его перебивает, прижимаясь всем пластиком разом.
– А я, случайно услышала твой голос и решила подойти, – вот же врунья.
– Сомневаюсь, – проговариваю шепотом, но меня все равно услышали.
– Что, простите?
– Я говорю сомневаюсь, что вы случайно тут оказались. Лично я заблудилась, Марк шел за мной и потому стоит сейчас тут, выходит вы шли за ним, оттого нет смысла отнекиваться, слишком глухие стены. И не стоит стыдиться, что шли за своим мужчиной, я бы за таким тоже пошла, – смотрю ему в глаза, – хищницы не спят, но вы, я уверена, итак, в курсе.
Обнимает его за предплечье, и я понимаю зачем, на пальце кольцо. Издалека сложно сказать обручальное или нет.
Сучка.
Это удар под дых. Но, если бы он женился об этом трубили бы во всех концах.
Не свожу глаз, и Марк это замечает.
Смотрит и тут же скидывает ее руку с себя, четко проговаривая:
– Кольцо перевернулось не той стороной. И уползло не на тот палец.
Хочется смеяться в голос, но я лишь тихо подмечаю.
– Не стоит переживать Ольга, наш контракт с Марком давно прошел, я не претендую на это вакантное место. Всего доброго.
Прохожу мимо них и надеюсь лишь на то, что не заблужусь в этот раз, мне секунда промедления может стоит сотни тысяч нервных клеток, а может быть сразу разума.
Но все же останавливаюсь, потому что помню, какой сегодня день.
– Кстати, Державин, с днем рождения.
Разворачиваюсь и практически бегу.
– С ума сойти можно.
Пока двигаюсь по вечернему городу, чувствую свое сердце, которое истерически билось о ребра и требовало успокоения.
Была ли я рада его видеть? Боже мой, конечно. Но стоит вспомнить ту вешалку, как меня тут же начинает злить эта правда.
Он даже не спросил про сына. Как так можно? Какое право он имеет быть отцом дочери, и не хотеть знать моего ребенка?
Гнев закипал во мне и бурлил так, что я была в шаге от того, чтобы развернуть такси и вернуться.
Но одна мысль о том, что я буду навязывать ему, своего прекрасного малыша отвращает.
Это он теряет многое не зная его. Именно он пропускает самые лучшие моменты жизни сына, и я тут ни в чем не виновата.
Приезжаю домой, когда все уже спят. Проверяю Игната, и так хочется моей дурной голове рассказать ему об отце, но даже одного слова мне было бы не найти.
Что я ему скажу?
Набираю ванну и просто хочу смыть с себя это день, жаль в голову не зальешь эту воду. Я бы еще и хлорки туда плеснула.
Прикрываю глаза погружаясь в воду и вспоминаю, наши мгновения счастья. Таковыми они и были. Не важно, чем закончилось тогда, в тот момент, я улыбалась.
А сейчас, я бы с радостью возненавидела его, но не могу. Лишь несправедливость за моего малыша, дает мне жгучую злость на него, но не более.
Изменился. Стал старше. Красивая седина вилась в висках. Такой солидный. Вот только вешалка Ольга ему не очень подходит. Почему он всегда выбирает одинаковых дам, лишь имена меняются?
Четыре года и вот он был передо мной. Увидел. Пошел следом. Сканировал меня, изучал. Интересно, как выглядела я со стороны, наверное, так же, как и он.
– Ненавижу тебя любить, Державин. Ненавижу мечтать.
Рука тянется вниз. Снова так. С мыслями о нем. Но и в объятия другого я не хочу. Не смогу. Не сейчас.
Вижу его. Красивого, желанного, моего… пока что моего.
Целует так, как только он может. Уносит от его напора. Хочу большего. Обхватываю его член рукой и кайфую от его толщины и власти над ним.
Стонет мне в губы. Надавливаю на его плечи, и он слушается. Опускается на колени передо мной и поднимает одну ногу на свое плечо.
Вдыхает аромат моего возбуждения и принимается ласкать языком.
Нежно и страстно. Кружит вокруг маленькой жемчужины, изнывающей по нему.
Хватаю за волосы и останавливаю эту муку. Начинаю сама двигать бедрами. Включается в игру. Сегодня я госпожа.
Слушается и дарит оргазм, пока я отчаянно двигаю пальцами по клитору и сотрясаюсь от этой вспышки. А глаза вновь наполняются слезами.
Так каждый раз. Получаю удовлетворение и столько же боли. По-другому я просто не могу.
– Люблю тебя мерзавец. Но ты об этом никогда не узнаешь.
Марк. Четыре года спустя
– С днем рождения, папочка, – кричит дочка, стоит мне выйти к завтраку.
– С днем рождения, сынок, – присоединяется мама.
– Так-так. И что же приготовили мне, мои самые дорогие сердцу дамы?
– Торт. Папуль, я сама пекла его, а бабушка помогала. А еще мы украшали гостиную для тебя, ты видел? Видел?
– Нееет, я хочу задуть свечи. Они прилагаются к этой красоте? – смотрю на покрытый ярко-розовой глазурью торт.
– Бабуль, ну я же говорила, что свечки нужны.
– Конечно нужны. Мне тридцать семь, а я выгляжу на шестнадцать. Скоро все будут думать, что я твой брат, а не отец. Тем более, кто-то идет в школу в этом сентябре.
Поверить не могу, что Настя так быстро выросла.
Первый класс, а меня всего трясет. Многое изменилось за это время. В прошлом году не стало отца. Мама сильно сдала. Здоровье стараемся поддерживать, но ей уже семьдесят.
Недавно открыл ресторан, который я начал строить два года назад.
Для нее… О ней… Она моя белая лилия… чистая и невинная девочка… мой зайчонок.
Она до сих пор волнует мое сердце… но я отпустил ее так давно, что не имею права претендовать, даже на маленький "привет".
Лишь однажды, я приехал к ней. Сидел в машине и ждал, чтобы украсть ее образ. Но она не появилась. Проторчал весь день около дома, но тщетно…
Больше не пытался. Сосредоточился на воспитании дочки, но не отпустил ее из своего сердца.
Влюбленный придурок, который просрал свою девочку… она заслуживает большего, чем такой, как я.
Каждый день я задаюсь вопросом о том, где она сейчас, как живет, с кем…
Убиваю себя мыслями о том, что она, наверное, замужем. Стала матерью. Или строит карьеру.
Но уверен в одном, обо мне она вряд ли помнит. Я мудак, который разыграл гребаный спектакль. Однажды мама спросила меня о ней, и я рассказал. Все что было.
Она сказала всего два слова в ответ, на то дерьмо, о котором я ей поведал: "Это больно".
– Марк? – машет рукой перед моим лицом мама.
– Что? Я задумался.
– Ты сегодня приедешь
