- Никто меня не ждет ни в Москве, ни в Туле, ни где-то еще, - хрипло шепчет, - Она после развода тяжелого, и ей, как мне, нужно избавиться от одиночества.
- Так это теперь называется?!
- Мы просто заполняем пустые пространства в жизни друг друга, Алиса. Так бывает. Реальность не такая, какой предстает в твоих любимых сказках.
- Как ты смеешь?! Ты...
- Господи! - снова перебивает, рычит и бесится, потом выпаливает, - Хочешь знать правду?! Ту, о которой ты не спрашиваешь, да?! Как это произошло?! Почему?! Почему тогда было так, как было, а теперь...
- Да!
- Надо было просто попросить все рассказать!
- Тебе нельзя верить!
Олег игнорирует мою шпильку.
- Вот твоя правда. По началу, да, мне было на тебя плевать. Даже больше: я тебя ненавидел...
Открываю рот, чтобы парировать, мол, я тебя тоже ненавижу! Вот прямо сейчас! Но Олег не дает. Он приближается еще ближе, кладет руки по-хозяйски на мои бедра, упирается в меня лбом, жмурится.
- Но все изменилось. Ты можешь меня рассмешить, понимаешь...Мне нравится тебя слушать. Я не хотел на тебе жениться, вообще этого всего не хотел!
Бьет больно, пусть я и знаю... он продолжает.
- ...Пытался тебя отвернуть, пытался... Я многое сделал, чтобы ты прекратила смотреть на меня так, как ты смотрела. Да! Это правда! Но потом... когда дело было сделано, я сдался. Невозможно жить с человеком два года, спать с ним в одной постели, делить еду и не знать его! Наверно это произошло в этот момент... Я не знаю. Как уперся. Привык считать, что только с Аленой я счастлив буду, потому что она единственным человеком казалась, которому я буду нужен! Но это не так. Я помню, как каждый день смотрел на тебя и спрашивал сам себя: за что она меня так любит?! Это нереально! Я этого не стою! Для меня до сих пор загадка... как?..
- Отпусти меня...
Игнорирует вновь, но мотает головой. Приближается так неизбежно, что сердце мое исходит на какой-то безумный танец: мне будто сложно оставаться в сознании... черт... когда Олег берет мое лицо в ладони так бережно, так нежно, как никогда... Глухо, хрипло шепчет...
- Я помню, как сопротивлялся. Помню, как заставлял не смотреть на тебя, как отталкивал и бежал: я помню все. И сколько боли тебе причинил, тоже. Поэтому не искал. Мне было страшно, но теперь я боюсь лишь одного: потерять тебя. Боюсь облажаться... и что с тобой что-то случится... Я боюсь этого больше всего на свете: что я и здесь не справлюсь. Клянусь, я бы тебя никогда не побеспокоил, если бы не все это, но теперь... Я не отпущу тебя. Это выше моих сил.
- А если я хочу?
- Ты хочешь сейчас, но потом, когда ты поймешь, что я уже не тот придурок, все изменится. Дай мне просто немного времени...
- Я...
А что я? Неважно. Олег целует страстно, как только он умеет. За эти шесть лет я встречалась с тремя мужчинами, и трое целовали меня, а никто, как он. НИКТО. Как это возможно? И как мне удается удержать разум? Не знаю... Но когда он отстраняется, я шепчу глухо.
- Я тебя никогда не прощу.
- Я буду пытаться снова и снова, пока ты не изменишь свое решение.
- Это бессмысленно. Ты бьешься в закрытую дверь.
- Ты ненавидишь меня — это моя дверь, и она открыта настежь. Красивые истории любви начинаются не так. В них принц не лжет, не изменяет, не предает... Я не принц. Это очевидно. Но, клянусь, Алиса: ни один принц никогда не будет любить тебя, как я буду.
- Эй! - вдруг раздается голос Давида, на которого мы оборачиваемся.
Улыбается. Хитро так, как тоже только он умеет. Черепашка грязная в руках, сам чумазый, а подтрунивает...
- Что это вы тут делаете?
Господи...
Я так краснею, изворачиваюсь и спрыгиваю с тумбы, пока Олег ржет, как придурок! Он подходит к сыну, поднимает брови:
- Что с Молнией?
- Она угодила в зыбучие пески. Помыть бы надо...Что вы делали? А? Не уходи от темы!
- Я просто люблю твою маму и не могу держаться от нее на расстоянии.
Боже-боже-боже... Ты просто скотина! Теперь меня явно опускают в печку, я ведь вспыхиваю! Особенно когда сталкиваюсь с взглядом одинаковых глаз с разницей в пару десятков лет... Вы издеваетесь?! Спасибо хоть на том, что Елагину хватает ума увести и разговор, и сына в ванну, чтобы смыть с Молнии все ее "приключения".
Больше мы не общаемся. После обеда я укладываю Давида спать, а Олег садится за ноутбук. Потом я его настойчиво избегаю. На все глупости типа «принесу еще цветочек для Алисы», она же такая, да?! Ее цветочками подкупить просто. Всегда же было просто… Короче отказываю я ему во внимании. Не реагирую, пока внутри меня разгорается пожар ярости. Так странно… я же даже и не на него злюсь, на себя. Потому что и правда же вибрирую, хоть убей. Дура! Неужели я правда такая дура?!
И как же мне становится тяжело, когда смотрю в окно. Вечер уже, а Олег разжег костер, у которого Давид так и трется. Все идет по его «плану». Сына приручил, меня тоже, а вот фига с маслом! Я не верю ему, не хочу ничего общего иметь — и это аксиома. Еще люблю — очередная аксиома, но это не значит, что я простила. Это не значит, что я когда-нибудь смогу простить и посмотреть ему в глаза, будто амнезию словила. Помню. И да. До конца своих дней буду помнить, что он со мной сделал.
***
С утра я просыпаюсь с тяжелым сердцем и очевидно одна. Касаюсь кончиками пальцев пустой постели, глаза закатываю — опять сбежал. К нему. Нет, это, наверно, даже хорошо, что ребенок тянется к отцу — он же все-таки отец! — но и горько как-то.
Ладно, что уж теперь? Я этого правда хотела. Давиду нужен отец, как любому ребенку, а Олег неплохо справляется. Как бы я хотела, чтобы иначе было, но… так и есть. Он внимателен, заинтересован, слушает Давида, даже когда тот все говорит-говорит-говорит. Голова готова лопнуть даже у меня, а он слушает! Уперто и стойко. Да… как отец — Олегу с поклоном. Забавную теорию слышала, что если мужчина, как муж — дерьмо, как отец будет супер. Может, и правда так?
Вздыхаю и мотаю головой — плевать. Что мне об этом думать? Только себе хуже делаю. Медленно сажусь, откидываю волосы за спину и окончательно поднимаюсь. На улице сегодня пасмурно и достаточно прохладно, так что надеваю не платье, а джинсы и кофту под горло, а потом спускаюсь.
Но…
Уже на половине пути вниз я чувствую, что что-то «не так». Слишком тихо. Сердце начинает биться чаще, когда я зову сына и этого козла, а в ответ только звенит в ушах от этой же тишины. Разве что часы тикают…
Черт возьми! Неужели?! Неужели моя интуиция не обманула?! Я допустила ошибку, когда подписала те бумаги?! Он получил деньги, забрал сына и оставил меня здесь?! Ведь, сами посудите — это потрясающий план. Я же так быстро поверила, что иск подала его мамаша, а что если нет?! Что если он действительно хотел забрать моего ребенка, а тут все так удачно сложилось, что можно еще и подзаработать?! Конечно! Еще и своего дружка подослал, чтобы тот мне мозг запудрил…
Быстро иду к выходу, но останавливаюсь у стола с ромашками. Там меня ждет вдвое сложенный листок, который я хватаю, как безумная.
Если ты проснешься, не пугайся. Мы отъехали в магазин. Сегодня пасмурно и дождь будет весь день. Посидим у телека, я куплю все вкусняшки, которые ты так обожаешь, малыш :)
Олег
Я смотрю на дурацкую рожицу в конце «послания», а руки так и трясутся. Господи… облегчение. Я было, хочу поругать себя за такие страшные мысли, но одергиваю: с какого, собственно, хрена?! У меня есть все основания ему не верить. И думать я могу так! После всего… я имею на это право!
Пусть меня и успокаивает записка…
Не до конца, конечно, я все равно продолжаю себя накручивать, как юлу за рычажок опускаю, только вместо юлы — мои загоны. А внутри паники все равно нет… скорее яд. Чертов Елагин!
Да! Взбесилась еще как! Поэтому, когда слышу шуршания шин, не думаю, а иду все-таки к выходу. Сейчас я ему такое устрою! Убью! Чтобы больше не думал всякое!
