достал ручку из кармана пиджака.
— Подпиши, Алиночка, здесь, — ткнул я пальцем. — И здесь…
— Что это?
Её глаза суетливо забегали по бумаге, но она всё равно нихера не врубалась, что происходит.
— Договора на отчуждение имущества. Пока ты в наследство не вступила, тут только то, что на тебя оформлено.
— Ты охренел, Одинцов? Хочешь меня по миру пустить? Да я тебя…
— Заткнись, сука! — рявкнул я на неё, ухватив левой рукой за глотку. Она захрипела, загребла по воздуху руками, пытаясь позвать на помощь. — Голову оторву, если пикнешь! — предупредил я и отпустил сучку. — Не подпишешь, пиздец тебе, Алиночка! Сделай дочке подарок и вали из города, как я просил! Только тогда я тебя оставлю в покое.
— Думаешь, я тебя боюсь, сволочь? — продолжала храбриться Алина.
— Если с тобой случится что-то нехорошее, один хуй всё Даше достанется. И твоё, и Славяна. В другой раз я поумнее буду. Тебя даже не найдут. Нет тела, нет дела, как говорится. Остальное я выкупить могу потом, как доки оформишь. Видала, какой я добрый дядька?
— Ну ты и тварь! — Алина подхватила выпавшую ручку и начала нервно чиркать ею, подписывая документы. — Повезло моей дочурке! — усмехнулась она. — Так ей и надо! Привет ей от меня передай!
— Она тебе тоже что-то просила передать. Чтобы ты в нашу сторону пасть не разевала. Ты в курсе, что твоя дочь — герой войны?
Рука Алины дрогнула, но потом она продолжила расписываться.
— Не в курсе. Я думала, она до сих пор в тюрьме.
— Всю войну прошла девочка под началом полковника Грэя, — продолжил я стращать вдову. — Он, кстати, тоже здесь, и Даша ему очень дорога. Знаешь, как война людей сближает?
— На, сука, подавись! — швырнула Алина мне в рожу документы. — Считай, это мой подарок вам на свадьбу.
— Спасибо, мама! — подъебал я её, аккуратно складывая в папочку бумаги.
— Забери моих людей к себе, Одинцов? Я уеду. Послезавтра.
— Конечно, мамуль! Всё сделаю! Счастливого пути!
43. Даша
Витя уехал на похороны Славяна, а я места себе не находила. Меня так неприятно выкосила вся эта ситуация с моими родственничками, что на душе было гадко и мерзко. Столько времени я переживала, что мама от меня отказалась, а когда она появилась в моей жизни снова, мне захотелось оказаться на другой планете, лишь бы подальше от неё.
Мне было горько и обидно от её отношения ко мне. Как будто я для неё приёмная, неродная. Будто бы не она вынашивала меня в своём животе, не кормила меня грудью, не читала сказки на ночь и не делала со мной уроки. Она любила меня раньше, я точно помню. А потом я выросла, и маму будто подменили.
Что, если и со мной случится такая же история? Рожу я маленького здоровяка Одинцову, а потом перестану любить его? Может, этот кукушачий недуг по наследству передаётся? Витя презирает мою маму и меня начнёт презирать тогда, причём вполне заслуженно.
Только когда Витя вернулся домой, меня подотпустило. Я выбежала на улицу, чтобы встретить его, не в силах ждать ни минуты. Он так обрадовался, что я его жду, что схватил меня в охапку и закружил по двору.
— У меня для тебя подарок, — поиграв бровями, загадочно сказал Витя, поставив меня на землю.
Только сейчас я заметила чёрную папку в его руках. Я догадалась, что там какие-то документы. Неужели моя амнистия и российский паспорт готовы? Это было подозрительно, потому что слишком уж мало времени прошло с того момента, как я здесь. Может быть, для Вити нет ничего невозможного? Я была бы рада, если бы это было так.
Мы прошли в его кабинет, и я поняла, что в папке что-то очень серьёзное, раз уж всё так официально.
— Садись, конфетка, — усадил меня в кресло мужчина, сам сел напротив. Между нами был журнальный столик, на который он аккуратно выложил бумаги. Это были какие-то договоры, которые вызвали у меня только недоумение. — Алина тебе на свадьбу подарила, — ответил Витя на мой немой вопрос.
— Я не понимаю… Витя, что это? — не на шутку разволновалась я, услышав имя мамы.
— Трёхкомнатная квартира в центре города, — отложил он один договор в сторону, — Пивоваренный завод, — переложил второй договор. — Верфь, ещё одна квартира, ресторан, — продолжил он шуршать бумагами. — Ну, и так, по мелочи…
— Зачем? Как? Я ничего не понимаю, Витя! — истерично воскликнула я, боясь даже прикоснуться к этим документам, но я видела, что в них указаны мои данные, значит, это действительно всё моё.
— Говорю же, мама подарила. Тебе. — Повторил мужчина. — Она послезавтра уезжает, сказала, что ей всё равно это некуда девать теперь.
— Зачем же ты это взял? Мне ничего не нужно от неё! Вообще ничего! Понимаешь?
— Тише, Даша! Ты чего? Подарки не отдарки! — отрезал он. — Документы подписаны, куда мы теперь это денем?
Некоторое время я находилась в каком-то ступоре. Мама решила откупиться от меня? Деньгами? За свою нелюбовь? Это было ещё обиднее. Что же она за человек такой жестокий?
— Значит, я теперь богатая? — сквозь слёзы рассмеялась я. — И что мне со всем этим делать, Витя? Я ничего не понимаю в пивоварении и ресторанах. Я только могу там пожрать, ну или пивка жахнуть. А верфь, так это вообще…
— Даша, у тебя я есть. Я со всем разберусь. Зачем тебе головку забивать всякими финансовыми проблемами? Ты чё не радая, что ли?
— Я не знаю, что сказать. Странно это всё… Чтобы мама взяла и всё это мне подарила? Как они со Славяном успели столько всего заработать? Это же целое состояние!
— Не совсем честным путём, наверное, но тебе-то всё по чесноку досталось. Теперь мы стали ещё богаче и влиятельнее. Разве это плохо?
— Наверное, нет. А мама правда уедет?
Я очень этого хотела. Чтобы просто наши пути больше никогда не пересекались. Я постараюсь простить её после такого подгона, но вряд ли когда-нибудь захочу увидеться с ней. И скучать не буду. Разве только по той другой маме, которой она была в моём детстве? Её уже не вернёшь, так что и печалиться не о чем.
— Я провожу её лично, не волнуйся, Дашунь, — пообещал Витя. — Прослежу за этим. И с ментами я всё порешал. Больше никто нас не тронет.
— Ты и правда самый крутой! — утерев сопли и слёзы просияла я, забираясь к нему на колени.
После всех передряг наступило некоторое затишье, и я немного расслабилась. Витя впахивал на работе, занимаясь и моим
