Снег в конце марта вызывал раздражение, усиливавшееся от того, что Фокс, выходя из дома, не удосужился послушать прогноз погоды. Тогда бы он надел зимнюю куртку, поскольку природа решила отыграть назад. Тонкий слой белого снега укрыл первые желтые цветки форситии. Ничего с ними не станется, подумал Фокс, поворачивая на дорогу в Холлоу. Эти первые весенние цветы очень выносливы и привыкли к капризам и даже подлым выходкам погоды.
Он устал от зимы. Несмотря на то, что весна была предвестником лета, а лето открывало дорогу Седмице, ему очень хотелось, чтобы за зимой поскорее захлопнулась дверь, наподдав ей напоследок, чтобы придать ускорение. Раздражало то, что до этой снежной бури природа подарила два теплых весенних дня, словно дразнила яркой, вкусной морковкой.
Снег растает, напомнил себе Фокс. Лучше думать о том, что сегодня был на редкость удачный день. Он выполнил долг перед сестрой и клиентом. А теперь поедет домой, снимет костюм и выпьет вкусного, холодного пива. Увидит Лейлу. А после вечернего собрания постарается затащить ее к себе в постель — или останется у нее.
Повернув на Мейн-стрит, Фокс заметил Джима Хоукинса у дверей магазина подарков. Тот стоял, подбоченившись, и внимательно рассматривал здание. Фокс остановился у тротуара и нажал кнопку стеклоподъемника.
—Эй!
Джим повернулся. Высокий мужчина с внимательными глазами и твердой рукой. Он подошел к пикапу и облокотился на открытое окно.
—Как поживаешь, Фокс?
—Хорошо. На улице холодно. Подвезти?
—Нет, я специально вышел прогуляться. — Он оглянулся на магазин. — Жаль, что Лорри и Джон закрываются и уезжают. — Джим вновь посмотрел на Фокса; глаза его были печальными, в голосе слышалось беспокойство. — Мне жаль, что люди вынуждены покидать город.
—Знаю. Им пришлось нелегко.
—Говорят, тебе тоже. Я слышал о том случае с Блоком.
—Со мной все нормально.
—В такие времена, Фокс, когда появляются все эти знаки, мне хочется сделать больше, чем просто позвонить твоему отцу, чтобы он починил разбитые окна.
—На этот раз мы не собираемся просто терпеть, мистер Хоукинс. Этому нужно положить конец.
—Кэл тоже в это верит. И я стараюсь. Ладно, — Он вздохнул. — Скоро позвоню твоему отцу — пусть тут все посмотрит. Нужно кое-что отремонтировать, подновить. Нужно поискать, не хочет ли кто открыть магазин на Мейн-стрит.
Фокс задумчиво рассматривал дом.
—Похоже, у меня есть идея.
—Да?
—Мне нужно подумать, кое-что выяснить... Послушайте. Позвоните мне, прежде чем давать объявление или прежде чем окончательно определитесь с новым арендатором.
—С радостью. Холлоу нуждается в новых идеях. И в магазинах на Мейн-стрит.
—А также в людях, которые могут восстановить разрушенное, — прибавил Фокс, вспомнив слова Лейлы. — Мы еще вернемся к этому разговору.
Фокс поехал дальше. Мысли его потекли в другом направлении. Довольно интересном и сулящем надежду — для него лично.
Он припарковался у конторы, вышел на засыпанный холодным, мокрым снегом тротуар и заметил, что свет в приемной горит. При его появлении Лейла подняла голову от клавиатуры компьютера.
—Я же тебе говорил, что сегодня можно не приходить.
—Много мелких дел. — Она перестала печатать и повернулась к нему. — Переставила все в шкафу, как мне удобнее, навела порядок на кухне, перебрала часть папок. Потом... Снег еще идет?
—Да. — Фокс снял легкую куртку. — Уже шестой час. Лейла. — Ему совсем не нравилось, что она несколько часов сидела в доме одна.
—Увлеклась. Мы сосредоточились на дневниках и забросили все остальное. Сибил собрала газетные репортажи, относящиеся к Седмице, свидетельства очевидцев, детали из ваших рассказов, отрывки из книг о Холлоу. Я систематизировала эту информацию — хронология, география, тип инцидента и так далее.
—За двадцать лет. Придется поработать.
—Мне легче, когда все упорядочение и систематизировано. Кроме того, настоящей информации крайне мало — учитывая прошедшее время и нанесенный ущерб. — Лейла отбросила волосы с лица и вскинула голову. — Как дела в суде?
—Хорошо.
—А до суда? Можно спросить?
—Я сделал, что от меня требуется. Они сказали, можно... просто оставить вторую порцию для Сейдж[15]. Теперь нужно ждать результатов десанта.
—В наше время это выяснится быстро. Фокс пожал плечами и сунул руки в карманы.
—Я не думал о тебе.
—Извини?
—Ну, понимаешь, когда... был донором. Не думал о тебе, потому что считал неприличным.
Губы Лейлы дрогнули в улыбке.
—Понятно. А о ком думал?
—Они предлагают визуальную стимуляцию при помощи эротических журналов. Я не запомнил ее имени.
—Мужчины.
—Теперь я думаю о тебе.
Удивленно вскинув брови, Лейла смотрела, как он вернулся к двери и запер ее.
—Неужели?
—Думаю, что ты должна пройти ко мне в кабинет. — Он взял ее за руку. — И немного поработать сверхурочно.
—Размечтались, мистер О'Делл. Разве что соберу волосы в пучок и надену очки.
Ухмыльнувшись, он потяну ее за собой — через всю комнату, потом по коридору.
—Разве что. Однако... — Фокс отпустил ее руки и принялся расстегивать накрахмаленную белую блузку. — Посмотрим, что там сегодня.
—Я думала, ты хочешь отдать мне письмо.
—Если кому-то интересно, то теперь стандартом офисного костюма является белый кружевной бюстгальтер с... застежками спереди.
—Не думаю, что он тебе подойдет, — возразила Лейла и вдруг потянула его галстук. — Посмотрим, что там. Я думала о вас, мистер О'Делл. — Она сняла с него галстук и бросила на пол. — О твоих губах и руках, о том, как они ласкают меня. — Расстегнув на нем ремень, она втолкнула Фокса в кабинет. — И о том, какие еще они придумают ласки.
Выдернув ремень, Лейла уронила его на пол, вслед за галстуком. Потом сдернула с плеч Фокса пиджак.
—Начинай.
—Ты слишком много командуешь для секретаря.
—Администратора.
—Неважно. — Фокс сжал зубами ее нижнюю губу. — Мне нравится.
—Тогда тебе понравится и вот это. — Лейла толкнула его в кресло и повелительным жестом приказала сидеть. Потом, не отрывая взгляда от его лица, выскользнула из трусиков.
—Ого.
Отбросив трусики, она взобралась Фоксу на колени.
Он предполагал, что они устроятся на диване или на полу, но теперь, когда ее губы с силой прижались к его губам, кресло казалось самым подходящим местом. Фокс распахнул ее блузку, стал целовать обтянутую кружевом грудь. Эта женщина жаждала не медленного соблазнения, а страсти и напора. Потому он пустил в ход руки и губы, лредоставив ей самой определять ритм.
