Росс. Она не только приятная женщина, но и еще глава нашего Олимпа и приватной организации Пандора. — я кивнула и продолжила. — Вик, знакомься, пожалуйста, мой очень близкий друг Станислав Серый.
— Очень рад познакомиться с…как там сказала Поля? А, кажется глава Олимпа? — Стас улыбнулся. — значит, очень рад знакомству с самой Герой.
— Станислав Серый… — повторила Росс. — это я так понимаю на русский лад? — довольно щурилась она. — а на деле Станислав Грэй, я так понимаю.
— Тут Вы правы. — он кивнул. — извините, что я вот так вот обращаюсь к Вам, и отвлекаю Вас от общения, но… — Стас обернулся и оглядел зал, чем заставил меня занервничать. — но по началу, когда я познакомился с Полиной и согласился попозировать ей для картины, я и подумать не мог, что она с таким чувством сможет передать всю красоту мужского тела. Конечно, я как истинный профан не смогу четко ответить на вопрос «что сказал автор?», я плохо разбираюсь во всем этом искусстве, поэтому я просто знаю, что это прекрасно и Поля замечательный художник. Не постесняюсь сказать, что лучший в нашем современном мире экспрессионизма, кубизма и модернизма.
— Знаете, Стас, вот если бы Вы ко мне подошли со своими мыслями из ниоткуда, то я посчитала бы Вас бесстыжей сволочью пытающейся опутать своей паутиной меня юную дурочку, стараясь показать свою заинтересованность. — Росс улыбнулась. — видите ли, — осторожно начала Росс, глядя на Серого и стараясь не упустить из вида каждый его взгляд, жест. — Вы совершенно правы в том, что творчество Полины абсолютно не похоже на работы других авторов. Ее работы заметно отличаются от всех других ранее увиденных мною картин, а тем более, ее последняя работа, — она кивнула на картину возле которой мы стояли. — она заметно отличается от других ее картин, можно даже даже сказать, что эта картина выпадает из всего остального творчества собранного в этом зале и поэтому, ее нужно рассматривать под другим углом. Понимаете?
— Я Вас прекрасно понимаю. — торопливо заговорил он. — но скажите, с Вашей точки зрения, здесь же речь идет не только о глобальной урбанизации, но и еще о отношении полов, правильно? Ведь здесь есть еще что-то, что не уловишь с первого взгляда. Что-то такое невидимое глазу…
— Вполне с Вами согласна. — ответила Росс. — думаю, что Вы совершенно правы.
— Кстати, я слышал Ваш разговор о женской психологии… — замялся Стас. — чтобы понять вопросы и ответы о проникновении в психологию и логику этой игры, я обычно ставлю себя на место женщины. — он вздохнул. — оставаясь в мужской роли, понять женщину кажется более логичным и естественным. Когда делаешь первый шаг чувствуешь, будто бы овладеваешь ситуацией и это уже сугубо сексуальное ощущение обладания и преимущества. Вопреки всякой мужской импульсивности не в меру разгорячившегося сознания, все чаще достигаешь своей первоначальной цели и ход всякой игры с женщиной предвещает тебе скорую победу.
— Да, конечно, это может быть и так, но что делать, когда против тебя выступает соперник более сильный, чем ты и в свою очередь противоположного пола? — улыбнулась Росс. — конечно, мужчины всегда увлечены своей философской идеей, вернее, идеей, которая началась как философские поиски, а теперь стала чисто физическим стремлением покорять и овладевать, воспринимая своего соперника как объект сексуального воздействия. На игривом поле жизни ситуация явно показывает преимущества позиция сильного мужчины, и он вот-вот должен победить, и ведь он и подумать не может, что в эти минуты чувствует его игровой оппонент. — улыбнулась Росс.
Моя страсть…моя страсть разгоралась все больше и больше, стоило мне пройти вдоль увешанных собственными картинами стен. Каждый кого я рисовала — прекрасен…если бы сейчас, да каждого из них увидеть в реальности в этом самом естестве их обнажённых натур…но нет, увы, реальность сильно отличалась от плода фантазий. Я смотрела на картины, на нарисованные натуры — изумительные, прекрасные, да черт возьми, совершенные картины. Изображая каждого в образе греческого бога, я словно истинная Афродита кружилась посреди зала привлекая внимание пришедших гостей. Да, я видела не своих знакомых, а истинных Богов, что прожигали меня взглядом с каждого полотна…от любвеобильного Зевса, чьей я никогда не буду, до Ареса…до него…до его властного, требовательного и такого любимого взгляда. Он…Арес….мой муж…огромный мужчина, с рельефом пресса, крепкими мышцами по всему телу, правильными и такими резкими чертами лица и грозным взглядом от которого леденела душа у самого стойкого и смелого среди всяких героев…и я…я рядом с ним такая миниатюрная, с изящными ласковыми запястьями, и пышным телом умудрялась совмещать в себе грацию пантеры и гибкость змеи, нежные изгибы тела, и сказочное личико обрамленное волнами золотых волос…почему ты такой идеальный? Нельзя было даже поверить в то, что ты был моим…ох, Арес, Арес…и как только я придумала тебя?
Все мое сознание помутилось…мы сливались телами, создавая невероятные позы, доступные лишь одним Богами, увеличивая удовольствие друг друга. Каждый новый толчок заставлял небо разразиться молниями, а крик наслаждения отзывался громом…обнимая его тонкими ладонями, он увлек меня за собой перекатившись на спину, и теперь, выпрямившись, я гордо восседала на нем, могучем и непобедимом властелине войны. Его чарующая улыбка тронула мои полные губы и я прикрыла от удовольствия глаза….и желание…желание получить больше. И проведя тонкими, длинными пальцами по массивной груди оставляю ноготками ровные полоски на смуглой коже покрытой шрамами бесчисленных битв. Он изогнулся всем телом и поднял меня вверх, и я сильно схватилась за его торс руками, согнув ноги в коленях, сильно сжимая его бока издавая восторженный крик.
— Богиня… — взревел Арес так, что казалось, содрогались стены самого Олимпа. — умоляю тебя… — его голос, возбужденно подрагивал и срывался на гулкий стон.
— Умоляй. — игриво прикрикнула я на него своим чистым, музыкальным голоском.
— Разреши же мне доказать свою любовь…
— Не разрешаю! — игриво засмеялась я. — я тебе не верю.
— Богиня… — голос война был похож на шепот жалкого раба, молящего о милости не казнить… — я твой раб. Я все готов бросить к твоим прелестным ногам.
…и только на земле в это время шел настоящий ливень, затопляя поля, улицы, города, небеса гремели и освещали вечернее небо вспышками молний, а люди знали, что на вершине Олимпа в очередной раз предаются плотским утехам Бог Войны Арес и верная ему Богиня Любви Афродита…если бы он только знал, что снится мне по ночам, как его голос, сладострастные
