков, стараясь меня больше не смущать, помогает застегнуть лифчик и подает платье.
У него все еще эрекция, но он больше не пытается ко мне прикоснуться. Вынимает из шкафа и надевает футболку. Пока я вожусь с молнией, меняет брюки на домашние трико.
— Может, останешься? — вдруг спрашивает он.
— Сереж… прости…
— Я не об этом, ты можешь спать в гостевой спальне.
— Спасибо, но нет, — качаю головой, — вызови мне, пожалуйста, такси.
— Гена отвезет.
— Спасибо.
Потом Сережа показывает, где у него ванная. Тщательно умыв лицо, привожу волосы в порядок. От содеянного все еще трясет, мне стыдно смотреть в глаза самой себе.
— Маш! Кофе?.. — кричит он из кухни, когда выхожу из ванной.
— Нет, спасибо! — отзываюсь хрипло и возвращаюсь в комнату, где бросила на полу свою обувь.
Поднимаю сапоги и, выпрямившись, вдруг натыкаюсь взглядом на стоящий на комоде семейный портрет.
Свадебная фотография Сергея и Вики.
Боже…
Она была здесь, пока я сидела почти голая на коленях ее мужа.
Услышав тихие шаги за спиной, резко оборачиваюсь. Сережа сразу все понимает.
— Не накручивай, это ничего не значит.
— Если бы я могла сгореть от стыда, от меня осталась бы уже кучка пепла, — проговариваю убито.
— Иди сюда, — с этими словами он притягивает меня к себе и снова крепко обнимает, — я бы не остановился, Мэри, правда… ты не готова.
— Прости… я слетела с катушек.
— Понимаю, но завтра тебе было бы еще хуже.
— Я знаю…
— Ты же все еще любишь его.
Эти простые слова вызывают внутреннее отторжение. Это не любовь, это болезнь. Я все еще больна им.
— Он не перестает предавать меня, — шепчу в его футболку.
— Майер могла соврать.
— Она разговаривала с ним при мне.
— Ты слышала его голос?
— Сереж… — усмехаюсь невесело, — ты что, взялся Лебедева выгораживать?
— Нет. Просто хочу, чтобы ты включила логику.
Возможно, он прав. Иначе, зачем она пошла за мной в туалет? Сделать комплимент моим ораторским навыкам?
Черт. Я дура конченная.
— Все равно ему не верю, — заявляю упрямо.
Слышу тихий смешок и нежное касание его ладони к моим волосам.
— Давно вы общаетесь?
— Не очень… он пишет каждый день, а я ему не отвечаю…
— Ясно.
— Сереж, у тебя ведь тоже еще не отболело? — указываю взглядом на свадебный портрет.
Они оба на нем такие красивые и счастливые, что мне искренне жаль обоих. Я не знакома с Викой лично и даже ни разу не встречалась с ней, но мне кажется, незримо она всегда с нами. Как и Лебедев, черт бы его побрал!
— Я не знаю, Маш… все сложно… — ерошит волосы на затылке, — не получается все концы обрубить.
— Понимаю…
— И вместе нельзя и порознь тоже.
Улыбнувшись своим мыслям, выбираюсь из Сережиных объятий и обвожу комнату взглядом. Не хочется оставить здесь что-нибудь от себя. Зря я приехала.
— Друзья? — спрашиваю, когда мы выходим в прихожую.
— Друзья, — дает мне пять, и я ударяю по его ладони.
— Уверена, что не хочешь остаться?
— Уверена.
Домой меня везет Гена, водитель Сережи. Устроившись в теплом салоне, я включаю телефон, отключенный еще в бизнес — центре, сразу после разговора с Лебедевым.
На него тут же начинают сыпаться уведомления о сообщениях и пропущенных звонках. Отключаю звук и, прикрыв глаза, настраиваюсь на нашу встречу. В том, что она состоится уже сегодня, сомнений нет.
Пусть состоится.
— Гена, остановите у аптеки, пожалуйста, — прошу я, и машина плавно останавливается.
Внутри никого, кроме недовольного вечерней сменой фармацевта. Я покупаю витамины, увлажняющий крем для рук и пачку презервативов.
Расплачиваюсь картой и возвращаюсь в машину. Когда сажусь в нее, замечаю, как мимо по дороге медленно прокатывается серый седан.
Становится жаль бедолагу. Получил, наверное, выговор от работодателя за то, что упустил объект наблюдения.
В следующий раз я замечаю его, когда Гена въезжает во двор моего дома. Кроме этого, по узкому проезду навстречу нам начинает двигаться черный джип. Останавливается всего в паре метров от капота Сережиной машины и врубает дальний свет.
— Баран! — не сдерживается Геннадий, — куда прешь?!
— Не обращайте внимания, Гена, — дернув рычажок, толкаю дверь от себя и выбираюсь из машины, — спасибо, что подвезли. До свидания!
Повесив сумку на плечо, иду к своему подъезду. Слышу, как хлопает дверь джипа. Машины разъезжаются в разные стороны.
Захожу в дом, поднимаюсь по лестнице на третий этаж. Сзади раздается гулкое эхо мужских шагов.
Сердце колотится где-то в районе горла, вдоль позвоночника струится холод. По затылку хлещет его бешеная ярость.
Трясущимися руками, нащупав в сумке ключи, открываю дверь и захожу в квартиру. Руслан шагает следом и захлопывает ее.
Чувствую, как мои волосы наматываются на его кулак, а уже в следующий миг перед глазами встает перекошенное лицо.
— Это машина Волкова.
Сжав губы, с вызовом смотрю ему в глаза. И не думаю отвечать. Вижу, как бледнеет, чувствую исходящую волнами от него энергетику боли.
Узнаю каждый ее оттенок.
— Почему ты не поехала? Я ждал тебя два часа, а ты в это время…
— Я передумала.
Глава 50
Руслан.
Каждое ее слово, как острозаточенный клинок. Попадая точно в цель, кромсает сердце на лоскуты.
Я смотрю на нее и не узнаю. Это стерва не может быть моей девочкой. Моя Маша не способна причинять такую боль.
— Я ждал два часа…
— Ты можешь уйти прямо сейчас, — бросает равнодушно.
Первый порыв — так и сделать. Только силы воли не хватает. Слишком уязвим я перед ней сейчас. Усиленно гоняя воздух через легкие, надеюсь облегчить невыносимое жжение за грудиной.
Стягиваю ее волосы пальцами и запрокидываю голову. Молчит, упрямо сжав губы и взгляда не отводит.
— Ты была сейчас с ним.
Молчит. Смотрит пустыми глазами и молчит.
— Маша!.. Ты была сейчас с ним!
Еб*ть! Пусть скажет, что делала минет ему, соврет, как в прошлый раз, что сосала и глотала! Только пусть не молчит. Ради Бога, пусть не молчит!..
— Маша… — вырывается глухое рыдание.
— Ты можешь уйти прямо сейчас, — повторяет ровно.
Убираю руки и отшатываюсь назад. Упав спиной на стену, растираю ладонями лицо.
Бл*дь… Не верю. Сюр. Очередной кошмар, после которого проснусь в холодном поту. Иначе быть не может.
