Выбрасываем стаканчики от кофе в урну и залезаем в переполненный душный автобус все также молча. Все толкаются и жмутся, и нас притесняет в самый конец.
Я упираюсь спиной к стене, а Марк не отрываясь смотрит на мое лицо, поставив руки с обоих сторон от меня, будто ограждая. Он почему-то нежно улыбается, рассматривая мои губы, а я смущаюсь. Очень сильно смущаюсь.
— Марк, почему ты улыбаешься?
— А что, нельзя?
Я дергаю плечами, безразлично отворачиваю голову и смотрю на седовласового старика, который сидит у окна и тоже глядит на меня. И мило улыбается.
Перевожу взгляд на девчонок младшеклассниц с портфелями, сидящих, с другой стороны. Они на секунду окидывают меня глазами и тоже начинают улыбаться и даже хихикать.
А потом кондуктор подходит, Марк оплачивает ей проезд за двоих. Она хмурая и усталая, смотрит на него, потом на меня, и снова на него. Рот приоткрывает, чтобы что-то сказать. Марк подмигивает ей и прикладывает палец к своим губам, а затем, прижимается ко мне сильнее, и она отчего-то тоже начинает мило улыбаться.
От того, что все так светятся, увидев меня, у меня улучшается настроение, и я начинаю всем строить глазки.
— Интересно, чего это все такие доброжелательные? — смущаюсь, тоже растягивая губы в улыбке. — Наверное, я сегодня очень красивая.
Не зря утром проторчала так долго у зеркала. Завивала кудряшки и надела новое платье.
— Ты всегда очень красивая, Синичкина, — говорит Марк и я неосознанно млею. — Особенно, когда у тебя губы в кетчупе, и щечки в горчичке.
Улыбка сползает с моих губ, я отталкиваю Марка и достаю из сумочки салфетки. На окружающих больше стараюсь не смотреть.
— Хрю, хрю, — бормочет Марк, глядя в окно, когда я аккуратно и «незаметно» отлепляю от своей щеки кусочек луковицы.
— Из козла в свинью? — парирую я.
Марк не отвечает, но продолжает мягко улыбаться.
А я обиженно сиплю.
— Не дуйся. Я же сам только в автобусе заметил. Хотел тебя облизать, еле удержался, а то бы ты еще больше обиделась.
— Ладно, останешься козлом.
— Я безумно скучал, — вдруг признается он и в его глазах плещутся бесята.
Ничего не говорю. Мы подъезжаем к остановке около пляжа, автобус останавливается, и мы выходим. Марк подает мне руку, и я ее беру.
Наши пальцы переплетаются.
Закат оплетает воду и песок красным светом, невероятно красиво, но места совсем нет. Народу не протолкнуться. Я все равно иду туда, но Марк тянет меня в другую сторону:
— Я тебя отведу в особенное место. Там никого нет. Будем только ты и я…
Глава 47
Особенное место
Я лежу на спине в своей кровати, вспоминаю все, что произошло между мной и Марком. Мне не уснуть, хотя на будильнике уже третий час ночи. Ветер все сильнее завывает, балконная дверь то и дело стукается, впуская сильнейший холод. Сердце отчаянно бьется, эмоции вспыхивают и погасают, вспыхивают и погасают. Я как та самая лампочка, мерцаю вспышками безумных чувств. Ворочаюсь, нервничаю, дрожу… я думаю о нем… только о нем… о его прикосновениях… о нем…
О Моем Ледяном Мальчишке.
Закрываю глаза и снова вспоминаю:
Мы ушли далеко от городского пляжа, поднялись на старую пристань и подошли к маяку. Там действительно никого не было, морской ветер развивал мои волосы, и я вдыхала соленоватый аромат.
На лицо вместе с ветром попадали прохладные соленые капельки, я прикрыла глаза и шумно втянула воздух.
Мы сидели на пристани, опустив ноги к воде, и наши плечи снова и снова соприкасались, как и руки. Я ничего не могла с собой поделать, меня снова начало дико тянуть к ледяному мальчишке, хотя я запрещала себе фантазировать лишнее.
Но я постоянно ощущала на себе его взгляд, это тот самый жадный взгляд, который невозможно забыть.
Закатное солнце опустилось за горизонт, темнело с огромной скоростью, и становилось все прохладнее. Температура нещадно снижалась.
— Марк, почему ты так со мной поступил? — спросила я прямо.
Мы уже долгое время молчали, но я не за этим сюда пришла. И пусть я старалась не думать об ужасном поступке Марка, пусть прогоняла все мысли о нем, но они снова и снова настоятельно врывались в мою голову, не давая мне покоя и сна. И когда я снова увидела его, я поняла, что готова выяснить правду.
— А как я должен был поступить, Синичкина, — Марк опустился головой на пристань, он с силой нажал ладонями на свои глаза. Он казался уставшим и опустошенным.
— Марк, я не понимаю, — я прилегла рядом, посмотрела в небо. Уже должны были начать выплывать яркие звезды, но небо было затянуто, я протянула руку и мне почудилось, что я соприкоснулась с одной из тучек.
Марк почему-то тоже повторил это действие, и он дотронулся до моей вытянутой руки.
У меня тут же побежали мурашки по коже.
— Теперь у меня вся кожа в пупырках, — пролепетала я, повернула к нему голову. И он тоже повернул голову ко мне. А потом приподнялся на локте, наклонился и поцеловал.
Я не ожидала и не успела его оттолкнуть, или не хотела. Поцелуй был такой мягкий и нежный. Кажется, наши губы созданы друг для друга.
Когда поцелуй закончился, я еле разлепила глаза, настолько расслабилась, что было ощущение, будто я улетела. Улетела куда-то в мир хвои и джунглей. Это так не вязалось с завывающим ветром.
Улыбка растянула мои губы, я облизала их и спросила:
— Почему я постоянно поддаюсь тебе?
— Не знаю, — просипел Марк. Выражение его лица было мрачным. — Ты мне скажи, почему? Почему ты здесь со мной? Почему даешь себя целовать? Почему ты делаешь это? Ведь у меня больше ничего нет.
— Я тебя не понимаю, — напряглась я. — Что значит, ничего нет?
— Абсолютно ничего, — он улыбнулся. — Ты же из-за этого не захотела быть со мной.
Я поднялась и снова села. Повернулась к нему и прищурилась.
— О чем ты? У меня такое чувство, будто ты меня во всем обвиняешь. А ведь это ты все бросил и уехал. И меня в том числе.
— Ни в чем я тебя не обвиняю, Лиза, — прошептал он, тоже поднимаясь. — Но ты же не думала, что продолжишь меня обманывать, а я буду закрывать на это глаза.
Марк встал в рост и протянул мне руку.
— Пойдем, уже слишком темно и ветрено.
Я оглянулась по сторонам. Темнело действительно с огромной скоростью, вдали горели огни ночного города.
Волны все сильнее бились о пристань, ветер усиливался, и я все больше мерзла. Было ощущение, что сюда внезапно пришла зима.
— Ты идешь? — Марк опустил руку, которую я так и не взяла и пошел вперед. Но он оглядывался. А я все еще застыла на месте. Его темная фигура отдалялась все дальше.
— Это ты обманывал меня! — крикнула я. — А ведь я… любила…
Люблю…
Кажется, Марк не услышал, потому что в этот момент подул сильный порыв ветра и еще одна мощная волна ударила о пристань. Но он смотрел на меня, он точно смотрел на меня, я ощущала этот пристальный взгляд на своем лице.
Он двинулся в обратную сторону, ко мне, так быстро, как только это возможно.
— Пойдем, — схватил меня за руку и потянул. Но я не поддавалась.
— Так сильно, — выдохнула я.
Марк оглянулся, опустил свои черные ресницы, посмотрел на мои губы и сказал:
— Я тоже. Всегда любил тебя, Лиззи.
Он снова потянул, и я сделала шаг. А потом снова остановилась. Мое сердце так сильно стучало, я не могла идти.
— А я думала, ты меня всегда ненавидел…
Марк не ответил.
— Так что-же случилось? — я вырвала руку и положила ладошки на лицо. Мне хотелось плакать, я словно почувствовала себя маленькой девочкой, которую сильно ранили. За это время я так устала быть сильной. Кажется, я не плакала с тех пор, как прощалась с Женькой, когда уезжала. Внутри меня затрепыхало отчаянное сердечко.
— Просто ты хотела того, чего я тебе не мог дать. Сначала я думал, что ты не такая, но ты именно такая.
Марк начал убирать мои ладошки от лица, а я держала крепко. Я не хотела открываться ему, я очень боялась. Но я решила — не сегодня.
