Басманов достает из-за спины пистолет, медленно поднимает руку в нашу сторону, один из наемников Басманова смотрит на меня и, поймав мой кивок, начинает действовать. Первый вырубает Лихачева, а второй отталкивает Леру и при этом прикрывает собой.
Я же резко ухожу в сторону, когда еще один парень оказывается рядом и прикрывает, стреляя в Басманова.
Краем глаза замечаю, что Дамир уже возле Леры. Отлично, значит, не будут под ногами путаться.
Басманов видя, что он теряет позиции вместо того, чтобы рвануть со всех ног спасать свою шкуру, делает то, что окончательно убеждает меня — он не в себе. Встречаю его ударом в печень.
— Ах ты, сука! — хрипит он, но бросается снова, хватает и словно не чувствует боли.
— От суки слышу, — выплевываю и наношу еще один удар. Тот уходит пожалуй слишком ловко для человека, мало себя контролирующего.
— Ты покойник! — обещает он. — Ты сдохнешь! Как и твой босс! Вы все передохнете! И сучка твоя тоже!
Морально я был готов, что тварь заденет своим грязным языком и Злату. Понимал, что он будет бить в слабые месте. Готовился даже к этому. Но когда слышу, теряю планку абсолютно. Просто будет свет везде меркнет, и в башке только одна задача — отомстить.
— Готовься сдохнуть сам! — рычу, бросаясь на него.
Басманов уже плохо держится на ногах, мы сцепляемся, падаем, катаемся по полу, но когда кто-то из моих людей пытается влезть, резко осаживаю. Нет, мы решим вдвоем этот вопрос.
— Это тебе за то, что ты ее обманул! — ору, вбивая кулак в его окровавленное лицо. — Это за то, что заставил думать, что брат мертв!
Он лишь безумно хохочет. Гнусавит что-то вроде ”хороший был план” и “он тоже сдохнет”. И каждое его слово лишь сильнее распаляет мою ярость. Я словно заново проживают боль Златы. И за каждую ее слезу я готов убить его, воскресить и снова убить!
— Тварь! — рычу, продолжая выбивать злость, что кипит во мне. — Мразь! Сука! Кто твой покровитель? Кто?
Тот ошашело лыбится, скалится перед своим финалом.
— Он придет за ним, — шепелявит, и все же выдает. — Придет… И вы сдохнете… Сучка твоя тоже…
Это последнее, что ублюдок произносит, перед тем как окончательно вырубиться. В этот раз уже навсегда.
Адреналин не просто гуляет в крови, кажется, я весь из него одного состою. Встаю, пошатываясь. Оглядываюсь на распластанное тело и чувствую, что мало. Слишком он мало он получил.
Вдох, выдох. Еще один. В голове проясняется, и, наконец, обретаю связь с реальностью. Алый цвет отступает, и снова фокусируюсь на остальных, кто наблюдает все это.
— Я же говорил, все обойдется, — ухмыляюсь, видя обалдевшее лицо Дамира.
— Ты ведь знал? — тихо спрашивает он. Делает ко мне шаг, и я уже знаю, что будет дальше.
— Это имеет значение? Дело сделано. Мишени на ее спине больше нет, и мы можем закончить сделку.
В голове слегка звенит — Басманов все же съездил разок удачно, так что первый бросок Дамира пропускаю. Парни тут же реагирую, но я останавливаю их жестом. Не дело это, других вмешивать. Смотрю на Асадова, а потом от души вваливаю ему в челюсть.
— Ты, мать твою, охерел?! Ты сделал из нее наживку! Я, блядь, доверился тебе! — ревет Дамир. Замахивается и выписывает ответочку. Кажется, что-то хрустит. Или это только кажется? В итоге танцуем друг с другом, отвешивая по очереди друг другу. Замечаю, что девчонка его совсем того — бледная, еще и дышит странновато. А мне такое без надобности. Не для того затевалось все.
— Остынь! — рявкаю на придурка, переставая скалиться. — Твоей девчонке плохо!
Дамир застывает. Оборачивается.
И наконец, блядь, делает то, что давно пора — переключает внимание на нее. А мне надо разгрести то, что осталось после Басманова и как следует переговорить с Лихачевым.
А уж после… После я смогу, наконец, приехать к Злата и теперь уже совершенно точно рассказать, что же с ее братом.
56. Злата
Феликс постоянно пропадает на работе, как он говорит, по делам. А еще мне кажется, он что-то недоговаривает. И это меня угнетает. Но сегодня я решила, что либо мы поговорим начистоту, либо… Либо нет смысла что-то продолжать!
Однако когда он приезжает домой побитый, я напрочь забываю про все свои решения.
— Боже, что случилось? На тебя напали?
— Тише, красота, — усмехается он. — Ну, кто на меня может напасть?
— Шутишь? Или забыл, как уже пытались?
— Да все ж в порядке, царапины просто, — отмахивается Багров.
— Ты себя в зеркале видел? Или ты… Ты не расскажешь мне правды, да? Как и все это время?
Он вздыхает.
— Расскажу. Теперь да. Только давай не так громко — башка трещит. А еще поесть бы… — он многозначительно поглядывает в сторону кухни.
— Голодный, значит? Хорошо. Будет тебе поесть. Но сначала — обработаем все!
Он на удивление слушается и даже сам аптечку приносит. И пока я обрабатываю ссадины и мажу мазью синяки, терпеливо ждет, и понемногу все ближе притягивает к себе.
— Феликс! Я сейчас криво пластырь наклею! — возмущаюсь.
— Да и плевать! — рявкает он и, отбросив вату и все остальное, добивается своего — вынуждает сесть к нему на колени и набрасывается на меня с поцелуем. — Весь день ждал.
— Так ждал, что кулаками махал?
Феликс качает головой. Усаживает меня поудобнее.
— У меня для тебя новость, золотце. Только не надо нервничать и рыдать.
— Что? Что-то плохое?
— Ну, почему же. Брат твой жив. Но! Состояние тяжелое. Сейчас он уже в клинике.
В первые мгновения я оглушена. Мне кажется, сейчас за спиной у меня вырастают настоящие крылья.
— Это правда? — смотрю на него сквозь слезы и не могу сдержаться.
— Просил же не рыдать, — ворчит Багров.
— Ты сделал это… Боже, ты правда сделал! Спасибо! Спасибо! — обнимаю его, прижимаюсь, плачу. Феликс напрягается по моей рукой, и я мгновенно отстраняюсь.
— Что? Больно?
— Все нормально.
— А когда я могу поехать к нему?
— Давай завтра. Он редко приходит в себя. Его нашли избитого и запертого в подвале. Так что… Дай ему время. Хотя бы до завтра.
Я бы, конечно, побежала и сегодня. Но вижу ведь, что Багров и правда устал. Да и после такого подарка…
— Я не делал этого с ним, — вдруг говорит он. — И доказательства есть. Нашел. Басманов заранее все продумал.
Растерянно смотрю на него. А ведь у меня больше и мысли не было, что Феликс как-то в этом замешан. И уже давно.
— Да я не…
Он не дает договорить. Кладет пальцы на губы, пресекая мою попытку.
— Я понимаю, почему ты так думала. Не хочу, чтобы между нами оставались недомолвки. Так что надеюсь, этот вопрос теперь закрыт.
— Конечно… Спасибо тебе. За все.
— А теперь-то меня в этом доме покормят? — усмехается он, склоняя меня к себе все ближе. — Или перейдем сразу к десерту?
Вывернувшись, бегу разогревать еду, сервирую стол. И чувствую необычайный прилив сил.
— Ты поэтому все это время так много не договаривал? — осторожно спрашиваю, когда ужин остается позади. — Думаешь, я не вижу? Но я же не дура.
Феликс отставляет тарелку и очень внимательно на меня смотрит.
— Полагаю, ты уже догадалась, что у меня есть определенное влияние в городе. Я не считаю правильным вмешивать тебя в свои проблемы. И не делюсь всем, потому что ты нежная, ранимая девушка, которая не должна касаться грязи.
— То есть твои дела незаконны? — Феликс молчит. Пытливо смотрит, ждет. Жду и я. Но сдаюсь все же первой. — Ты преступник? В этом дело?
— В этой жизни не все делится на черное и белое, красота. Вряд ли меня можно назвать хорошим человеком, и да, порой я нахожу варианты обойти законы. Такова специфика моей сферы деятельности. Вряд ли я смогу спустя столько лет взять и отменить все это. Так что, пожалуй, тебе придется принимать меня со всеми недостатками.
— А если я не смогу?
Его взгляд едва уловимо меняется. Вижу в нем то, что не хотела бы — боль.
