Не нужно бояться.
Сегодня я буду смелой.
— Какая?
— Пойдем, — прошептал Марк.
— Какая? Марк? — я убрала руки и посмотрела в его глаза. Огромные, и сейчас не менее темные, чем пространство вокруг. Это озеро, лазурное озеро, оно все темнее и темнее. Это отражение тех самых грозовых тучек. что покрыли чернильное небо.
Марк не ответил, он просто сказал:
— Когда ты… упала под лед… я чуть не сдох… — и он улыбнулся, такой странной безумной улыбкой, какую я никогда у него не видела. — До сих пор подыхаю. Мне этот момент снится каждую ночь. И каждую ночь я умираю. Снова и снова. Если бы тебя не стало, то и меня бы тоже не стало, Лиззи.
— Ты сказал… — я всхлипнула, — что все перегорело… — и снова всхлипнула, — а потом… я упала…
Всхлип. Всхлип. Всхлип.
— … я упала…
Марк пристально смотрел на меня. А я не могла смотреть на него. Я плакала.
— Почему ты плачешь? — надломленным голосом прошептал.
— Потому что мне больно.
— Ты сильно испугалась, я знаю. Это было страшно. Очень страшно.
— Страшнее было, когда ты сказал, что у тебя все перегорело.
Марк продолжал на меня смотреть. Его глаза были черными, и я не могла понять, что в них.
Стена. Глухая черная стена.
И тишина.
— Не перегорело, — прошептал. — Никогда.
И я пошла за Марком, когда он опять потянул мою руку. Спустилась с пристани на пляж.
— Хочу идти босиком, — я наклонилась и сняла свои босоножки, и мои ноги утонули в прохладном песке.
Пульс стучал в ушах, я не понимала, что делаю.
Марк тоже снял свою обувь и его ноги тоже утонули. Мы посмотрели друг на друга и почему-то улыбнулись.
— Я очень скучала, — вдруг произнесла я, не знаю отчего у меня возник такой порыв. Наверное, это все эта его фирменная ямочка, внезапно появившаяся на его щеке и мгновенно пронзившая мое и без того разбитое сердце.
— И я.
Мы пошли вдоль пляжа, держась за руки. Наши пальцы переплелись.
Мне хотелось, чтобы этот момент никогда не заканчивался.
Я хотела быть с ним.
— Давай останемся здесь на всю ночь?
— Твой парень будет волноваться.
— Какой парень? — не поняла я.
— А, ну да, у тебя же их много. Наверное, тот, что ждет тебя в вашей квартире.
— Чудик что ли? — не сдержала улыбки. — Какой же он мне парень. Мы с ним друзья на века. К тому же он должен быть уехать сегодня.
Марк остановился и пригляделся к моему лицу.
— Друзья?
— Конечно. А ты что, Маркуш, ревнуешь?
Ох, зачем я такое спросила? Совсем забылась, показалось, что мы как раньше, снова заигрываем и вызываем друг друга на эмоции. Но это не так. Уже давно все изменилось.
Улыбка сошла с моих губ, я медленно подняла на него свои заплаканные глаза.
— Да. Ревную.
И он пошел дальше, а я смотрела ему в спину, приоткрыв рот. Мы никогда друг другу так прямо не признавались, а сегодня день откровений.
— И я…
Марк остановился, вздохнул и повернулся ко мне. И мы уставились друг на друга.
— Ревную тебя… сильно… к твоей девушке.
Марк молчал. А я не могла остановиться, я говорила:
— Когда ты уехал, я не могла понять, что происходит, я как дура следила за соцсетями, постоянно заходила на страницу к твоей девушке. Это было так глупо. Я видела, что вы вместе ходили в ресторан, я видела ваше фото в самолете! Я не могла спать, не могла есть, не могла учиться.
— Я же сказал, что улетел к родителям. Это было очень срочно.
— Я увидела вас вместе в ресторане, когда выбирала торт…
— Я знаю. Я туда из-за тебя пришел. Проверить хотел. И я вас видел.
— Что? — ветер стал еще более холодным, я сощурилась и повернула голову. Волосы раздувало во все стороны. Продолжало нагнетать ощущение, что резко наступила зима. Я сжалась, погладила свои плечи ладонями. Они все были в мурашках.
Марк открыл рот, потом закрыл. Он словно хотел и не хотел говорить.
— Твоя мать узнала, что мои родители все продают, она… она звонила мне, сказала, что если это правда, я не должен к тебе подходить. И к твоей сестре, — последнюю фразу он добавил с улыбкой.
— Когда это случилось? — я не могла поверить.
— Слухи пошли, пока мы были заперты в бурю. Родители потом все замяли, чтобы не было шумихи. Но все же… — он провел рукой по волосам. — Все же она пыталась выяснить, правда это или нет. Она до последнего сомневалась. Потом, перед моим отъездом, она сказала, что ты решила быть с этим придурком… потому что их семья пообещала закрыть все ваши долги. Она сказала, что он пообещал жениться на тебе, и ты была на все готова.
— И ты поверил? Моей маме? Это смешно… Как будто ты ее не знаешь, она всегда была повернута на том, чтобы выдать всех своих дочек замуж. Вечно строила безумные планы, тем самым мечтая обеспечить нам богатую жизнь. Никто никогда не обращал на ее глупости внимания. Она же просто пустословила.
— Я тоже не поверил, сначала. А потом ко мне приехал твой отец.
— Что? Нет… — я замотала головой. — Папа… Он не мог… Он… Он бы так со мной не поступил.
— Он уверял меня, что все правда. Просил оставить тебя в покое. И к тому же… я помнил про кольцо. Еще с тех пор я не понимал тебя. Но мне настойчиво объясняли.
Я опустила голову и закусила губу. Это тот день, когда Марк приехал ко мне с лекарствами. Тогда он увидел кольцо на моем пальце.
— Я его выбросила… тебе не нужно было им верить.
— Вопрос в том, почему ты вообще его приняла?
— Не знаю, — я пожала плечами. — Все давили на меня… но я… не знаю… зачем… это был странный день… я не хотела…
Закусив губу, я уставилась на свои ноги, потонувшие в песке.
Марк подошел ближе, сжал пальцами мой подбородок. Приподнял. Посмотрел в глаза.
— Я полетел к родителям, Лиза, это было очень важно, ты даже не представляешь насколько. Это в прямом смысле был вопрос жизни и смерти. Я хотел объяснить тебе все, когда вернусь. Я хотел поговорить… Я с ума сходил…
— Но ты мне ничего не объяснил… Не отвечал на звонки. Я ничего не понимала. Я и сейчас ничего не понимаю.
— Пока я там решал проблемы, твой ненаглядный Димочка докладывал мне все подробности, того, как ты Не Хотела!
— О чем ты?
Марк отпустил мое лицо, достал телефон, что-то нажал и подал мне. На его лице заиграла невеселая полуулыбка. Он был напряжен.
Я уставилась на экран, где высветилось фото меня и Димы в его постели. Я в его футболке, с его именем. И он рядом. Он прилег рядом со мной и сфотографировал. Все выглядело так ужасно и неоднозначно. Все выглядело мерзко. Я сморщилась и уронила телефон. Мне стало противно.
— Я поехала к нему, потому что ревновала тебя, — прошептала со слезами на глазах. — Все не так, как кажется. Ничего не было.
Марк поднял телефон и снова наклонил ко мне экран, который был в песке, и там была переписка. Дима писал обо мне ужасные вещи, он говорил, что я осталась с ним на ночь, а его родители за это закроют все долги моего папы на работе. Через слезы я увидела несколько фраз «Теперь все в этом городе принадлежит мне, и она тоже», «Тебе лучше исчезнуть и не мешаться мне», «Я выяснил правду о тебе и твоих родителях», «Я могу всем рассказать, что ты из детского дома», «Твоим родителям понравится, если я распространю слухи?», «Журналисты будут счастливы», «Ты этого хочешь?», «Она знает, что вы разорены, посмотри, сразу пришла ко мне».
Это все было отправлено под тем ужасным фото. Я не стала дальше читать.
Я ударила рукой по экрану, телефон свалился из его рук. Мне не хотелось все это видеть.
Ветер завывал все сильнее, волны хлестали о берег, словно сошли с ума. Я всхлипнула. Я тоже будто сошла с ума, вместе с погодой.
— Кажется, ураган начинается, — прошептал Марк пустым голосом. — Нам нужно уходить. Давай оставим эту тему…
Я отрицательно замотала головой. Мне не хотелось принимать тот факт, что Марк не поговорил со мной сразу. Он просто сделал свои выводы обо мне. Он уехал, бросил меня из-за мерзких слов, сказанных Димой. Он поверил.
