Неделю назад я отправила ей в подарок жемчужный ободок, она так верещала от восторга в трубку, и теперь носит его, не снимая. С матерью наладить общение нам не удалось, и я давно отпустила эту ситуацию, возможно, когда-нибудь мы сможем общаться, а может и нет. Миша со своими родителями тоже видится очень редко, исключительно по праздникам и строго дозирует их общение с сыновьями.
Зато Нюра у нас самая любимая бабушка, кажется, она одна заменяет мальчишкам остальных непутевых родственников. На юбилей мы с Мишей подарили ей круиз, она конечно, охала и причитала, что боится воды и не умеет плавать, но вот уже три недели путешествует на шикарном лайнере, радуя нас красивыми фотками, и ради такого дела даже освоила сенсорный телефон.
А я накупила всем подарков, сегодня Рождество, со всех сторон слышны праздничные мелодии и перезвон колокольчиков. И я как маленькая тоже жду чуда.
После ночи проведенной с мужем, я легкая как пушинка. Улыбаюсь, всё утро мы переписываемся как подростки. Люблю, не могу.
«Подарки купила, еду к вам!» — отправляю смску мужу.
Но он не отвечает, хотя полчаса назад писал, что они с Каем играют с детьми в настолки и скидывал селфи с мальчишками.
«Ау, муж мой, вы, чем заняты?»
Звоню, пару раз срабатывает автоответчик. Набираю Маше и она тоже не отвечает, потом Каю и снова тишина.
Что-то случилось? Ледяной озноб ползет вдоль позвоночника. Там полный дом детей и трое взрослых, ничего страшного не могло ведь, случится?
Но богатое воображение уже рисует мне всякие ужасы вроде пожара или нападения бандитов. Уговариваю себя, что это нереально, поселок наш охраняемый со шлагбаумом и КПП на въезде. Но моей паранойи по фигу на доводы рассудка.
Всю дорогу подгоняю таксиста. Он соглашается поторопится, кивает, но ведет машину строго по правилам.
Из такси выпрыгиваю аки горная лань, буксую по сугробам. Всю ночь шел снег, и сегодня улицы еще не чистили.
Забегаю в дом. Следов пожара и нападения нет. В зале слышны голоса и смех.
Слава богу, все нормально. Почему они трубки не берут? Я чуть не поседела за час дороги.
Снимаю шубку, разуваюсь. Из комнаты появляется улыбающаяся Маша.
— Мира! Мира, как хорошо, что ты приехала! А у нас тут такое! — трещит, хватая меня за руки.
Следом выходит муж, взволнованный, глаза горят, улыбается, выглядит шальным и придурковатым.
— Мирослава, слава богу, ты вернулась! Там, там Миша! И он, ну вдруг, в смысле неожиданно...
Вдруг? Неожиданно? Что-то случилось с сыном?
— Да не пугай ты ее! Видишь, побледнела как! Мира, может, водички? — суетится Маша.
— Что с Медвежонком? — шепчу еле слышно от страха.
Прислушиваюсь к шуму из зала, детский смех, незнакомый женский голос.
— А чей это голос? С кем там дети?
Миша с Машей улыбаются, переглядываются, но молчат. Кажется, немного растеряны. Меня кроет ужасом. Почему они так странно себя ведут? Кто с детьми? Что там происходит?
— Медочек, ты главное не волнуйся! — уговаривает меня муж, пугая еще больше.
Я тепло одета, на мне вязаное платье, шерстяные колготки, вязаные носки. Но каждый шаг в комнату отдается ледяными мурашками в затылке. Меня потряхивает, натягиваю рукава платья на ладони.
Поднимаюсь по ступенькам. В гостиной шикарная елка, на камине висят большие красные носки, куда мы прячем детям подарки.
Кай с Марком на руках стоит у окна, на диване сидит незнакомый парень с младенцем, судя по розовым оборкам это девочка. Рядом с ним Стас, внимательно рассматривает малышку.
А по центру комнаты на пушистом, белом, ковре сидит девушка, незнакомая, очень красивая. Русоволосая, две косы, на ней белый вязаный свитер, стильные кожаные шорты, на ногах белые носочки. Это все успеваю заметить за секунды.
Потому что в следующее мгновение она весело говорит:
— Миша, теперь твоя очередь!
Она играет с моими детьми в какую-то игру.
Лёвка скачет рядом, хлопает в ладоши. Они с братом по-прежнему в пижамах.
Медвежонок выходит в центр, улыбается и вдруг начинает петь.
— Хорошо бродить по свету, с карамелькой за щекой! А еще одну для друга взять в кармашек про запас! Потому что, потому что, всех нужнее и дороже, всех доверчивей и строже в этом мире доброта! — тянет тоненький голосок.
Ноги подводят меня, и я опускаюсь на колени, чувствую, как по щекам текут слёзы. Все взрослые замирают, Маша вздыхает рядом, муж обнимает меня, утыкается подбородком в макушку.
— Но, как? Как? Кто это? — всхлипываю, заикаясь.
— Машина сестра, зовут Саша та самая с особенностями! Она с мужем и дочерью приехала час назад, зашла, начала болтать с детьми и Мишаня ей ответил! Мы просто остолбенели. Маша разбила тарелку. Саша перепугалась, не поняла, почему мы на нее таращимся. А мы умоляли ее не останавливаться и говорить с Мишей! Боялись, что он снова замолчит! И вот они уже час болтают, загадки отгадывают, песни поют! — эмоционально шепчет Миша.
Я смотрю на сына и на красивую девушку рядом. Я не знаю ее, первый раз вообще вижу, пытаюсь вспомнить, что последнее подруга рассказывала о сестре, кажется, недавно они как-то случайно нашлись.
Перевожу взгляд на ее мужа, тоже красивый, молодой, дерзкий весь в татуировках. Даже руки забиты, но дочь держит бережно, правильно. Он подмигивает мне, кивает на Медвежонка и показывает «класс». Стас повторяет за ним этот жест.
Господи, спасибо! Вот оно мое рождественское чудо! Татуированный парень с младенцем и улыбчивая девчонка, которая поет песни с моим сыном!
Между тем Медвежонок заканчивает и все хлопают. Марк слезает с рук Кая и присоединяется к веселью. Встает в центр, поднимает руки и крутится. Лева, Миша и волшебница начинают водить вокруг него хоровод. Он хохочет и хлопает в ладоши.
Мальчишки громко и нестройно поют про елочку, Мишаню слышно громче всех. Оказывается, он не выговаривает «р», машинально отмечаю записаться к логопеду. Господи, я пойду с сыном к логопеду! Какое счастье.
Встречаемся глазами с Машиной сестрой, она мне подмигивает.
Я готова на нее молиться, но лишь беззвучно шепчу:
— Спасибо!
Саша широко улыбается, присаживается перед Мишей, что-то шепчет ему на ухо. Сын оглядывается, замечает меня. Бежит, крепко обнимает.
— Мама, мам, а к нам Саша с Макаром приехали и маленькая Кира! Мы поём песни, приманиваем чудеса! — трещит сын.
Стараюсь проморгаться, чтобы впитать в себя каждую черточку, радостного, болтливого Медвежонка.
— Мам, а Миша теперь разговаривает! — подбегает следом Лёвка.
Киваю, сразу обоим! Я так счастлива, что видимо, сама онемела от радости!
Муж сгребает мальчишек и начинает кружить, они хохочут, и верещат.
Маша берет на руки Стаса, обнимает Кая, тот снова ловит хохочущего Марка.
Саша приземляется на колени к мужу, ведет пальчиком по носу дочери. Та гукает, Макар улыбается, обнимая их крепче.
Муж подходит ко мне, мальчишки висят у него под мышками, толкая друг друга.
— С Рождеством, любимая! — целует меня в нос.
Я киваю, стараясь снова не разреветься.
— Ну, что махнем на острова? Хочешь на месяц? Мальчишек беру на себя, нам столько нужно всего обсудить, правда, Мишань? — кружит сыновей.
— Да! Хотим на море! — выкрикивают они.
— И я, тоже хочу на месяц на острова! Хочу с тобой и мальчиками! Я так люблю вас! Я с вами хоть на край света! Но лучше все-таки на море! — смеюсь сквозь слезы.
— Спасибо, родная! — Миша наклоняется и быстро целует меня в губы.
— И нас надо целовать! — требуют мальчики.
— За что спасибо? — выдыхаю в любимые губы.
— За тебя, за сыновей, за семью!
Миша пересаживает детей на руки, обнимаю всех сразу. Мальчики пищат и целуют нас с мужем. Сейчас я самая счастливая на свете! Мой дом — моя крепость, муж — любимый и надежный, дети — самая большая радость.
Поднимаю глаза к потолку, слезы счастья щекочут щеки.
И все-таки Вселенная — ты девчонка! Спасибо.
