Знаете, очень плохое чувство — разочаровываться в любимом человеке.
— Мамуль, — тихо зовет меня дочь. — Сигналят, чтобы ты поехала. Зеленый свет горит.
Устремляю взгляд на дорогу и понимаю, что Эмилия права. Я сильно задумалась.
Сглатываю ком в горле. До школы ехать еще минут десять, даже меньше, если не застряну у очередного светофора. Поехав еще пару километров, взглядом цепляюсь за знакомую мне красную машину. Тачка Наташи, которая стоит приличную сумму денег. Вкус у нее классный, конечно. Но с годами страсть к красному цвету никуда не делась. Да, она и сама яркая особа. Однако слишком уж перегибает с косметикой.
Наташа выходит из салона автомобиля, а с противоположной стороны другая девушка, которую я не могу спутать с какой-либо другой. Ее кукольная мордашка впечаталась в моей памяти. Эта та самая... Бывшая Эмиля.
Интересный расклад.
«У меня стойкое чувство, что ее специально кто-то сюда притащил», — сразу вспоминаю слова Бестужева.
Черт! Да черт возьми! Ну неужели за восемь лет эта Наталья не изменилась? А Глеб? Я даже поверила, что он действительно влюбился в свою Наташку и больше не думает лезть к нам. Думала, они стали размышлять как взрослые люди и начали строить свою жизнь. Однако я вновь ошиблась. И сейчас более чем уверена: это их план — снова сделать так, чтобы мы с Эмилем не доверяли друг другу. Чтобы у нас с ним ничего не сложилось.
Нажимаю на газ и еду дальше. Мысли одна хуже другой. Эмиль был прав. Нас снова преследуют люди, которых рано или поздно придется жестко наказать.
Прошло несколько дней после нашего с ним разговора, когда он рассказал о той самой Анжели. И после того обсуждения его прошлого мы с ним толком не общались. Вернее, общались. Однако очень холодно и отстраненно.
— Ну что ж, малыш. Беги. Через несколько часов приеду за тобой.
— Хорошо, — улыбается дочь, но глаз с меня не сводит и уходить не спешит. — Мамуль, вы с папой поссорились?
Ну вот. Я, честно говоря, ждала этого вопроса уже несколько дней. Получила его в самый неожиданный момент.
— Нет, родная. Все хорошо. Ты иди, а то опоздаешь, — чмокаю дочь в щеку. — Заберу тебя отсюда, и поедем домой готовить вкусняшки. Папе сюрприз сделаем. Окей?
— Ты серьезно? — брови дочери ползут вверх от удивления, а глаза начинают сверкать от счастья. Она берет меня за руку и целует ладонь. — Обожаю тебя, мам. Буду с нетерпением ждать. Я побежала.
Смотрю в спину малышки до того момента, пока она не доходит до входной двери. А потом возвращаюсь по тому же пути, что приехала, желая узнать, не уехали ли те две дамочки. Однако все складывается куда интереснее. Потому что сейчас автомобиль Глеба тоже тут.
Паркую свою машину и иду в сторону ресторана, где они, вероятно, решили встретиться. Ну не в торговом же центре собрались прогуляться?
Я не ошибаюсь. Сидят втроем в дальнем углу и что-то обсуждают. Глеб громко смеется, обнимая за плечи свою Наташку. И даже целует ее в губы перед той Анжели.
Усмехнувшись, я выхожу обратно. Нечего себе нервы портить. Не буду же я за ними следить. Что мне это даст? Абсолютно ничего. А если сяду за соседний стол, то сразу заметят.
Я достаю телефон и, приблизив объект, делаю пару фоток. Это мне тоже ничего не даст. Но... Пусть останется на память. Вдруг пригодится.
Эмиль обещал мне, что в течение недели результаты теста будут у меня. Сегодня восьмой день, и все еще тишина.
Пусть мое сердце твердит, что надо верить Бестужеву, все же какая-то часть меня шепчет, что надо взглянуть в ту бумажку, увидеть отрицательный результат, а потом уже довериться Эмилю полностью. Хотя... Умом понимаю, что я ему и так доверяю. Но, черт возьми, просто буду спокойна и больше не стану задумываться над темой, что отцом того ребенка может быть Бестужев.
Эта двуличная баба — его прошлое. Он не встречался с ней после меня, не сближался. Расстался, когда прилетел в Россию. А сейчас... Глеб ее нашел и привел сюда, чтобы снова превратить нашу с Эмилем жизнь в ад, как это сделал несколько лет назад. Однако сейчас у него ни хрена не выйдет. Время многому учит человека.
Дилара звонит в тот момент, когда я выхожу из машины и направляюсь в компанию. Разговоров с ней я до сих пор избегаю. Камиль все еще в коме после той ужасной аварии, и я не знаю, как это от нее скрыть. Ненавижу врать, а приходится. Подруга беременна. Боюсь, узнай она, в каком состоянии ее любимый мужчина, просто не выдержит. Не дай бог еще и с ребенком что-то случится. Я уже пару раз видела во сне кошмары, связанные с ней и ее беременностью.
— Карапуз пинается? Не дает тебе отдыхать, и ты не знаешь, как провести время. Я угадала? — говорю, смеясь, едва принимаю звонок. Захожу в лифт и нажимаю на кнопку. Дел по горло, а мне ничего не хочется.
— Я просто соскучилась, — могу поклясться, что Дилара, как ребенок, обиженно надувает свои полные губы. — И решила позвонить своей единственной подруге. Поболтать с ней чуточку. Но если ты занята...
— Я не занята, — улыбаюсь. — Никакое дело не может быть важнее тебя, родная. Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно, — врет, конечно же. — Скорее бы родить сына. А то чувствую себя одинокой, хоть и мама с братом рядом.
— Ага, рожай. И да здравствуют бессонные ночи, — смеясь, захожу в кабинет. — Дилар, знаешь, не стоит грустить. Вот честно. Ты не знаешь, что такое настоящее одиночество. Меня вспомни. Кроме тебя, никого рядом не было. Так что... Поцелуй тетю Марину, обними ее. Она просто прелесть. Ухаживает за тобой, не наезжает. Понимает с полуслова и ни разу не осуждает. Это такое счастье... Такая мать есть не у всех.
— Арин, я знаю. Но мне не хватает... — глубокий вздох из трубки заставляет задуматься. А ведь когда Эмиля рядом не было, я прямо мечтала, чтобы он хотя бы на несколько минут появился в моей жизни снова. А сейчас он рядом. Буквально в нескольких шагах от меня, однако я не могу к нему прикоснуться. Потому что гордость не позволяет. — Ну ты меня поняла.
— Поняла. Все будет хорошо, милая. Еще чуть-чуть потерпи. Сколько там осталось до рождения малыша? Месяц? Я в тот же день приеду в Питер, обещаю!
Поболтав с подругой еще минут двадцать, откладываю телефон в сторону и потираю переносицу.
Эмиль. Я хочу его увидеть.
— Он у себя? — спрашиваю у секретаря Бестужева. Девушка обходит стол и подходит ко мне.
— Да, у себя. И я как раз к нему. Нужно кое-что передать.
Она открывает дверь и впускает меня, затем заходит сама.
— Это вам, — протянув Эмилю конверт, который он сразу же забирает, девушка покидает кабинет, оставляя нас наедине.
Бестужев выглядит настолько уставшим, что мне становится его жаль. На самом деле за все последние дни я ни разу не приходила к нему. Думаю, поэтому на лице Эмиля застывает легкое удивление.
