— Мы можем прогуляться? Здесь есть кафе…
Прошлое настойчиво долбится в запертые двери. "Ностальгия" зашкаливает.
— Когда мы последний раз были в кафе, это очень плохо для меня закончилось. — немного лукавлю я. В конце концов, как бы глупо это ни звучало, но если б тогда Женя не пришёл, я могла бы ещё долгое время жить отголосками собственного безумия и так и не узнать, что такое здоровая любовь и здоровые отношения.
— Столько лет прошло, а ты ещё помнишь. — он грустно улыбается, глядя на меня отчего-то печальным взглядом.
Я хочу слышать в его словах насмешку, поэтому отвечаю:
— Всего-то пять лет, Лёша. Маловато, чтоб забыть всё говно, в которое ты меня окунал не единожды.
— Я вернулся не для того, чтоб скандалить. — он выдыхает и засовывает руки в карманы чёрных брюк. — Ты наверняка сделала уже соответствующие выводы, ну или твой этот помог их сделать, но всё не так. От здания я мог бы и сам избавиться. Если бы держал в голове абсолютно все аспекты своего бизнеса, должности и старых договорённостей. Я столько лет потратил в никуда, когда под носом у меня была ты… А видео… Меня словно в собственную тупость и никчёмность ткнули.
— Прекрати. — выдыхаю, мельком взглянув на наручные часы. — У меня нет времени на эти разговоры. Я всё поняла, Лёша, ещё давно. Тебе нужна была жена, причём неважно в каком статусе — бывшей, нынешней, лишь бы она была в твоей власти и зависима от тебя. Аэродром, куда ты всегда сможешь вернуться. Где тебя будут ждать, тебе будут верить, прощать и принимать. Конечно же, на этом аэродроме не должен садиться ни один другой пилот. — ухмыляюсь, чувствуя, что вся злость ушла.
Я действительности больше не злюсь на него.
— Ты торопишься? — только и интересуется он.
— Да. Сегодня наша дочь возвращается из детского лагеря. Я бы не хотела опаздывать.
— Сбагрила Кристинку, чтоб с этим побыть… Променяла ребёнка на…
А зачем я вообще останавливалась, слыша его голос? Зачем вообще что-то говорила этому конченому человеку?
Чуть меньше пяти лет назад, Богданов пафосно ушёл с поста мэра. Но я-то прекрасно знаю, что по своей воле он бы никогда так не поступил. Надавил недовольный своим птенчиком Азаров. Пристыдил за грязную работу и дал нагоняй за профуканное здание.
Женя оказался не только умным, но и очень мудрым мужчиной. Когда-то он сказал, чтоб я не нервничала и не загонялась, убедил, что время всё расставит по своим местам. Так и произошло. Я боялась ранить дочь нашим разводом, боялась сделать что-то неправильно, сказать что-то не то и вообще… А мне всего-то нужно было быть с ней рядом. Я ведь подсознательно готовила себя к тому, что на расстоянии родительские качества и чувства Лёши утихнут. Потом… а потом всё закончилось. Закончились бесконечные звонки папе, вопросы о папе, просьбы поехать к папе. Закончились слёзы от очередного невыполненного им обещания. Пока я старалась оправдать Богданова перед Кристиной, я только отдаляла тот момент, который дочь должна была принять в столь раннем возрасте.
Звонки, редкие встречи, подарки… Последние годы Кристина даже перестала ждать участия отца в своей жизни. А я… а мне, если честно, так было даже спокойнее.
Я изводила себя долгие месяцы, ожидая очередного удара от бывшего мужа. От человека, потерявшего всё, к чему шёл большую часть своей жизни, можно ожидать чего угодно. Я боялась. Нервничала. Пережила. Переболела.
— Это обычный детский лагерь, Лёша. — смеясь, всё же отвечаю я.
Я начинаю понимать, почему вижу своё прошлое перед собой сейчас.
Мы с Женей не торопим события. И не торопим события — это очень слабо сказано. Совсем недавно мы на семейных советах подняли вопрос о том, что пора либо съезжаться, либо прекращать жить на два дома, что в принципе значило, одно и то же. Съехались.
Всё-таки Богданов не лжёт. Его действительно кроет оттого, что рядом со мной может кто-то находиться, кто-то может меня любить, заниматься со мной любовью, и я просто могу не страдать за ним.
— Я не хочу, чтоб моя дочь жила под одной крышей с твоими мужиками. — с козырей пошёл.
— А мне мужиков и не надо, у меня один, который со всем справляется. Спасибо, что забежал, надеюсь, больше не увидимся.
Расправляю плечи и поворачиваюсь спиной к бывшему мужу. Расстояние до машины мне кажется чем-то потрясающе волшебным — красной ковровой дорожкой с десятками прожекторов.
Мне больше не больно. Больше не страшно. Больше даже не ноет в груди.
Сажусь за руль и медленно выезжаю с парковки. Самолюбие, отчёсанное Лёшей, не даёт даже взглянуть в зеркало, чтоб узнать, что там делает Богданов.
Телефон разрывается. Игнорирую гневные сообщения от Инги. Я по-прежнему её люблю и она дорогой для меня человек, но она с Олегом. Впереди у них свадьба, а я иногда ловлю себя на мысли, что это всё несколько странно для меня. Не ревностно, не обидно, а просто странно.
В конце концов, если она счастлива, то и я буду счастлива. А то, что жених моей лучшей подруги мой бывший любовник и стриптизёр… Любовник ведь бывший, значит, это не так уж и важно. Стриптизёр… Здесь сложнее, но это не моего ума дело. Вон, Королёва с Тарзаном столько лет живут вместе и вроде ничего.
Звоню Жене.
— Лиза, а Лиза, а мы в кафе. — вместо алло, раздаётся в динамике.
— Какое кафе? — теряюсь я, сверяя наручные часы с приборной панелью. — А девочки?
— Автобус их привёз раньше. Сейчас скину адрес.
Нет, ну это вообще законно? Хорошо ещё, что Женя из дома выехал раньше, а не стал за мной заезжать на работу. Куковали бы там наши мартышки одни всё это время.
Доезжаю до кафе в смешанных чувствах. Совесть не дремлет. Бывший муж и здесь мне подгадил. Если бы не его бла-бла-бла, я бы, возможно, всё успела, а не чувствовала себя сейчас виноватой.
Влетаю в светлый зал, уже у дверей поставив машину на сигнализацию. Нахожу Женькину макушку и иду к их столу.
Ох ты ж! Меньше месяца прошло, а мне кажется, что мои девочки уже так повзрослели и изменились. Загорелые обе, весёлые, волосы ещё светлее стали, выгорев на солнце.
— Ну наконец-то, — вздыхает Женя, доверительно мне поведав: — Они мне уже все уши прожужжали купальниками, дискотеками и новыми друзьями. Я не запомнил, кто есть кто.
Отмахиваюсь от своего мужчины, обнимая поочерёдно каждую.
Рассматриваю их, будто бы и правда целую вечность не видела.
— Девочки мои…
— Мам, ты только опять не реви, а. — возмущается Кристина, поправляя лямки топика.
Ага! Мама не реви. Подумаешь, один раз всплакнула, когда их в лагерь провожали с Женей… Мне теперь это до конца жизни будут припоминать? А у самой, между прочим, нижняя губа дрожит и объятия такие… родные.
— Неистово плюсую. — хохочет Снежана. — Плакать будете, когда вам счёт придёт за прощальный вечер в лагере.
— И не стыдно? — укоряю Снежку, заключая в объятия и её. — Какие вы у меня красавицы. Как загорели, как вытянулись… Жене пора покупать биту, чтоб ваших ухажёров отгонять.
— Крашей, мама. — недовольно сопит дочь.
— Лиз, — отвлекает от предстоящей недолгой перепалки с дочерью Женька, — Биты нет, но кое-что я уже купил.
Хочу высказать дочери хотя бы малюсенькое недовольство её стремлению шагать в ногу с модой и молодёжным сленгом, но дыхание перехватывает раньше.
Вторя движению длинных пальцев, по столу двигается раскрытая красная коробочка.
— Это что? — смотрю на кольцо, не замечая повисшей тишины.
Девочки продолжают меня обнимать, а я смотрю на Женю в упор и не понимаю, что теперь делать.
Долго и счастливо — это ведь совсем необязательно в браке. Даже более того, брак совсем не показатель чьих-либо отношений.
Разве нам плохо живётся без штампа в паспорте?
— Нам без тебя уже никак. — улыбается зараза Князев, загнавший меня в ловушку.
— Да-да, нам новым друзьям тоже надоело объяснять, почему у сестёр разные фамилии.
— И что делать? — заторможено переспрашиваю у дочери, пытаясь отсрочить ответ своему мужчине.
