мы водили Розу и кое-кого из ее друзей в кино. Дети сидели впереди, а мы с Изабеллой — в последнем ряду. Как только мы остались одни, она взяла мою руку, засунула ее себе под юбку и прошептала, что нуждается в этом. Тихий вздох облегчения, сорвавшийся с ее губ, когда я ввел в нее палец, заставил меня так возбудиться, что едва удержался от того, чтобы не оттрахать ее, как пещерный человек. Она, черт возьми, захныкала, когда мне пришлось убрать палец в конце фильма.
Я провожу ладонью свободной руки по спине Изабеллы, слегка сжимаю ее попку, затем скольжу пальцами по коже на ее боку.
— Я могу пересчитать твои ребра, Изабелла. Ты похудела?
— Я пытаюсь немного подтянуть свою попку. Я на диете, — бормочет она.
— Что? — Я кладу костяшки пальцев ей под подбородок и поднимаю ее голову, чтобы заставить посмотреть на меня. — Ты спросила разрешения уморить себя голодом?
— Нет. — Она моргает, выглядя слегка смущенной. — Я думала, мужчинам нравятся худенькие женщины.
— Ты думала неправильно.
— У меня огромная задница, Лука. Я хочу похудеть перед вечеринкой.
Сжимая ее подбородок, наклоняюсь вперед, пока не оказываюсь у нее перед лицом. Я не хочу, чтобы ее задница становилась меньше. Желаю, чтобы она была больше.
— На сколько ты похудела?
— Десять фунтов.
— У тебя есть две недели, чтобы снова набрать вес, Изабелла, — говорю я, хмуро глядя на нее.
— Все эти килограммы прибавятся к моей заднице. Она станет еще больше.
Образ Изабеллы, с ее прекрасным задом на размер или два больше, заполняет мой разум, и мой член набухает.
— Хорошо.
— Чудненько. — Она закатывает глаза. — Я думаю, те новые брюки, которые купила вчера, пропадут даром. Мне и так едва удалось в них влезть.
— К черту брюки. — Я кладу руку ей на зад и снова сжимаю ее ягодицу. Ее попка действительно кажется меньше. — Я хочу, чтобы все было как раньше.
— Это что, приказ? — она ухмыляется.
— Да.
Улыбка на ее лице становится шире.
— Мне нравится, когда ты мной командуешь.
Я сгибаю палец, чтобы усилить давление на ее стенки, и прижимаю большой палец к ее клитору, наслаждаясь тем, как она сжимает бедра, чтобы удержать мою руку на месте.
— Меня чертовски сильно заводит, когда ты носишь эти очки, Лука.
Я рычу и, прижимая ее вплотную к своему телу, переворачиваю нас на кровати, пока она не оказывается подо мной, и наклоняюсь ближе, чтобы прошептать ей на ухо: — А что еще тебя заводит, tesoro?
— Огорчение, которое я испытываю в течение тех нескольких секунд, когда твой палец выскальзывает из меня ночью, как раз перед тем, как твой член заменяет его. Она выдыхает и хнычет, когда делаю именно это, но продолжаю держать пальцы на ее клиторе, дразня ее.
— Это тирания, — говорит она, проводя руками по моим волосам.
— Я знаю. — Кусаю ее за шею, одновременно сжав клитор.
— Черт возьми, Лука! — Она сжимает в кулаке мои волосы.
Меня бесконечно забавляет, что она расстраивается, когда не погружаю свой член в нее сразу. Я начинаю проникать в ее ненасытную маленькую киску. Боже, какие звуки она издает. Иногда мне кажется, что я мог бы кончить, просто услышав ее стоны.
— Теперь тебе лучше? — Я выскальзываю, затем толкаюсь в нее.
— Да… Да… Да… — Она часто дышит в ритме моих толчков, в то время как ее тело сотрясается подо мной, поднимаясь все выше. Я снова сжимаю ее клитор, затем массирую его. Она слегка взвизгивает, когда снова давлю на клитор, и сжимает свои ноги вокруг меня.
— Мне нравятся звуки, которые ты издаешь, tesoro. — Я со стоном погружаюсь в нее. — Так дьявольски туго.
Она хнычет и хватает меня за плечи, когда кончает. Я снова толкаюсь в нее и взрываюсь, восхищаясь ощущением моей спермы, заполняющей ее. Самое лучшее чувство на свете.
— Иди сюда. — Я обнимаю ее за талию и прижимаю спиной к своей груди. Она все еще дрожит, когда накрываю ее лобок ладонью и снова погружаю в нее палец.
— Я бы хотела, чтобы твой палец или твой член были внутри меня весь день, — вздыхает Изабелла.
— Тебе не нравится ощущение пустоты внутри?
— Нет. — Она наклоняет голову и смотрит на меня. — Ты сделал из меня наркоманку.
— Прекрасно.
— Возможно, мне придется начать заходить к тебе в офис в течение дня. Чтобы получить свою дозу.
— Хороший план. — Я улыбаюсь, затем утыкаюсь носом в ее шею. — А я тем временем приготовлю для тебя кое-что еще.
— Что у тебя на уме?
— Тебе придется подождать, и ты увидишь, tesoro.
— Можно мне покрасить волосы в рыжий цвет? — спрашивает Роза с противоположной стороны обеденного стола.
— Нет, — и я, и Дамиан отвечаем в унисон.
Роза откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди, подперев подбородок.
— Когда ты вырастешь, то сможешь покрасить волосы, милая, — говорю я. — Сейчас ты слишком маленькая для этого.
— Но я хочу, — бормочет она.
— Зачем? Кто-нибудь из твоих друзей покрасил волосы?
— Нет. Но я хочу это сделать.
Я вздыхаю и качаю головой. Это то же самое, как если бы я слушала свою сестру.
— Как насчет новой стрижки? Я могу отвезти тебя на следующей неделе. И маникюр можем сделать.
Роза переводит взгляд на меня, ее глаза широко раскрываются.
— Правда?
— Конечно. — Я киваю. — Я позвоню своему стилисту и запишу тебя. У тебя есть на примете какая-то конкретная прическа?
Роза ерзает на стуле, затем пожимает плечами.
— Я хочу покороче, — говорит она, затем поднимает на меня взгляд. — Как ты думаешь, папа разрешил бы мне?
— Если ты объяснишь, что действительно хотела бы волосы покороче, конечно, он разрешит.
Раздаются шаги, и Лука заворачивает за угол, входя в столовую.
— Папа! — Роза подпрыгивает на стуле: — Можно мне коротко подстричься? Иза сказала, что возьмет меня с собой. Можно? Пожалуйста?
Лука останавливается позади Розы и целует ее в макушку.
— Конечно, piccola. А теперь иди на кухню и помоги Виоле с едой. Мне нужно поговорить с Изабеллой и Дамианом.
— Я тоже хочу послушать!
— Это деловые вопросы, Роза. Иди. Пожалуйста.
Роза морщит нос, встает со стула и неохотно уходит.
Как только она исчезает из виду, Лука поворачивается к Дамиану.
— Сальваторе Аджелло попросил о встрече, — сообщает он. — Кто, нахрен, такой Сальваторе Аджелло?
Я смотрю на Луку, и внизу живота начинает скапливаться паника.
— Когда назначена встреча?
— Завтра, — говорит он. — Кто он такой?.
— Дон из нью-йоркской семьи, — говорит Дамиан. — У тебя есть что-нибудь на него, Иза?
