вам будет так трудно…
– Могли бы навестить, – усмехнулась я.
– Это же другая страна. У меня не было адреса! Ты, наверно, осуждаешь, но я очень переживал о Сауле, до сих пор не зажила рана. Ты похожа на мать, только глаза другие.
– Наши глаза, шумиловские, – перебил Андрей Васильевич. – Сильная кровь. И песни старые Рустам любит, прямо как моя мать. Я в детстве часто простужался, болел, она сидела ночами у моей кровати и тихонько баюкала: «Там вдали за рекой, за широкой рекой…». До сих пор во сне вижу. А как услышал Рустама, сразу понял, наш парнишка. Толковым вырастет, во всем поддержу.
Конечно, они расспрашивали меня о муже, и я прямо сказала, что хочу остаться в России, потому что дом в Чакваше сгорел, а с Шадаром Халиловым у меня напряженные отношения.
– Он согласен дать мне развод.
Шумилов старший заметно обрадовался:
– Вот и хорошо! С гражданством проблем не будет, я с нужными людьми уже обсудил. В крайнем случае, выдадим тебя за Мишку Чемакина, вы с ним и так вместе живете.
– Мы с Мишей просто друзья, – быстро уточнила я, чувствуя, как теплеют щеки.
Шумилов многозначительно вздохнул.
– Одно другому не мешает, Марьяночка. Жизнь – она штука непростая.
«Мне ли не знать…»
Вдруг почувствовала, что задыхаюсь. В который раз подхватывает неумолимое течение судьбы и несет, как щепку в бурном потоке. Неужели не хватит сил выбраться и что-то решать самой? Чтобы сменить тему, задала вопрос о сродной сестре Марине.
Младшая дочь Глеба Андреича учится в престижном ВУЗе Екатеринбурга, живет с матерью (работник финансовой сферы крупного предприятия), отца видит не чаще двух раз в году, но выплаты от него получает исправно. Молодая современная студентка с высокими запросами. Вряд ли захочет со мной знакомиться.
Провожая нас обратно в Малыши, дедушка Андрей уговорился на следующие выходные снова забрать Рустама.
– Он мечтает на лошади покататься, свожу его на местный ипподром.
Я засомневалась.
– Вечером в субботу Тамара Ивановна планировала взять Рустама на выступление в клубе. Вы же знаете, как он любит музыку. Может, лошади в другой раз.
На самом деле меня тревожило чрезмерное внимание новой родни, а вдруг старый Шумилов избалует правнука, настроит против меня, попытается забрать. В то же время не хочу мешать их общению. Договорились созвониться на неделе.
Прощаясь у кованых ворот с вензелями, отец коснулся моего плеча, но я невольно отодвинулась, делая вид, что спешу в машину. Вряд ли мы когда-то станем по-настоящему близки. С дедом Андреем почему-то разговаривать легче.
* * *
В середине лета наша жизнь пошла спокойно-размеренно. Я каждый вечер благодарила Всевышнего за свое тихое счастье, молилась за родных и просыпалась с улыбкой.
«Все хорошо!»
Рустамчик исправно посещал детский сад, привык к его правилам, больше не дрался, потому что лишь за хорошее поведение Тамара Ивановна брала его на собрания малышовских песельников и музыкантов. Для Рустама не было большей радости, чем добраться до микрофона на сцене. Во время исполнения он интуитивно подбирал нужные интонации и жесты, скорбно опускал голову или взмахивал руками, обводя зал пылающим взором.
Я удивлялась, как важно и уверенно он держится перед толпой взрослых людей, с каким достоинством принимает аплодисменты и раскланивается, прижав ладошку к груди. Спустя неделю после нападения собак Рустам начал выговаривать букву «р» – теперь речь его звучала особенно звонко и выразительно.
– Маленький артист! – умилялась Тамара Ивановна, а пожилые подруги ее соглашались, довольные, что сама она вернулась в коллектив после нескольких лет затворничества.
Одним словом, даже из уважения к Тамаре Ивановне мальчик наш купался в любви малышовских пенсионеров, а Максим Спиридонович обещал найти время в плотном графике и научить его играть на гармони.
"Чтобы уж наверняка покорить девчонок", – смеялась я.
На работе моей тоже дела пошли в гору. Секретарь Ирина выпросила у начальства отпуск, я взялась ее заменять и быстро привыкла к новым обязанностям – отвечала на звонки, печатала документы, проверяла и отправляла электронную почту, принимала заявления сотрудников, под руководством бухгалтера освоила систему электронного учета кадров.
В приемной появились новые элегантные шторы и диван (вместо продавленного и засаленного), на подоконнике и стеллажах теперь красовались горшочки с фиалками. Я пыталась создать уют не только для себя. Уговорила Вячеслава Витальевича привезти землю и вазоны, разбить клумбу возле административного корпуса, отремонтировать столовую для работников.
С первой зарплаты я купила себе строгий бежевый костюм, а к нему пару блузок, подстригла волосы в городской парикмахерской. В новом образе выгляжу старше и серьезней, иногда представляю, как сама отвожу Рустама в город на карусели или в детский развлекательный центр. Шадар учил меня водить машину, я бы справилась.
* * *
Был теплый воскресный вечер. Дедушка Андрей привез Рустама с подарками, теперь он с Мишей пошел грядки поливать, вернее, стоял рядом с маленькой красно лейкой и вдохновенно рассказывал, как катался на пони и кормил уточек в пруду, я помогала Тамаре Ивановне готовить голубцы на ужин, – и вдруг зазвонил телефон. Номер незнакомый, я сразу подумала на Шадара, но молодой женский голос грубовато спросил:
– Ты Марьяна?
– Да.
– Ты из какой помойки вылезла, дрянь? Убирайся обратно в свою дыру и щенка своего прихвати.
– Кто вы?
– Это не важно. Ты русский язык понимаешь? Уматывай отсюда, пока просят по-хорошему.
– Что вам нужно?
В трубке раздался нервный смешок.
– Нужно чтобы вы свалили из России и забыли дорогу обратно. У тебя муж есть? Езжай к нему, а то с сыночком может несчастный случай произойти. Опять собачки покусают или наедет грузовик, костей не соберешь.
– Вы угрожаете? – я тянула время, мне хотелось понять мотив такой жгучей ненависти.
– Я предупреждаю и советую.
Кровь ударила мне в лицо, будто демон в душе проснулся, чужими словами заговорил:
– Тогда слушай и ты. Мой муж снайпер-наемник. Он прошел не одну войну, много лет убивает людей за деньги. Если со мной и с Рустамом что-то случится, он найдет виноватых и отомстит. Слышишь? Я отлично говорю на русском языке, ты должна меня понимать, девушка. Найдет и отомстит. Нас здесь не будет, но и ты уже не заснешь спокойно. Может, у тебя тоже дети есть. Или будут. Мой муж – терпеливый человек. Он подождет, выберет место, где больнее…
– Ссука-а!
Голос в трубке зашипел и оборвался. Я бросила сотовый на диван, оперлась руками о стол, стала медленно и глубоко дышать, потрясенная открытием. Я больше не слабое, беззащитное существо, у меня выросли когти. Никого не боюсь.
В среду на работе я
