– Понимаешь, мне хотелось…. Ну, что-то же должно быть такое… для всех, – старательно пыталась выразить свою мысль Зоя. – Мы же теперь как бы одна семья… все свои!
Славик пытался дирижировать хором. Ируся мученически закатывала глаза в потолок.
– А теперь – танец жениха и невесты! – зычно скомандовала Люси.
И грянул вальс.
Испугаться Зоя не успела: в действие опять вмешалась ДВОРЯНСКАЯ ОСОБА. Которая, оказалось, никуда не делась. И даже не собиралась деваться!
В одно мгновение она оттеснила Зою и царственным жестом сбросила пелерину.
А во второе – уже кружилась посреди зала, хозяйски возложив руку на плечо жениха.
Никогда бы не сумела Зоя держаться так прямо! Так томно склонять голову с розой в волосах то к одному, то к другому плечу! И так легко подхватывать подол платья! Шёлк его шуршал на поворотах, отливая то розовым, то лиловым. Гости следили завороженными взглядами. Никто не подозревал подмены. И только жених, улучив минутку, шепнул одними губами: «Княжна!» – и подмигнул заговорщицки.
Свадебный вальс наэлектризовал публику. Аплодировали как на концерте знаменитостей масштаба Иосифа Кобзона и Анастасии Волочковой.
Праздничное безумие постепенно охватывало компанию. Флюиды веселья бесчинствовали в глазах и движениях.
Уже очень многие из гостей жениха были на «ты» с родственниками невесты.
Уже было оттанцовано несчётное количество танцев – как медленных, так и быстрых, как коллективных, так и сольных. И уже дважды гости под предводительством тамады обошли «паровозиком» свадебный стол, после чего только самые стойкие оказались способны принять участие в самых неприличных конкурсах, вроде «Снимите с этого мужчины семь любых предметов одежды»…
– Эх! Теперь и танец маленьких лебедей некому танцевать – мужики нетранспортабельные! Не рассчитала… – Люси сокрушённо постучала себя кулачком по лбу и великодушно распорядилась: – Ладно, пускай народ отдохнёт. Олег, где шишки? Держи поднос… А мне – баллон трёхлитровый, вон под стулом стоит, с бантиком… Ну-ка, гости дорогие, поздравим новобрачных! И поддержим молодую семью кто чем может!
– Подождите! – закричала Зоя. – Не надо баллон! У меня другое предложение.
И все вдруг притихли. Сначала замолчали сидящие рядом, потом те, кто подальше, зашикали на соседей и, наконец, самые дальние как-то усмирили самых весёлых – и все глаза устремились на невесту. Да и как же было не смотреть на неё, когда она быстро шла через зал к маленькой сцене – лёгкая, молодая, улыбающаяся, в невиданном своём переливающемся платье и с розой в волосах, а следом спешили два красавца-кавалера: жених и ещё один юноша – неужто Пашка? Кавалеры несли внушительных размеров сундук, обтянутый синим атласом и снабжённый новеньким сияющим замком.
Теперь Зое нисколько не было страшно. Как при выходе на сцену – при объявлении пьесы, сто раз обыгранной во множестве залов с неизменным успехом.
Хотя именно об этом номере можно было с полным правом сказать – «Исполняется впервые!»
– Свадебный аукцион! – схватив микрофон, провозгласил Пашка, но, не выдержав обилия внимания, покраснел и сунул микрофон Дмитрию.
Жених степенно принял устройство и, пробормотав «Раз… раз», прокашлялся и объявил не без торжественности:
– Эксклюзивный аттракцион! Только сегодня и только у нас! Впервые в истории двух семей – распродажа фамильных ценностей!
И протянул руку, указывая на сундук.
Но Зоя и Пашка замешкались с замком. Тот не поддавался. Ключ вставляли так и этак, дёргали дужку замка, нажимали то с одной, то с другой стороны.
– Семейные реликвии! – добавил Дмитрий, отвлекая внимание публики.
Однако публика слегка взволновалась. Раздались выкрики:
– Помочь, ребята?
– Заело, видишь!
– Правда ценности, что ли?
– Та розыгрыш это! Аттракцион, тебе ж сказали!
– Да что ж за руки у невесты! Павлуха, нажимай же ж хоть ты!
И в этот момент замок щёлкнул. Пашка ойкнул. Зоя осторожно вынула замок из петли. И вместе они наконец распахнули сундук.
– Раскошеливаемся, гости дорогие! – грянула с другого конца зала Люси. – Готовим баксы, евро, ну и родные деревянные-оловянные!
Пашка вынул длинную блестящую трубочку, перевязанную алым бантом. Зоя передала её Дмитрию и что-то шепнула. Дмитрий поднял руку, призывая к тишине.
– Тот, кто решится приобрести эту вещь… так, я не понял – все меня слышат?
– Та все! Все!!! – завопили гости вразнобой.
– …тот обеспечит себе уважение детей, внуков и всех последующих поколений! – пообещал жених голосом кудесника из «Вещего Олега». – А может быть, даже вечную жизнь! По крайней мере в памяти потомков…
Публика молчала, напряжённо осознавая услышанное. Кто-то хихикнул. Людмила вскрикнула звонко:
– А цена? Начальная цена!
Жених с невестой растерянно переглянулись.
– Двадцать рублей! – нашёлся первым Пашка.
– Тридцать! – тут же перебила Надя.
– Тридцать пять… сорок! пятьдесят! – подхватили с разных концов стола.
Трубочка была продана за триста рублей. Надя не уступила-таки никому!
Разрезал алую ленту Серёга.
– Не спеши… покромсаешь! – инструктировали его со всех сторон. – Вдруг там доллары!
– Баба Катя, отодвинься! Не видно ничего из-за твоей головы!
– Да тут какая-то картина! Смотри!
– Осторожней разворачивай!
И когда была содрана фольга и бережно развёрнута трубка, оказавшаяся листом ватмана, глазам присутствующих открылся тополь.
То был не пирамидальный, свечкой устремлённый ввысь, а мощный, раскидистый и ветвистый тополь – не иначе как тот самый, что красовался в родительском дворе во времена Зоиного детства! Ветви его, осенённые густой и плотной, весело трепещущей весенней листвой, несли на себе ещё и дополнительную нагрузку – таблички. Каждая табличка заключалась в затейливую кружевную рамку, и на каждой значились фамилия, имя и отчество. Были тут мужчины, женщины и дети; присутствовали дяди и тёти, бабушки и дедушки. И даже несколько прапрадедушек с прапрабабушками уютно устроились в густой кроне среди потомков.
Вокруг дерева парили, взявшись за руки, розовые младенцы-ангелочки, и деловитые купидоны там и сям доставали из колчанов и прилаживали к лукам золотые стрелы. А выше блестящие звёзды, солнце и молодой месяц в гармоничном единстве вели над тополем хоровод.
Одним словом, генеалогическое древо было исполнено по всем правилам искусства. И глядя на него, оставалось только ахнуть:
– Это что же… кто ж такое нарисовал?
– Авторская работа известного российского художника Николая Селезнёва – кстати, присутствующего здесь! – объявил жених.
При этих словах на дальнем конце стола слегка приподнялся человек с длинными волосами, спускающимися до самых плеч. Лицо его было столь мрачно, что гости слегка оробели и лишь спустя несколько секунд зааплодировали и закричали: «Ура!», «Молодец!» и почему-то «Бис!» Однако художник не удивился – слегка поклонившись зрительской аудитории, он с тем же отрешённым выражением перевёл взгляд на свою соседку Марину, Надину дочку.
А в зале раздался протестующий выкрик:
– Ну дак и что теперь? Вся вот эта красота, значит, одной Надьке?
– Не волнуйтесь, гости дорогие, – успокаивал публику жених. – Уменьшенные ксерокопии имеются для всех!
Но чёрно-белые ксерокопии, к тому же уменьшенные, никак не устраивали публику.
– Ну-у, я так не играю…
– Шо ж не предупредили, шо така картина!
– По новой! Давайте ваш аттракцион по новой! Заверните обратно.
– Та не переживайте, гости дорогие, – медовым голосом обратилась ко всем обладательница чудной картины. – Повесим в зале, в рамочке – приходите, любуйтеся на здоровье! Хоть фотографируйте, хоть конспектируйте, хоть на камеру снимайте!
– На камеру! Умная какая!
– Продолжаем аукцион! Следующий лот! – перебил жених, предотвращая назревающий конфликт. И, выждав таинственную паузу, объявил голосом старца-предсказателя: – А тот, кто возьмёт себе следующую вещь, откроет разом все семейные тайны!
Из сундука явились две зелёные папки с алыми бантами. На одной красовалась фотография жениха, на другой – невесты.
– Доступ к фамильным ценностям и кладам, романтическим историям и семейным преданиям! А возможно, и родство с какой-нибудь знатной фамилией – вот что получит обладатель каждого из этих предметов! – торжественно пообещал Дмитрий.
Пакет архивных документов о семье невесты пожелала приобрести Ируся, со стороны жениха – двоюродный брат Дмитрия.
Аукцион набирал силу. За десять минут были проданы: набор кукольной мебели из школьной бумаги в клеточку; коллекция марок, собранная женихом в детстве, и белый воротник, вязанный узором «тюильри».
Тётя Лора с Сашей выкупили пожелтевшую фотографию спаниеля Джильды. Дядя Гриша – тетрадь с рецептами бабы Анфисы. Последний лот – Зоин рисунок по памяти, изображающий старый двор, – достался художнику Николаю.
