Миро пошел в шатер Земфиры и Люциты.
Люцита обрадовалась ему, но виду не подала. Тоже есть своя гордость.
— Люцита, я тебя сегодня задел?
Молчок.
— Задел… Ты прости меня. Я виноват.
— Блузку испортил, — наконец-то отозвалась Люцита. — А в меня не попал. Но я все равно очень испугалась!
— Прости. Я не хотел.
— Я знаю. Это Кармелита во всем виновата!
— При чем здесь Кармелита?!
— При том! Ты же теперь больше ни о чем и ни о ком не думаешь! Только она одна у тебя в голове.
Миро не знал, что ответить. Он так хотел отвлечься от всего этого. Хоть на время упрятать свою боль куда подальше. Но тут снова все всплывает, и мучит его, и мучит…
— Знаешь, Миро… Ты ей безразличен. Если бы она чувствовала к тебе хоть что-то, она бы не была на озере наедине с гаджо!
— Не лезь, Люцита, — почти закричал Миро, — я сам с этим разберусь!
— Знаешь что? Я не буду больше стоять у щита, когда ты бросаешь ножи! Я боюсь.
— Никогда не боялась, а теперь боишься…
— Да! И знай, я всем расскажу про то, что Кармелита была с гаджо!
— Не посмеешь!
— Еще как посмею!
Миро бессильно сжал кулаки, на щеках заиграли желваки. А Люцита, как специально, чтоб еще больше распалить, достала нож и протянула его Миро.
— Возьми, возьми. Ударь! Меня ударь! Кармелита виновата, а ты убей меня!
Миро выхватил нож и…
Упрятал его за пояс. Потом быстро вышел из шатра.
* * *
Какие же ловкие эти девчонки! Как все выворачивать умеют. Вот и Максиму доводы Светы казались уже весьма убедительными. Но внешне он старался еще пыжиться, спорить:
— Ну понятно. Она твоя подруга, вот ты ее и защищаешь.
— Нет. Просто ты вообще не понимаешь женщин.
— Очень даже понимаю. Что тут в вас не понимать?
— Эх ты, ерепенишься, хорохоришься, как ребеночек. Слушай. Я тебя учить буду. Женщинам вообще свойственно немножко играть, притворяться. Натура у нас такая, игривая. Это даже и обманом не назовешь.
— Хорошо, допустим, это не обман, а притворство. Но зачем ей притворяться таборной цыганкой?
— А ты не понимаешь? Нет? Ладно. Лекция о женщинах номер два. Скажи мне — в чем была Кармелита, когда ты ее в первый раз увидел?
— Ну, юбки цыганские…
— Вот. А ко мне она в основном в джинсах приходит.
— Правда?
— Правда, правда. И даже не притворство. Она чувствовала, что понравилась тебе именно такой, необычной. Настоящей таборной цыганкой. Ну что лобик наморщил? Начал соображать. Думай дальше. Она боялась, что если ты ее увидишь в каком-то другом виде, то потеряешь прежний интерес. Причем она этого, может быть, даже и не осознавала. Но подсознательно именно поэтому хотела, чтоб ты считал ее таборной. Вот и все. Неужели вам, мужчинам, непонятно? Это же так просто!
— Просто… — задумчиво сказал Максим. — Но так глупо!.. Да какая разница, в чем она одета. Я же ее… — хотел сказать «люблю», но вовремя сдержался, решил, что при Свете не стоит бросаться такими словами. — Она же мне нравится. Она, а не одежда!
— Нет. Ты и вправду дурачок. Одежда — это и есть часть женщины, причем очень важная. Это ее шкурка, которую она иногда сбрасывает, как Василиса Премудрая. И тогда становится Василисой Прекрасной. Понял?
Вот теперь уж Максим точно не знал, что ответить. И скорее из упрямства, а не следуя логике, сказал:
— Но хоть про отца-то своего могла…
— Да ты гордиться должен, что она промолчала про бизнесмена Зарецкого! Сам подумай. Мы сейчас при капитализме живем. Знаешь, сколько хлыщей пытались за ней ухаживать. Из-за денег папиных. Так она их с ходу отбривала, в полсекунды. А тут, знаешь, как приятно чувствовать, что ты, только ты, кому-то нужен, а не отцов бизнес и деньги. Ну что все молчишь?
Неожиданно Максим улыбнулся:
— Знаешь, я только сейчас понял фразу: «Если женщина неправа, попроси у нее прощения…».
А Кармелита в это время спала, и снился ей Максим. Причем в ее сне Максим спал. Сладко так, беззащитно, трогательно, по-детски… А в это время какая-то темная фигура начала подбираться к нему. Сцена получалась точь-в-точь, как в «Гамлете», когда бродячие актеры по просьбе принца разыграли сцену отравления короля — отца Гамлета. Только злая фигура подбиралась не с ядом в стекляшке, а… а… Что же у него там в руке? Нож!
Но кто это?
Во сне бывает так трудно всмотреться и узнать того, кто снится! Но тут фигура попала в луч света. И Кармелита сразу узнала…
Это Миро!
Он хочет убить Максима. Надо что-то делать. Нужно как-то спасти его! Но как? Кармелита попробовала крикнуть — не получилось. Войти в сон или хотя бы пошевелиться… Нет!
Как часто во сне мы беззащитны, словно в жизни.
Или получилось?
Миро из сна встревожился, чего-то испугался и выронил нож. Раздался звон. Нож разбился. Так значит, это все же был не нож, а стекляшка с ядом! А звон продолжался и продолжался.
Кармелита проснулась. Звонил телефон. Сонная, нащупала трубку, поднесла ее к уху.
— Алло… — и услышала счастливый голос Светы.
— Але, Кармелита, это я! Ну что, ликуй! Я все устроила.
— Кто? Что устроила? — еще не совсем проснувшись, спросила Кармелита.
— Всё! Максим совсем не против с тобой встретиться и поговорить. Прямо сейчас. Совсем скоро. Я ему все объяснила! Ты меня слышишь? Приезжай…
Не зная, что сказать, Кармелита замерла с трубкой в руке. А Света все кричала:
— Але, Кармелита? Але…
Вошла Земфира. Вот ведь двужильная! Кармелита молодая, а умаялась выхаживать бабушку, приносить и уносить тазики, воду. Свалилась спать. А Земфира все это время дежурила с Рубиной. И сейчас пришла сказать, что та зовет внучку.
Кармелита вошла в комнату, которую Баро отвел для Рубины. Та лежала с закрытыми глазами. Кармелита аккуратненько полуприсела-полулегла рядом.
— Бабушка, ты спишь?
— Нет, милая, не сплю… — Рубина открыла глаза.
— Как ты себя чувствуешь?
— Уже лучше. Иду на поправку.
— Ну, слава богу. Я же знала, что с тобой ничего плохого не случится.
— Случилось бы, если б не ты с Земфирой.
Кармелита украдкой посмотрела на часы. Рубина заметила это.
— Бабушка, а правда тебе уже совсем хорошо?
— Что? Идти надо?
— Да. Очень нужно, — серьезно и даже хмуро сказала Кармелита.
— Куда?
— Нужно встретиться с одним человеком…
— А отец этого человека знает?
— Знает… Но вот о том, что я пойду, ему лучше не знать…
— Я ничего не скажу, — улыбнулась Рубина.
— Бабушка, а ты не обманываешь? Тебе точно хорошо?
— Конечно… А потом, здесь же Земфира, если что. В общем, не волнуйся.
