Минагаров. – Я протягиваю руку, и женщина пожимает ее, немного приподнимая уголки губ.
- Я передам ей, , что ты мне понравился. Доброй ночи.
- До свидания.
Огонек тепла разгорается в приветливое пламя, и я в отличном настроении покидаю особняк семьи Мироновых.
***
В забегаловке, в которой продают только вафли и блинчики, мой папаша, восседает за стойкой с кружкой ядреного кофе. Я медленно подхожу, отодвигаю табурет на длинных ножках и сажусь. Передо мной мгновенно появляется точно такая же тара с черным, как чертоги Аида напитком.
- О чем ты хотел поговорить, и давай быстро.
- Я не хило вляпался сынок.
- Неужели? Это ты о Натахе или о другой тёлке?
- Брось, с тот раз был единственный и то, по причине того, что я изрядно напился.
- Черт, большей чуши, мне не доводилось слышать.
Я достаю смятую купюру и пригвождаю к столешнице. Отец косится на меня, а затем достает телефон и толкает его ровно до моей чашки. Что ж, посмотрим. Я снимаю блокировку и вижу открытое видео-окно. Нажимаю. Офис отца, Вернигоров и серебристый кейс в котором, по меньшей мере, два кило героина в разных по весу пакетиках. Я отталкиваю смартфон и интересуюсь:
- Зачем?
- Мой бизнес шел ко дну. Я шел ко дну. Твоя мать мечтала о капитальном ремонте дома, поездке на Мальдивы. Я хотел всего лишь поправить свое положение.
- Поправил?
- Руслан, пойми…
- Ты обвинял меня во всех грехах, приписывал преступления, которых я не совершал и лечил от болезни, к которой, сам причастен!!!
Официантка шикает на нас, расхаживая с прозрачным чайником по залу.
- Я глупец! Всем свойственно ошибаться!
- И что теперь? Хочешь покаяться? Поздно.
- Нет, я хочу уберечь свою семью.
- Вы с мамой на стадии развода, я живу в Москве, о какой семье, ты говоришь?
- Я не позволю маме уйти от меня. Мы любим друг друга. А тебе, лучше вернуться на время домой.
Я удивлен, что его волнует именно это, а не то, что я не шокирован физиономией Вернигорова на видео.
- Я не вернусь, а ты подумай, почему так происходит.
Все-таки расплатившись за не выпитый кофе, ухожу. Отец догоняет на улице и, оглядевшись, выкрикивает:
- Ну, прости, можешь дать мне по морде, если тебе станет легче!
Возможно, сломанная челюсть решит пару проблем, но от всех мне не избавиться одним ударом. Я сворачиваю назад и, запрыгнув на бордюр, произношу:
- Именно по милости Шамиля, я оказался в капкане. Он пичкал меня бесплатной наркотой, чтоб я впаривал ее всем подряд. А ты ввязался в это просто потому-что, почувствовал себя слабым и беззащитным.
Отец охвачен паникой, и сжимая мои плечи, громким голосом, пытается донести свою мысль:
- Что же ты раньше не признался, что этот чертов кретин, сплел паутину?!
- А ты бы поверил? Ты считаешь, меня неудачником и видишь только то, что перед твоим носом.
- Ложь, я всегда любил тебя. И я горжусь своим сыном. Горжусь, что он смог перенести все трудности и поступить в колледж без моей помощи.
- Эти бы слова, да тройку лет назад услышать. Жаль, что так и не вышло.
- Прошу, возвращайся домой. Мы попробуем вместе избавиться от Вентуро. Черт подери, я был так слеп!
Отец отступает и рвет на себе волосы. Напоследок, я решаю сказать то, что беспокоит слишком давно.
- Я мечтал о сестре. Хотел, чтоб наша семья стала больше, чтобы в ней появилась жизнь. Вы отчаялись, а я верил в чудо. Верил, что рождение ребенка, нас сблизит. Но, не получилось. Только вместо того, чтобы обратить внимание на сына и окружить его любовью, вы покрылись льдом и выстроили высоченную стену, - я взмахиваю руками вверх. – Вы просто вычеркнули меня из своей жизни. Я напоминал вам о том времени, когда был младенцем, и вы радовались каждому моему прогрессу. Будь то первый шаг, первое слово или первая удачная подача мяча. Я был вашим счастливым прошлым, а будущего со мной вы не видели. Поэтому сейчас, я говорю тебе, разбирайся с проблемами сам. Мама не в счет. Она хотя бы, иногда, проявляла родительские чувства.
Неловкость от моей исповеди, сковывает обоих, и все же, спустя минуту, я уже еду прочь. Фразы о грозящей опасности, ничуть не пугают меня. Уж кто-кто, а о Вернигорове, я знаю всё и даже то, чего не нужно знать. Думаю, на этом, я когда-нибудь разыграю отличную партию.
Возвращаться всегда тяжело: в чужую жизнь, в город, в себя. Чувство опустошения не покидает, даже если ты безмерно счастлив. Грани стираются, и ты не замечаешь насколько зыбкая земля у тебя под ногами. Но, я счастлива. Бесконечно, всепоглощающе, непереносимо. Есть люди, что страдают от непереносимости лактозы, а я мучаюсь от переизбытка невесомых бабочек в своем животе. Руслан сумел расположить мою семью, поделить тем, что его тревожит и продолжил оставаться загадкой. Странно. Шлейф недосказанности, что тянется за ним на протяжении всего нашего знакомства, невероятным образом привлекает меня. Я как мотылек, обжигаюсь и всё же пробую пламя на вкус.
Время чуть больше девяти утра. Я качу, свой чемодан по аэропорту и улыбаюсь, как влюбленная дурочка. Охлаждающие брыкания ветра, забираются под короткую джинсовую куртку, и я вспоминаю, что уже не лето. Просто мы с Русом чуть дольше зависаем в зоне ожидания, чем стоило бы. Он повторяет и повторяет, чтобы я постоянно была на связи и никуда не отлучалась с наступлением темноты. У него не получается улететь вместе со мной, так как мама, просит хотя бы один выходной провести с ней вдвоем. Поэтому, посадив меня на борт, он стремится к ней, а все расстояние до Москвы, я прокручиваю, переосмысливаю моменты, произошедшие в Сочи. Предупреждения Вернигорова не похожи на запугивания, а являются прямой угрозой здоровью. Только Рустик не спешит с ним встречаться. Как я понимаю, ему плевать на этого человека, невзирая на то, что он опасный тип.
- Девушка, такси? – незнакомец в бейсболке, заманивает меня взмахом руки и я, не раздумывая, сажусь в автомобиль. Лишь проехав стелу перед въездом на мост, я очухиваюсь от мыслительной дрёмы и спрашиваю:
- Вы даже не уточнили адрес, откуда вы знаете, куда ехать?
- Я всё о тебе знаю, красотка.
Я поднимаю глаза в зеркало заднего вида
