Зазвенели бокалы, вино пролилось на скатерть, Илья наклонился к самому уху Алины:
— Я их всех обманул! Все провожают старый год, а я пью за тебя!
В двенадцать били часы, со всех сторон раздавались возгласы: «С Новым годом!», стреляло шампанское, шипели бенгальские огни, плюясь в разные стороны горячими искрами, взрывались хлопушки, разбрасывая во все стороны разноцветное конфетти, знакомые и незнакомые люди обнимались и желали друг другу счастья...
Алина кричала вместе со всеми, и ей было весело, потому что она была молода, красива и счастлива. Ну, почти счастлива. Завтра приедет Глеб, и они снова будут вместе, а эта примета — как встретишь Новый год, так его и проведешь — это не для них...
В половине первого музыканты снова отбыли на сцену.
— Пойдем потанцуем? — предложил Андрей.
— Пойдем, — согласилась Алина, потому что ноги ее давно уже выписывали под столом танцевальные па.
Они закружились в медленном танце среди таких же пар.
— Ты знаешь примету? — спросил Андрей.
— Какую?
— Первый танец в Новый год ты танцуешь с человеком, который станет твоим мужем.
— Ты ее только что придумал? — рассмеялась Алина.
— Нет. Я знал о ней всегда. Поэтому никогда не приглашал девушек на первый новогодний танец.
— А ради меня сделал исключение?
— Тебя я хотел пригласить. Тебя, и никого больше.
В его голосе прозвучали какие-то странные нотки.
По спине Алины пробежала дрожь. Ей почему-то стало неуютно.
— Я испугал тебя? — словно почувствовал ее состояние Андрей.
— Ты? — притворно улыбнулась Алина. — Ничего подобного.
— Я предупреждал тебя, что всегда говорю только то, что думаю.
Остаток танца оба молчали. Алина еле дождалась конца песни, чтобы высвободиться из рук Андрея.
Следующая песня посвящается девушке с золотыми волосам по имени Алина, — между тем со сцены объявил Илья.
Он пел песню о красивой бабочке, которая неожиданно проснулась зимой и вылетела в пургу. Она летела и не понимала, что происходит, ей было холодно и страшно, снежинки жалили ее, ветер пытался оборвать ей крылья, а она все летела дальше, прося всех встречающихся на пути рассказать ей о лете. Но никто не знал, что такое лето... И когда бабочка устала, упала и замерла, ее яркие крылья увидел на белом снегу музыкант. Он долго отогревал ее в ладонях, он спел ей все песни про лето, которые только знал, но бабочка так и не ожила... И тогда он сочинил песню про бабочку, которая неожиданно проснулась зимой...
— Что ты делаешь завтра? — Вопрос Андрея выдернул Алину из состояния задумчивости.
— Послушай и заруби себе это на носу! Завтра я занята. И послезавтра тоже. И послепослезавтра. Понятно?
— Понятно, — кивнул Андрей. — А в четверг?
— Ты действительно такой болван или притворяешься? — удивилась Алина.
— Действительно. Притворяюсь.
— Молодые люди, угоститесь печеньицем! — возникла перед их столиком долговязая фигура клоуна с подносом печенья. — Печенье не простое — в каждом — судьбоносное предначертание. Не пожалейте десяти рублей!
Алина полезла в сумку, но Андрей опередил ее, бросив на поднос клоуна две десятки.
Мне и девушке.
— Только девушка должна выбрать сама! — остановил клоун руку Андрея, который взял себе одно печенье и потянулся за вторым.
Алина демонстративно взяла другое. Откусила сладкое тесто и вытащила из пустой сердцевины свернутый листик бумаги.
«Если вы внимательно приглядитесь — вы найдете свою судьбу за вашим столом...»
— Чушь какая-то, — улыбнулась Алина и повернулась к Андрею. — А что тебе досталось?
— Я покажу тебе этот листок потом. Когда предсказание сбудется, — серьезно пообещал Андрей.
— Очень нужно! — фыркнула Алина.
К столику подлетел Илья — пьяный, веселый и взъерошенный.
— Все, на ближайший час я, сударыня, в полном вашем распоряжении! Вставай, нечего сиднем сидеть! В такую прекрасную ночь красивые девушки должны танцевать! — Он схватил смеющуюся Алину за руку и утащил на танцевальную площадку.
Алина безумствовала вместе с ним, танцевала, кричала что-то, выписывала бенгальским огнем какие-то огненные, замысловатые фигуры, но никак не могла отделаться от какого-то неуютного чувства. Она не сразу поняла, что именно ей мешает. А когда поняла, снова поежилась: все это время Андрей, так и оставшийся сидеть за столиком, не сводил с нее пристального, внимательного взгляда.
Глеб в это время сидел в кресле перед мерцающим экраном телевизора. Ольга на кухне мыла посуду, чтобы не оставлять грязный стол на завтра, а ему больше всего на свете хотелось закрыть глаза и открыть их уже совсем в другом месте. Там, где сейчас Алина. Где она? С кем? Что она сейчас делает? В голову лезли картинки одна красочней другой. Глеб не выдержал, поднялся и пошел на кухню, где в холодильнике у него стояла припрятанная на всякий случай бутылка водки...
Лора Александровна звонила Вадиму почти до двенадцати. Ни домашний, ни мобильный телефоны не отвечали. Без четверти двенадцать она надела свое самое красивое платье, подкрасила ресницы, достала из холодильника бутылку шампанского и один бокал, выключила свет, зажгла елку и вставила в магнитофон старую кассету со своими любимыми песнями, которые она не слушала уже очень давно.
Когда на экране телевизора часы пробили двенадцать, Лора Александровна выпила шампанское, невесело улыбнулась, прошла на кухню, открыла духовку и повернула все конфорки плиты.
Потом вернулась в комнату, выпила еще шампанского и легла на диван. Квартира медленно наполнялась газом...
...Тамара сидела дома в окружении Степкиных друзей, слушала бесконечные рассказы об испорченных чертежах, мило улыбалась женам, обсуждая с ними рецепт домашнего пирога или узор для вязания кофточки, и думала о том, как ей осточертела вся эта жизнь: муж-зануда, любовник, который никак не может понять, чего же он все-таки хочет, работа, после которой отваливаются ноги и разламывается спина...
— А почему вы не заведете ребенка, милочка? — обратилась к Тамаре жена Степкиного начальника — полная, дебелая дама с глазами навыкате и вечно открытым ртом, что делало ее похожей на выброшенную на берег рыбу.
Это было последней каплей.
Тамара, не ответив, поднялась, вызвав гримасу удивления и недовольства на рыхлом лице собеседницы, и вышла в коридор.
Через секунду тонкие пальцы ее уже крутили диск телефона.
— Евгений Измаилович? Это Тамара. Ваше предложение еще в силе?
Трубка что-то восторженно забулькала.
