вино. Совсем нельзя, Катюш, – а дальше пусть сама догадывается, что это значит.
– Не поняла… – протягивает она озадаченно.
Выбираюсь из машины и бегу к Вадиму. Он сразу меня видит и торопливо шагает навстречу. Я вглядываюсь в его глаза. В них – обеспокоенность и сожаление.
– Саша… – хрипло выдыхает он, подхватывая меня за талию. – Саша…
Больше ничего сказать не может, лишь проводит по моей щеке ладонью. По тому самому месту, где всё ещё есть синяк. Сейчас он расплылся ещё больше и расцвёл всеми цветами радуги.
Я накрываю его руку своей.
– Не надо… Это не ты. Это он сделал! И ты наказал его за это. Хватит, Вадим. Я больше не хочу вспоминать об этом.
Он понимающе кивает. Ещё сильнее стискивает меня в своих объятьях, но потом, спохватившись, вдруг ослабляет хватку и просто прижимает к себе, приобняв за плечи.
– Я не лучший отец, Саш… – шепчет каким-то больным голосом.
Его начинает трясти. Я понимаю, в чём дело. Вадим уже был отцом, его ребёнок погиб. И он винит себя в этом.
Он хрипло повторяет:
– Я был не лучшим отцом… Но если ты позволишь…
Встав на носочки, прижимаюсь к его губам. Наш поцелуй получается солёным, потому что по моим щекам бегут слёзы.
– Я беременна от тебя… И хочу быть беременной только от тебя… – сбивчиво шепчу, оторвавшись от его губ. – И если ты прямо сейчас не отвезёшь меня домой… К себе домой… Я этого никогда тебе не прощу.
Вадим сжимает моё лицо ладонями, но делает это осторожно, чтобы не задеть синяк. Прижимается губами к моему лбу, потом целует в губы. С шумом вдыхает запах моей кожи.
– Спасибо! – произносит хрипло. – За второй шанс.
Он ведёт меня к машине, открывает дверь, помогает сесть внутрь. Садится сам и укрывает меня в своих объятьях. Я зарываюсь носом в его шею. Вадим кладёт руку на мой живот, нежно поглаживает.
– Спасибо, – вновь произносит он.
Нет, это я должна говорить ему «спасибо». Сначала он спас меня от одиночества, к которому я так стремилась. Заставил меня проснуться. Вновь научил любить. Потом он спас меня от мужа-маньяка. И подарил ребёнка, о котором я так сильно мечтала.
Я слышу, как Катя всхлипывает, и смотрю на неё.
– Ну вы, блин, даёте… – протягивает она плаксиво. – Как я теперь поеду-то? Меня же прям колбасит от вас, ребята!
Её руки, и правда, подрагивают. Она у меня довольно впечатлительная, хоть и волевая. Макс великодушно предлагает ей пустить его за руль. Они меняются местами, Максим заводит мотор и, обернувшись, смотрит на Вадима.
– Домой?
– Домой, – со вздохом облегчения отвечает мой медведь и посильнее прижимает меня к себе.
Носом проводит по скуле, вновь громко вдыхая мой запах.
– Я люблю тебя, Саша, – признаётся шёпотом.
Улыбаюсь сквозь слёзы. Наверное, большего мне и не надо. Ведь я получила любовь этого сильного, волевого и бесконечно родного мужчины.
Раньше он и говорить со мной не хотел, и я поначалу даже посчитала его немым. Могла ли я тогда подумать, что он когда-нибудь признается мне в любви? Нет. Конечно, не думала.
А теперь он открыто сказал мне об этом. Пусть и такой ценой, но мы смогли найти дорогу друг к другу, хотя прежде я считала, что это невозможно.
Я целую Вадима. Он проникает языком мне в рот и пылко, жадно и глубоко целует.
Оторвавшись от него, перевожу дыхание и шепчу:
– Я люблю тебя, мой медведь.
Два месяца спустя
Окунув кисть в жёлтую краску, провожу ею по холсту. Потом прорисовываю стволы и ветви деревьев коричневым цветом.
Сейчас глубокая осень, и лес выглядит просто потрясающим. На кронах ещё осталось много листвы, несмотря на то, что она вся пожелтела. А жёлтый ковёр из тех листьев, которые уже осыпались, устилает землю мягким покрывалом.
На моей картине, правда, пока только в наброске, есть и наша речка. А также я решила разместить на ней семейство медведей. Грозный папа-медведь стоит на задних лапах и смотрит вдаль. Словно хочет убедиться, что вокруг всё спокойно, осматривая свои владения. За ним – мама-медведица и маленький медвежонок, который цепляется когтистой лапой за густую шерсть мамы.
Наш медвежонок ещё не скоро появится на свет, но мы оба уже очень ждём этого события.
Два месяца назад Вадим привёз меня сюда и сделал всё для того, чтобы я забыла, что натворил мой бывший муж. Вадим неустанно заботился обо мне, буквально пылинки сдувал. А по ночам любил…
Я тоже помогала ему забыть о том, что случилось, ведь он продолжал обвинять во всём только себя. Не мог простить себе, что отпустил меня с Сергеем.
Но, кажется, мы оба наконец-то перешагнули через это.
Спустя две недели после приезда я с тяжёлым сердцем сказала Вадиму, что пора возвращаться в город. Там оставалось множество нерешённых дел. Сергей вышел из больницы, и над ним должен был состояться суд.
Мы с Вадимом поехали вместе. Поселились в квартире отца, как бы сложно ни было находиться там. И провели в городе две недели.
На суде Сергею дали шесть лет, а наш адвокат отделался условной мерой наказания, правда, его лишили лицензии. Я сразу же подала на развод, и нас с Сергеем развели без лишних проволочек.
Вопросами фирмы мы с Вадимом занимались вместе. И параллельно с делами я проходила обследования, чтобы убедиться в том, что наш малыш в полном порядке.
Неделю спустя сама заговорила о возвращении в деревню, чем очень удивила Вадима. Оказывается, он боялся, что я, как и его покойная жена, не захочу жить в глуши и выберу привычную городскую суету. Но ведь она когда-то ушла не от самого Вадима… Она ненавидела сельскую жизнь и хотела сбежать из деревни. Я же не представляла больше своей жизни в городе.
Здесь мне хорошо. Река, лес, пение птиц… Запах дерева, когда Вадим делает свою мебель… Шуточки Макса… Мой грозный медведь, который всё время его одёргивает… Наши дни… Ночи… Кажется, я нашла свой рай на земле.
А делами папиной фирмы занимается управляющий. Да и Вадим дистанционно подключается, если возникают какие-то вопросы. Лесопилка тоже работает, и теперь уже на совершенно законных основаниях.
Я прорисовываю шёрстку медвежонка, сочетая разные оттенки коричневой краски. Улыбнувшись, бросаю взгляд через плечо.
– Ты подглядываешь за мной, да?
Хотя Вадим умеет ходить бесшумно, несмотря на свои размеры, я всегда чувствую его присутствие. И сейчас он действительно стоит за моей спиной
