не потому, что я родилась в правильной семье.
— Семья моего отца была состоятельной, ничего экстравагантного, но он смог использовать деньги своих родителей в качестве основы, чтобы стать тем богатым человеком, которым он является сегодня. Семья моей матери, с другой стороны, была чрезвычайно богата. Они были экстравагантны.
— Как так вышло? — спросил Ник.
— Мой дедушка был профессиональным инвестором. Он вкладывал деньги в небольшие начинающие компании и помогал им стать корпорациями стоимостью в миллиарды долларов. Когда он умер, у него были значительные акции большинства современных известных технологических гигантов.
— Твои деньги от него?
— Да. Очевидно, что мои родители поддерживали меня в детстве. И мне нужно было, чтобы мой отец заплатил за колледж. Но после я получила крупную сумму от своего дедушки. Мое наследство зависело от получения степени, — сказала я.
— А твоя мама, ей ничего не досталось?
Я покачала головой.
— Только часть. Моя бабушка умерла раньше моего дедушки. Я думаю, если бы он умер раньше нее, то все целиком досталось бы маме. Но этого не произошло. Сказать, что мои дед и отец ненавидели друг друга, было бы преуменьшением. Дедушка не хотел, чтобы отец получил его деньги, поэтому моя мама получила их ликвидные сбережения и недвижимость. Но большая часть их состояния была разделена между моим братом и мной.
— Я не знал, что у тебя есть брат.
— Итан, — сказала я. — Я почти не разговаривала с ним в прошлом году. Он живет за счет своего трастового фонда в городе. Его нынешняя жена, номер четыре, абсолютная ведьма, поэтому я избегала их обоих, когда жила в Нью-Йорке. Он пару раз писал мне по электронной почте с тех пор, как я переехала сюда, но мы мало разговариваем.
— Хм, — пробормотал Ник и молча начал раздумывать. — Я могу понять, почему ты хочешь преподавать. Это была твоя мечта. Но почему ты просто не воспользовалась деньгами своего дедушки после Йельского университета? Ты могла бы избежать работы на своего отца. Зачем ты работала в его компании, если тебе не нужны были деньги? — спросил он.
Я пожала плечами.
— Привычка. Может быть, надежда. Ни одна из этих причин не является веской, но я многое сделала, чтобы попытаться заслужить одобрение моего отца. Мне было трудно вырваться из этого порочного круга.
— Я понимаю это, — сказал он.
После колледжа я думала, что, работая в «Остин Капитал», мы могли бы, наконец, разрушить барьеры между нами. Что мы могли бы сблизиться из-за его любимой компании. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что независимо от того, насколько я преуспела или сколько пожертвований я принесла, он никогда не будет гордиться мной. Когда он пожертвовал моей репутацией ради своей, я поняла, что пришло время сдаться. Итак, я впервые использовала свой трастовый фонд для оплаты обучения в Нью-Йоркском университете.
— Ты хочешь знать, о какой сумме мы говорим? — спросила я. Она была очень большая, и я ни с кем ее не обсуждала. Но если бы он хотел узнать ее, я бы сказала ему. Если мы останемся вместе, он в конце концов все равно узнает.
— Не совсем.
— Хорошо. — Я почувствовала облегчение, что мы смогли отложить этот разговор на другой день.
— Что теперь?
— Теперь ты позволишь мне извиниться, — сказал он. — Я мог бы справиться с этим лучше.
Это было почти утешительно, то, как он слишком остро отреагировал, испугавшись, что я брошу его. У нас обоих был один и тот же страх.
— Ты можешь принести свои официальные извинения в постели.
Его смущение сменилось сексуальной ухмылкой. Он переместился в мгновение ока, встав с дивана и перекинув меня через плечо. Мое лицо было перевернуто вверх ногами, и мне был виден его потрясающий зад сверху и вблизи. Обеими руками я крепко сжала его ягодицу.
— Ты заплатишь за это, — пророкотал он.
Используя руку, которая не была зажата вокруг моих колен, он скользнул ею вверх и под подол моего платья. Его ладонь скользнула прямо под мои трусики и помяла одну ягодицу, прежде чем скользнуть, чтобы сделать то же самое с другой. Затем он опустил большой палец вниз и подразнил мой клитор.
— Ник, — выдохнула я и заерзала.
Он снова обвел его большим пальцем, прежде чем швырнуть меня на свою кровать.
Одно быстрое движение, и мое платье задралось до талии, а трусики оказались где-то на полу. Рот Ника был на мне, а один палец поглаживал внутри.
Мои ноги дрожали, и я почти кончила, когда он приподнял голову на дюйм и пробормотал:
— Прости, Эмми.
Он не стал дожидаться моего ответа, прежде чем вернуться к своему занятию, заставив меня кончать сильно и долго своим ртом, а затем снова своим членом.
Когда мы оба выдохлись и свернулись калачиком, собираясь уснуть, я прошептала ему.
— Ты полностью прощен.
Улыбаясь, я заснула под звуки его смеха, звеневшего у меня в ушах.
— Поехали, Эмми! — позвал Ник из фойе.
— Три минуты! — крикнула я в ответ.
Дерьмо.
Мне нужно было тридцать три минуты.
Я опаздывала на вечеринку по случаю дня рождения Роуэн Клири, потому что была так поглощена упаковкой ее подарка, что потеряла счет времени и заскочила в душ с опозданием на час.
— Черт, черт, черт, — пробормотала я себе под нос, нанося макияж. С другой стороны, по крайней мере, я была одета. Выбор наряда часто был моим самым трудоемким процессом.
— Извини, — сказала я Нику после того, как забралась в его грузовик, тридцать минут спустя.
Схватив меня за руку, он переплел свои пальцы с моими и поднес их к своим губам. Мне нравилось мягкое прикосновение его бороды к моей коже.
— Все в порядке. Нам не обязательно быть там до трех.
— Что? Ты сказал мне, что мы должны быть там в два тридцать!
Он просто продолжал ухмыляться.
— Ты, как известно, часто опаздываешь, жена. И нам потребуется некоторое время, чтобы добраться туда.
— Поездка займет пять минут. Нам нужно за чем-то ехать в город? — спросила я. Мы уже купили пиво и вино. Подарок Роуэн лежал на заднем сидении. Что еще нам было нужно?
— Нам понадобится дополнительное время, чтобы дойти пешком. Ты поймешь, — сказал он.
Ник не ошибся. Мы припарковались, и нам пришлось пройти пешком по всей длине гравийной дорожки к фермерскому дому. Машины выстроились вдоль обеих сторон на всем обратном пути к асфальтированной окружной дороге. Очевидно, весь город Прескотт был приглашен на вечеринку по случаю дня рождения шестилетнего ребенка.
— Вау, — сказала я, когда
