— Не лезь в драку, — пригрозил я. — И дай мне выйти.
Пустота в груди пришла на смену злости. Я допускал ошибку за ошибкой: сначала не отреагировал на Адама, затем допустил перевод Шейни, не сообщив об этом Кэтрин. И мне стоило сейчас идти к ней и поговорить, но я упрямо шагал в сторону медпункта.
Шейни сидел на койке с бесстрастным лицом. Я попросил медсестру оставить нас одних.
— Мистер Эндрюс, это недопонимание между мной и Грейсом. Мы с ним поладим.
— Грейс сообщил, что ты распускал руки, — холодно произнес я. Глаза Эреса блеснули. Он собирался защищаться.
— Грейс неправильно все понял или приревновал. Мы с Фокс давно знакомы и допускаем вольности в общение. — Руки зудели. Отвращение подкатило к горлу.
Я сделал шаг. Эрес тут же поднялся. Он был чуть ниже, но отличался наглостью. Открытый взгляд, гордо вздернутый подбородок. Пелена вновь клубилась перед глазами, умоляя кулаками донести до него, что не стоит трогать не только Кэтрин, но и всех девушек без их согласия.
Кровь бурлила в венах, когда я пытался заглянуть в глубины карих глаз. Эрес истончал беззаботность, будто все произошедшее лишь школьная шалость. Подножка. Хлам в шкафчике. Глупая надпись на машине.
— С Грейсом такого больше не повториться.
Я пригвоздил Эреса взглядом обратно к кушетке. Кабинет сузился до крошечных размером. Он боялся, но не достаточно, чтобы дать другое обещание.
— Ты не прикоснешься больше к Кэтрин.
— Это не поддается здравому смыслу. Притяжение между нами нельзя игнорировать.
Рука инстинктивно двинулась к нему и легла на плечо.
— Мистер Эндрюс, вы превышаете свои полномочия, — слабо сказал Эрес.
— Я предупреждаю тебя еще раз. Не смей трогать Кэтрин.
Он улыбнулся уголками губ и встал.
— Но если она захочет коснуться меня, я не стану препятствовать.
Я поиграл желваками, не сводя с него пристального взгляда. Эрес был идиотом, если считал, что Кэтрин захочет его коснуться. Но и я был не меньшим идиотом, раз так легко допустил раздражителя в стены Болфорда. В жизнь Кэтрин.
До зимнего бала оставалось три недели. Кэтрин с каждым днем становилась все мрачнее и мрачнее. Она держалась Тайлера, подолгу смотрела в одну точку, избегала столовой и разговоров со мной. Я плюнул на должность и обивал пороги ее комнаты, но Кэтрин либо отвечала односложно, либо не открывала дверь. В последнее время она и вовсе предпочитала комнату Тайлера своей. Пропасть между нами разрасталась, подобно каньону. И я готов был пожертвовать всем, лишь бы уничтожить ее.
Энтони считал своим долгом докладывать о каждом шаге Эреса Шейни. Грейс писал каждый час, даже на занятиях. Рассказывал обо всем. Буквально обо всем. Из всего потока информации, который сваливался на меня каждый день, я понял, что Эрес не собирался отступать. Он стал острой занозой в заднице, но не подкидывал повод его отчислить. Прилежно ходил на занятия, очаровал всех преподавателей своими знаниями и подготовкой, выполнял задания. Энтони предложил подкинуть ему наркотики. Идея уже не казалась плохой. Однако Кэтрин стойко отбивалась. Казалось, что все препирательства с Шейни возвращали ее к жизни. В глазах снова появлялся блеск, на губах — ухмылка. Язык ненависти был изучен ей гораздо лучше, чем тот же французский. Она умела выигрывать и ненавидела сдаваться.
Вечером я сидел в кабинете, безразлично проверяя отчеты. В дверь постучали. Линда, о существовании которой я благополучно забыл, нерешительно стояла на пороге. Я так и не нашел для нее работу, но вроде как она продолжала помогать Джесс.
— Нейт, кажется, у нас проблема. — Выражение лица мне не понравилось. Будто Линда хотела объявить о внезапной беременности.
Я выгнул бровь, откидываясь на спинку кресла. Мышцы болели после вчерашней тренировки с Уинстоном. И все, что мне сейчас хотелось, так это лечь и обдумать мысли, которые не давали покоя.
— Шарлота хочет, чтобы я приехала с тобой на зимний бал.
Напряжение скользнуло по коже, стоило словам сорваться с губ. Шарлота Фокс всегда нарушала личные границы, не задумываясь о последствии своих поступков, но теперь она пыталась стереть грани. Я взял телефон и написал Энтони. Он ответил через секунду.
« Я приведу ее.»
«Идем по коридору. Шейни не видно.»
«Мне остаться в кабинете или вы хотите поговорить наедине?))))))))))))))»
«Нам осталось несколько шагов.»
Дверь распахнулась. Кэтрин выглядела восхитительно в белой блузке и бежевой жилетке, короткой серой юбке, чулках и черных лоферах. Болезненный спазм пронзил грудь. Я поднялся, с диким желанием выгнать всех и остаться с ней наедине. Тело трепетало от желания коснуться ее. Притянуть к себе. Обнять.
Кэтрин медленно обвела взглядом Линду, после мельком посмотрела на меня. Было заметно, как привычная маска скрывает ее истинное я. Обстановка накалялась. Воздух будто потрескивал от напряжения. Энтони хотел было остаться, но в последнюю секунду выскользнул из кабинета.
Линда повторила приказ Шарлоты. На мгновение в глазах Кэтрин проскользнула боль. Плечи напряглись, руки скрестились на груди. Она недобро ухмыльнулась. Стальной взгляд скользнул по Линде.
— Ты пойдешь, — отрезала Кэтрин. — Пусть она считает, что обыграла меня. Веди себя как угодно, но соблюдай видимость отношений.
— Зачем? — Вмешался я.
— Иначе она найдет для этой роли новую актрису или выкинет что-нибудь другое. — Кэтрин говорила искренне, но в каждом слове просачивалась тоска. — Я заплачу еще.
Линда нерешительно обернулась ко мне. Я не хотел говорить в ее присутствие.
— Нейт? — Голос Кэтрин будоражащей волной прошелся по телу.
Я склонил голову, пытаясь прочитать эмоции на ее лице. Ничего. Абсолютное равнодушие. Но чуть приглядевшись, я заметил мелкие трещины, сквозь которые пробивалась усталость.
— Мы можем поговорить наедине?
Линда, не дождавшись ответа Кэтрин, вышла. Я едва облегченно не выдохнул, оставшись с ней наедине. Энтони тут же прислал сообщение, что охраняет коридор и мой кабинет от вторжения.
— Мне нужна твоя помощь, — с трудом выговорила Кэтрин, будто бы слова царапали язык.
— У меня плохие актерские данные, — предупредил я.
Она моргнула, после отвела взгляд. Я больше не имел права врываться в ее личное пространство, однако сделал.
— Ты стал президентом. — Это не вопрос, а обвинение.
— И тебя это испугало.
— Уничтожило, если быть честной. — Удивление скользнуло по моему лицу, поэтому Кэтрин продолжила. — Тайлер всегда просит быть честной, когда дело касается чувств. Ты стал президентом, чтобы получить полную власть, но не задумался, как это отразится на нас. И я бы предположила, что все, что было между нами — похоть и банальное желание переспать.
— Нет и нет. Мне нужны были акции Болфорда, чтобы отодвинуть Корворда. Я поймал его на крючок и воспользовался возможностью.
Кэтрин поджала губы. Длинные подкрученные ресницы отбрасывали тень на нежную кожу.
— Я всегда буду на твоей стороне. И сделаю все, о чем бы ты меня не попросила. Даже если придется доказывать всем на зимнем балу, что я трахаю Линду во всех позах и на каждой поверхности в Болфорде.
Убийственный взгляд едва не выжег дыру на моем лице. Сердце совершило два глухих удара, а после быстро забилось, разгоняя кровь.
Я сократил оставшееся расстояние, прижимая Кэтрин к стене. В животе разливалось приятное напряжение.
— Но я не смогу не обращать на тебя внимание. Я не смогу не смотреть в твою сторону. И я не смогу уехать с Линдой с этого чертового бала.
— Почему? — В ее голосе проскользнула надежда.
— Потому что есть только ты. И ты стоишь всего.
С губ сорвался вздох. Эмоции стремительно сменялись на лице. Я пытался ухватиться за любую, чтобы понять, какие чувства она испытывает. Но Кэтрин спрятала все.
Я коснулся пальцем ее подбородка, заставляя взглянуть на меня. За всей этой болью и отчаянием, за всей силой и желанием отомстить, плескалась любовь. Ком подкатил горлу. Я ощущал себя глупым неопытным мальчишкой, боявшийся спугнуть девушку, которая проявила ответную симпатию. Это было оправдано, ведь Кэтрин — минное поле с многочисленными ловушками. И она позволяла приблизиться лишь тем, кто находил верную тропу.
