на них – ещё одна задумка от Артура. Моя драпировка сбилась у ног безжизненной второй кожей, и все видят, что я стою босиком на деревянном полу, закованная в тяжёлые металлические кольца, и струи воды стекают ниже по куполу моего животика, вокруг драгоценной чаши лобка, и струятся по моим ногам в кровавых царапинах и ссадинах, словно я и вправду непокорная рабыня, которую пришлось наказывать кнутом и пристёгивать тяжёлыми цепями к позорному столбу.
– Пятьдесят! – уже смутно слышу я сквозь шум дождя.
– Шестьдесят пять! – пока вода сплошным потоком не заливает мой стеклянный куб, в котором я стою, как чёртова русалка.
Я уже не чувствую холода: моё тело пылает в лихорадке, и теперь я горю, ожидая окончательной ставки, чтобы просто позволить себе утонуть в этом рыдающем надо мною ноябре.
Я слышу как сквозь завесу гул голосов и крики Артура:
– Господа, аукцион закончен!
Мне кажется, что весь мир плывёт передо мной, заливая всё вокруг бесконечными водопадами, в которых я захлёбываюсь и больше не могу уже выплыть на поверхность…
Я сижу в роскошном номере люкс на вершине пятизвёздочного отеля, который снял для меня Артур. Он укутал меня в тёплые шерстяные пледы и теперь отпаивает горячим глинтвейном, с каждым глотком которого я чувствую, как жизнь снова возвращается ко мне.
– Ну ты меня сегодня и напугала, детка, – нежно гладит он меня по спине, и я удивлённо смотрю на него: неужели ему знакомы человеческие чувства, такие как доброта и забота?
– Ты боялся, что я умерла? – спрашиваю я его, делая ещё один обжигающий глоток горячего вина. С кардамоном.
– Ну конечно! Как бы я тогда смог получить за тебя деньги?! – смеётся он в ответ, накручивая на палец свой пиратский ус.
Так я и думала: если бы я и умерла, то это, действительно, заметил бы только Артур, и то потому, что не смог бы тогда получить за меня причитающуюся ему сумму.
– Кстати, о деньгах, – вспоминаю я о самом важном. – Я слышала последнюю цифру в шестьдесят пять, перед тем, как потеряла сознание, это правда?! – боюсь я услышать ответ.
– Нет, малышка, неправда, – внимательно смотрит на меня мой сутенер, и я чувствую, как предательские слёзы уже начинают наворачиваться мне на глазах: неужели всё это было зря?! – Ты пропустила главную ставку.
– Сколько?!
– Двести, – спокойно отвечает Артур и откидывается спиной на кровать, задумчиво разглядывая потолок.
– Подожди, я правильно расслышала? – не верю я своим ушам. – Двести тысяч долларов?! – я понимаю, что только в фильмах наподобие «Непристойного предложения» или «Пятьдесят оттенков серого» красавцы-миллиардеры готовы отстегнуть за ночь с понравившейся девушкой миллион. В жизни же всё намного прозаичнее, я изучала вопрос, и обычно девочки, выставившие свою девственность на продажу, в лучшем случае и получают свои десять – максимум пятнадцать тысяч долларов.
Здесь точно какая-то несостыковка.
– А кто это, Артур? – вдруг с ужасом вспоминаю я безжизненные змеиные глаза любителей тройничков.
– Я не знаю, – просто отвечает мой босс, выпуская в потолок облако дыма из своей вечной сигары.
– Как ты не знаешь?! – уже кричу я на него, полностью ожив и забыв, что практически умирала здесь всего каких-нибудь десять минут назад. – Ты же обещал защищать меня! У нас же договор! – чуть ли не трясу я его, запрыгнув сверху на кровать рядом с ним.
– Воу-воу, полегче, сладкая, я уже возбудился, – мечтательно шепчет он мне сквозь облака табачного дыма. – Ты только подумай, какая нам с тобой, на хрен, разница, кто он? – задаёт он мне резонный вопрос. – Да хоть Бен Ладан, мать его, – начинает смеяться он, и я готова убить его, хотя понимаю, что он абсолютно прав.
– А если он причинит мне вред? – шепчу я, понимая, что со мной может сегодня случится всё, что угодно.
– Не бойся, детка, – поворачивается Артур на бок, и гладит меня по щеке, нежно-нежно, как будто прощается со мной. – Тогда мы найдём его и сделаем ему очень больно. Попробуй насладиться сегодняшней ночью. В конце концов, такое бывает только раз в жизни, – ухмыляется он мне на прощание. – Как всё закончится, завтра ты получишь свою половину. Ребята будут всё время рядом. Зови их, только если тебе будет по-настоящему страшно, – уже серьёзно предупреждает он меня и добавляет. – Но я уверен, что тебе понравится. Ты ещё попросишь добавки, – и с этими словами он аккуратно разворачивает мою грудь как подарок, освобождая её из пледа, и проводит кончиком своего языка по моему крохотному соску, а затем выходит из огромного номера гостиницы, оставив меня совершенно одну.
Ну что же, у меня есть примерно два часа до появления моего таинственного покупателя, поэтому я сначала набираю сообщение Ланскому: «Всё в силе, завтра деньги будут у вас», а потом иду в роскошную ванную комнату, которая одна больше всей моей жалкой квартирки, и наливаю себе полную ванну тёплой воды, добавив туда дизайнерскую ароматизированную пену от Bvlgari: я даже уже и не припомню, когда в последний раз принимала нормальную ванну, а не мылась под душем в своей крошечной кабинке для Дюймовочки. Я щедро наливаю себе полный бокал шампанского, любезно подаренного администрацией отеля счастливым «новобрачным», и погружаюсь с головой в ароматную шапку пены, на пару минут забыв, для чего я здесь вообще оказалась.
Тёплая мягкая вода смывает с меня всю усталость прошедших дней, и я чувствую, как моё измученное тело словно возрождается к жизни… И к любви? Как смешно, фыркаю я сама над собой, и белые воздушные хлопья пены разлетаются в разные стороны по ванной комнате. Я ныряю в мягчайший махровый халат и открываю пакет, который приготовил мне Арчи в мою первую «брачную» ночь. Ну что же, надо отдать ему должное: он отлично разбирается в нашем бизнесе, в девочках, и в нарядах.
Под сотнями тончайших шуршащих слоев я нащупываю пальцами шёлк и кружево, и, аккуратно подцепив их, вытягиваю тонкое платье-комбинацию на ниточках-бретелях и белоснежное кружевное бельё, прямо как для невесты. Ну что же, мой покупатель точно оценит это по достоинству. Я надеваю на себя шортики, плотно обнимающие мои бёдра узорной тканью и такое же целомудренное
