телефон от уха и сунула его в карман.
— Привет. — Я, наконец, отпустил руку Дженнсин, чтобы обнять свою тетю.
— Привет, — ее голос был хриплым, как будто она старалась не заплакать. — Спасибо, что приехал.
— Конечно. Ты в порядке?
— Не особенно. — Фейт отпустила меня и встала, вытирая слезы под глазами. На ней были красно-синие фланелевые пижамные штаны и старая толстовка, принадлежавшая дяде Эвану. На ногах у нее были тапочки-угги, которые я купил ей на Рождество в прошлом году.
— Могу я его увидеть? — Я указал на деревянные двери, которые вели в отделение неотложной помощи.
— Да. Я просто вышла позвонить Беку. Убедиться, что дома все в порядке. Он в шоке.
— Хочешь, я съезжу туда? Останусь, пока ты не вернешься домой?
— Нет, я думаю, у них все в порядке. Дэйн и Кейб спят. И доктор сказал, что мы скоро сможем уехать.
— Ладно. Что случилось?
Фейт подошла к ближайшему стулу и присела на краешек, ссутулившись.
Сиденье рядом с ней было больше похоже на скамью, где хватало места для двоих, поэтому я сел на один конец и похлопал по темно-синему винилу, приглашая Дженнсин.
Она на мгновение заколебалась, затем грустно улыбнулась и втиснулась рядом со мной, зажав руки между коленями.
Я схватил одну из них и переплел наши пальцы, в то время как другой рукой обнял Фейт за плечи.
— Завтра и в пятницу у детей нет занятий в школе, — сказала она. — У учителей дни повышения квалификации. Поэтому Авель спросил, может ли он переночевать у Робби. И, по-видимому, Робби спросил своих родителей, может ли он переночевать у нас дома.
— Черт, — пробормотал я. Дети — идиоты. — Куда на самом деле они собирались?
— В горы, на костер. Они собирались разбить лагерь, но, кажется там была бывшая девушка Авеля, и произошла какая-то драма. Я не смогла узнать все подробности, потому что мой сын… напился, — голос Фейт дрожал то ли от страха, то ли от ярости. Вероятно, и от того, и от другого.
Я глубоко вздохнул.
— Черт.
— Робби не пил. Он был единственным, кто мог сесть за руль. Они ехали по гравийной дороге, слишком быстро повернули и перевернули «Эксплорер» Авеля.
— Черт, — пробормотал я, когда рука Дженнсин крепче сжала мою.
— Могло быть намного хуже. — Фейт с трудом сглотнула, уставившись в невидимую точку на полу. — С Робби все в порядке. У него порез на лбу и еще один на руке от разбитых окон. Он ушел с родителями около десяти минут назад.
— А что с Авелем?
— У него глубокая рана на голове и небольшое сотрясение мозга. Врач как раз заканчивал накладывать швы, когда я вышла, чтобы позвонить домой. — Она закрыла лицо ладонями, но вместо того, чтобы заплакать, издала приглушенный, сердитый вздох.
Когда Фейт опустила руки, она выпрямилась и сделала глубокий вдох, чтобы набраться сил. Затем посмотрела мимо меня на Дженнсин.
— Привет. Я Фейт.
— Я Дженнсин. — Она грустно улыбнулась моей тете. — Приятно познакомиться с вами. Мне так жаль вашего сына.
— Мне тоже. — Фейт вздохнула.
Как бы я хотел, чтобы они встретились не в это время и не в этом месте. Черт возьми, я вообще не думал, что они когда-либо встретятся. Позже я объясню Фейт ситуацию. Мне придется попросить ее сохранить все в тайне. Но это будет в другой раз. После того, как Авеля выпишут из отделения неотложной помощи.
— Хорошо. — Фейт вскочила на ноги и сжала кулаки. — Я так зла на него, что с трудом могу смотреть прямо перед собой. Его машина разбита вдребезги. Им очень повезло, что ни один из них не получил штраф за употребление алкоголя, хотя они еще несовершеннолетние, но Робби был оштрафован за неосторожное вождение. Его родители в ярости и обвиняют в этом меня. Я просто… они могли разбиться насмерть.
Когда ее глаза вновь наполнились слезами, я встал и снова заключил ее в объятия.
— С ним все в порядке.
— С ним все в порядке. — Ее тело затряслось, когда она начала плакать. — Я не могу…
— Я знаю. — Она не могла потерять еще одного человека. Она не могла потерять ребенка. — Пойдем, посмотрим на него.
Она кивнула, глубоко вздохнув. Затем вытерла лицо и направилась к дверям.
— Хочешь, я подожду здесь? — спросила Дженнсин.
Я не хотел, чтобы она оставалась одна в этой продуваемой сквозняками, наводящей тоску комнате ожидания. Теперь она была в центре событий, независимо от того, был ли кто-то из нас готов к этому или нет. Завтра нам нужно будет решить, что делать дальше. Сегодня я просто хотел пережить это.
Если она хочет остаться здесь, я не стану ее винить. Но если она готова, я был бы не против взять ее с собой.
— Выбор за тобой. — Я протянул руку.
Она без колебаний переплела свои пальцы с моими.
Я позволил себе насладиться этим единственным успокаивающим прикосновением лишь на мгновение, прежде чем мы последовали за Фейт на поиски Авеля.
В отделении неотложной помощи было пусто, если не считать нескольких медсестер. Мы прошли мимо ряда темных палат, пока не достигли открытого пространства, разделенного бледно-зелеными занавесками. Занавески были задернуты только у места Авеля.
Мой кузен лежал на узкой больничной койке. Когда мы проскользнули в щель между занавесками, он резко открыл глаза. Один взгляд на лицо матери, и Авель побледнел. Его взгляд расширился, когда он увидел меня за ее спиной.
Фейт скрестила руки на груди, остановившись в изножье его кровати.
Дженнсин отпустила мою руку, задержавшись за занавеской, а я подошел к тете и тоже скрестил руки на груди.
Что ж, он был жив. Узел в моем животе немного ослаб.
— Привет.
Авель с трудом сглотнул.
— Привет.
— С тобой все в порядке? — спросил я.
— Не совсем. — Его налитые кровью глаза наполнились слезами, и он откинул голову на единственную подушку, уставившись в потолок. — Я такой гребаный
