в одной из комнат для допросов. Это ваш выбор, Холлис.
Всё её тело содрогнулось.
— Тебе не следовало привозить сюда эту девушку. Тебе не следовало пытаться что-то изменить.
Лорд Бакай был самым близким к ней дворянином, и он сделал несколько больших шагов назад, как будто её измена была заразной. Тео едва удостоил его взглядом.
— Это последний раз, когда я вежливо спрашиваю — где он?
Она рассмеялась, коротко и резко.
— Я всего лишь один из многих игроков в этой игре, Ваше Величество. Ты действительно думаешь, что в этой комнате нет никого, кто взял бы в руки нож, если бы ты повернулся спиной? Не будь наивным.
Тео медленно повернулся, встречаясь взглядом с каждой парой присутствующих. Наследница леди Ванн выглядела больной, но её будут допрашивать и судить по её собственным заслугам — или их отсутствию — а не по заслугам её матери. Все остальные старались высоко держать голову и изображать невинность. Время покажет, но, если сеть действительно была такой обширной, как утверждала леди Ванн, ей не нужно было бы этим хвастаться.
Он подошёл к двери и высунулся наружу достаточно надолго, чтобы жестом подозвать двух людей Исаака.
— Проводите леди Ванн в комнату рядом с лордом Хаксли.
Все стояли в тишине, пока кричащую женщину выволакивали из комнаты. Тео в последний раз окинул их долгим взглядом.
— Если у кого-то из вас есть информация о местонахождении Дориана Микоса, если вы сообщите об этом сейчас, это приведёт к мягкому наказанию, если моя консорт будет возвращена целой и невредимой. — Никто не двинулся с места. — Если у вас есть информация и вы не поделитесь ею сейчас, правда рано или поздно выплывет наружу, и наказанием будет смерть.
Смертный приговор за государственную измену не применялся со времён его деда, но, учитывая, что на кону была жизнь Мэг, Тео не был способен играть в это осторожно. Он нуждался в её безопасности, и он нуждался в ней сейчас.
Воцарилось молчание.
— Да будет так.
Он повернулся и ушёл, не сказав больше ни слова.
Тео направился к лестнице, ведущей вниз, туда, где держали заключённых. Он вытащил свой телефон и набрал номер Галена. У мужчины едва был шанс ответить, прежде чем он вмешался.
— Есть новости?
— Пока ничего. Козлов вывел их из системы, но они стёрли данные службы безопасности на те пятнадцать минут, которые нам нужны. Он делает всё, что в его силах, но это нас ни к чему не приведёт.
Чёрт возьми, он надеялся, что для этого найдётся простое решение.
— Леди Ванн замешана в этом. Я собираюсь допросить её.
Тишина. Наконец, Гален глубоко вздохнул.
— Я тебе нужен?
Да.
Он не сказал этого. У Галена было достаточно шрамов как на теле, так и на душе. Тео не стал бы добавлять к ним ещё больше, если бы у него был выбор. Извлечение информации было кошмаром, когда дело доходило до простых вопросов, но он был способен на это. Его отец заверил, что он никогда не отдаст команду, которую не смог бы выполнить сам. Для него лучше заплатить эту цену, чем для кого-либо другого.
— Я всё улажу.
— Будь в безопасности, — в этом не было никакой безопасности. Только опасность и такие раны, из которых не сочится кровь. — Позвони, если что-нибудь найдёшь.
— Ты тоже.
Тео сунул телефон в карман и спустился по лестнице. Когда-то во дворце было настоящее подземелье, но один из его далёких предков убрал его во время перестройки здания. Заключённые и им подобные были переведены во второстепенное место на окраине Ранеи, подальше от населения в целом и от знати с её чувствительным нравом.
Он никогда не считал это изменение проблематичным. До сих пор.
Простая белая комната была слишком хороша и для Хаксли, и для Ванн. У них была информация, в которой он нуждался, и каждая минута, которую они тратили на её утаивание, уменьшала шансы Тео и Галена вернуть Мэг.
Нет, он не мог так думать. Они вернут её.
Они должны были.
Он заметил двух мужчин, стоявших у дверей, и направился к ним.
— О'Кэрролл. Брэдшоу. — Тео взял за правило запоминать имена тех, кто регулярно обслуживал дворец, и теперь привычка принесла свои плоды. Оба мужчины одарили его натянутыми улыбками.
О'Кэрролл был старшим, ему было где-то за сорок, хотя с возрастом он не смягчился. Он отвесил короткий поклон.
— Ваше величество. Мы усадили леди Ванн за стол. Что вам угодно?
— Пока ничего.
Он проскользнул в дверь и увидел леди Ванн. Её наручники были продеты в металлическое кольцо в центре стола, и из-за этого она слегка наклонилась вперёд. Она попыталась, но безуспешно, посмотреть на него свысока. Тео с тихим щелчком закрыл дверь.
— Леди Ванн.
— Ты пожалеешь об этом, Теодор.
Он грустно улыбнулся.
— У тебя ошибочное впечатление, что кто-то придёт, чтобы спасти тебя. Дориана нет в городе. Он забрал моего консорта и оставил тебя отвечать за это, — он подошёл и опустился на стул напротив неё. — Ты, кстати, будешь. То есть повешена. Мы не приспособлены для электрического стула, и я всегда находил это довольно бесчеловечным. Хотя, полагаю, отчасти именно это делало его таким привлекательным вариантом. Люди с меньшей вероятностью совершат преступления, связанные с убийством, если будут думать, что их могут пристегнуть ремнями и подключить к машине, предназначенной для поджаривания их мозгов.
Она моргнула, глядя на него большими карими глазами. Страх, наконец, промелькнул в их глубине.
— Изгнание — это наказание за измену.
— Изгнание было наказанием за измену. К сожалению, для тебя, это уже не тот сдерживающий фактор, которым было раньше. Ты, моя дорогая, должна быть примером для всех, кто придёт после, — он откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на неё. — Полагаю, я мог бы попросить кого-нибудь соорудить гильотину. У французов это сработало.
— Это не смешно.
— А кто смеётся? — Тео пожал плечами. — У меня нет в запасе всей ночи, Холлис. Либо скажи мне, что мне нужно знать, либо скажи, у кого есть информация, которую мне нужно знать. Это твои варианты, точка.
— Вы действительно убьёшь меня. Меня. Леди Ванн. Главу семьи Ванн?
Тео понизил голос, между ними двоими возникло доверие.
— Я бы с радостью казнил тебя и любого другого главу семьи, если бы это означало, что моя Мэг будет возвращена в целости и сохранности. Все семь твоих жизней не идут ни в какое сравнение с её жизнью. Только твоя? Не смеши меня, — он потянулся и накрыл её трясущиеся руки своими. — Скажи
