выступление ребят и не пускать предательскую слезу. Эти дети — настоящие бойцы и не любят жалость. Они нормальные, такие же, как все, только немного больные…
Хорошо, что можно взять Корнева за руку, прикрываясь их липовой помолвкой, и не дрожать так явно. А детишки поют весёлые песни, показывают фокусы и свои рисунки.
Очень сложно сдержаться… И невозможно не проникнуться уважением к мужчине сидящему бок о бок. Он делает огромное дело, а ведёт себя скромно, даже стеснительно. Видно, насколько Стасу неуютно принимать благодарность. Он бы предпочёл просто дать деньги и сбежать, так проще, но только ради детей, которым необходимо знать, что кому-то не всё равно, кому-то, кроме родителей, они нужны, Корнев мужественно улыбается, а в глазах дрожат слёзы, хотя, может свет больничных ламп так падает…
До машины шли молча.
Ещё минут пять сидели в тишине, откинувшись на спинку.
Первым заговорил Корнев.
— Хорошо, что это всего раз в год…
— И давно ты так… помогаешь?..
— Три года. До меня отец лет пять, наверно…
— А как же… Ты же в Нью-Йорке жил…
Корнев медленно повернул голову.
— И что? Мне это не мешало перечислять деньги, а раз в год сесть на самолёт. Не веришь?
Калинина смутилась.
— Наоборот. Даже сомнений нет. Просто спросила…
Стас нашёл руку журналистки и осторожно переплёл пальцы.
— Спасибо… — шепчет едва слышно. — Спасибо, что поддержала, несмотря на то… На то, что мы повздорили. Мне не стоило уходить и хлопать дверью. Это глупо…
Саша подняла взгляд.
— А что не глупо? — хмыкнула она, не ожидая ответа.
— Не глупо… — Стас чуть подался вперёд и хитро прищурился. — Не глупо было бы тебя отшлёпать, — проникновенно шепнул он.
Саша фыркнула, скрывая волнение.
— Тебе лишь бы шутки шутить, — игриво стукнула по плечу, а Стас усмехнулся и сел ровно.
— Хочешь,… отвезу тебя домой?
Калинина качнула головой.
— Нет. Лучше… давай закажем большую пиццу? — она вскинула бровь, внимательно посмотрев.
Стас несмело улыбнулся, но побоялся спугнуть.
— Я люблю с беконом и маринованными огурчиками. И чтобы маслины обязательно были!
— И грибы, — добавила Саша. — Тогда поехали ко мне?..
— Смотреть фильм, и есть пиццу? — уточнил Стас.
— Ага, — подумав, подтвердила Саша. — Фильм и пицца.
— Чур, фильм выбираю я, — обрадовался Корнев и завёл машину.
Не верилось. Просто не верилось. Сама предложила, позвала… К себе домой! Это почти как на приём к президенту попасть. Неужели сдалась? Или это просто первый шаг на пути к доверию? Даёт возможность проявить себя?
Стас мысленно вздохнул. Охо-хо-хо… главное не перестараться, точнее не сорваться. Трудно держаться рядом с этой упрямой журналисткой, а после поцелуя… Ух, лучше не думать. Живот судорогой сводит.
Впускать домой Корнева уже стало чем-то привычным. Да и он чувствует себя свободно, как дома. Сам прошёл в комнату, включил телевизор, подключился к интернету…
Саша махнула рукой и решила заказать пиццу. Когда закончила делать заказ, Корнев уже запускал фильм.
— «Притворись моей женой»? — немало удивилась Саша.
— Почему, нет? — с улыбкой ответил Корнев. — По-моему как раз в тему.
Осталось пожать плечами и опуститься рядом. На пол. Корнев почему-то игнорировал мягкий диван.
— Ты поговорил с мамой? — обратилась Саша, пока идёт заставка.
Стас усмехнулся.
— Нет, слава богу, времени не было. Она бы завела песню, о том, что мне срочно нужно вернуться в шоу-бизнес. Она так мечтала о славе, о знакомстве со звёздами… С некоторыми она и вправду познакомилась. Но ты же понимаешь, что многим женщинам всегда мало.
— Не знаю. Мне сложно судить, я так далека от шоу-бизнеса, — ухмыльнулась Саша. Сидеть рядом не то, чтобы неуютно, просто странно. Тепло что ли.
— А твои? Я не спрашивал, но мне показалось, что по каким-то причинам, близкие тебя недолюбливают.
Калинина поджала губы, размышляя, стоит ли отвечать правду.
— Я всегда была благоразумна, в этом моя проблема. Точнее… я даже не знаю. Но всегда, когда я говорила сестрам или маме, что не стоит верить кому-то, или делать что-то, меня буквально призирали и считали, что я, как это?.. «каркаю»!
— Приведи пример, — Корнев повернулся и закинул руку на диван. Вроде и не обнимает, но тепло чувствуется и хочется откинуть голову назад…
— Ну,… когда Юля жила с Вадимом и собиралась за него замуж, я сразу сказала, что этот брак не протянет и года. Говорила, что она намучается, а если ещё родит ребёнка… Но разве меня кто слушал? Юля так хотела поспеть за Катей… Они же близняшки. Для них это как игра: в один день выйти замуж, в один год родить, никто не хочет думать о будущем… — подумав, Саша продолжила. — Вадим приставал ко мне. Я естественно всё рассказала Юле. Она не просто не поверила мне, она настроила мать и сестру против меня, убедив тех, что мне самой нравится Вадим, и я распускаю слухи из зависти. Пришлось «умыть руки» и просто наблюдать. Долго ждать не пришлось. Когда Юля была на седьмом месяце беременности, он ей изменил. А может, и до этого изменял, просто в этот раз попался. И как думаешь, кто в этом был виноват? Гулящий Вадим? Не-ет, — Саша, усмехаясь, покачала головой и вздохнула. — Ты прости, я не жалуюсь. У меня хорошая семья и мать замечательная… Просто они другие. Я за всё им очень благодарна, но общение пытаюсь сократить до минимума. Мне сложно их понять.
Стас долго и пристально смотрел. Саша даже начала переживать. А потом он всё же обнял её и просто молча погладил по голове, словно маленькую девочку, которая нуждается в ласке и утешении. Внезапная забота тронула до глубины души. Калинина уткнулась носом мужчине в плечо и с удовольствием втянула аромат парфюма…
Идиллию прервала трель домофона.
— Наверно, доставка, — Саша нехотя поднялась. Быстро рассчиталась, забрала пиццу, приготовила тарелки и решила заварить чай.
— Тебе помочь? — раздался бархатистый голос позади, заставив вздрогнуть.
— Да, разложи в комнате кофейный столик и приходи за
