стену, сполз по ней. Усевшись прямо на пол, расплакался. И мне было по фиг что на меня смотрят. Не заметил как мне протянули стаканчик с водой.
— Я так понимаю, это ваш ребёнок был? — в ответ я только мотнул головой. — Всё ещё будет. Сейчас главное её здоровье. Попейье.
— Спасибо. — тихо поблагодарил, взял стакан из его рук. Сколько так просидел, не понял. Ко мне подошла медсестра, сказав что я могу сесть на лавочку, которая находилась в пару метрах от меня.
Я послушно поплёлся к ней. Меня ломало и выкручивало от моей безполезности. Чем я помог Нике? Какая от меня польза? Что я за мужик такой, что не смог защитить свою женщину. Моя маленькая дочь сделала то что должен был сделать я. А я пустозвон. Как теперь смотреть ей в глаза…? Что ей говорить…?
Сколько по времени так просидел ругая себя, не знаю. Но от самолинчивания меня отвлекла медсестра.
— Николь Львовна проснулась. Её перевели в обычную палату. Можете к ней пройти.
Стоя у дверей палаты, куда проводила меня медсестра, я не решался войти. Как мне себя вести? Что говорить? А вдруг она пошлёт меня куда подальше? Но всё же взяв себя в руки, я открыл дверь, старался вести себя как можно спокойней зашёл в палату.
Ника лежала, повернув голову в сторону окна. Услышав что я захожу, повернулась. В глазах стояли слёзы.
— Он убил его, а я даже не знала о его существовании.
Я быстро подошёл к ней, сел на край кровати, притянул к себе, обнял. Её маленькое тело содрогались от плача.
— Он убил второго моего ребёнка.
Я молча гладил Нику по спине, целуя в макушку. Не мог подобрать слов. Всё же взяв себя в руки, отстранил Нику от себя. Взяв её лицо в руки, стал осыпать её поцелуями.
— Всё закончилось. Он сядет на долго. Ему уже ни кто и не что не поможет. А сейчас самое главное что с тобой всё впорядке. Ты жива, ты рядом со мной. И у нас ещё будут дети. Хочешь двоих, троих… Да хоть десятерых. Главное что бы ты была рядом.
Ника посмотрела на меня улыбаясь.
— А ты не убежишь от меня с десятью детьми?
Я улыбнулся в ответ.
— Будешь выгонять, не уйду. Буду всегда рядом как верный пёс. И сейчас и всегда буду рядом… Прости меня что в тот момент меня не было рядом.
Ника положила голову мне на плечо. Потерявшись о него щекой.
— Эх! Если бы знать где упадёшь. Соломку подстелила… Вот от куда было тебе знать что так выйдет…? Не извиняйся. Твоей вены здесь нет. Как хорошо что всё обошлось. Я так испугалась за Таню. А она какая умничка…! А помнишь психолог нам говорил…
Ника посмотрела на меня.
— Ты ещё возмущался… Помнишь…? Она сказала что Таня просто боится отпуститься и идти. Что ей нужно побороть свой страх. И в самом деле, стрессовая ситуация дала забыть ей о своих страхах.
И в самом деле я тогда посчитал это за глупость. Психолог с центра, которая работала с Таней, так и сказала. Что с ней всё в порядке, она полностью восстановлена. Только её внутренний страх не даёт идти.
— Помню. Ну что я могу сказать. Психология человека, тонкая вещь. Профессия у меня другая, и думаю я в другом направлении.
Ника рассмеялась. С того момента как я зашёл в палату, настроения её улучшилось. В каком она была подавленном состоянии, и в каком сейчас.
Я облокотился о спинку кровати, дал Нике лечь на моё плечо удобнее.
— Я люблю тебя. Не устану повторять тебе что люблю.
— И я люблю. Спасибо тебе что ты есть.
— Это тебе спасибо что ты есть… Можно я заночую на половине твоей кровати? — спросил обнимая её.
— Я только буду рада. — ответила она зевая.
— Спи, я буду охранять твой сон. — поцеловал её в макушку.
— Богдан. А что будет с моей мамой? Её тоже посадят?
Положа руку мне на грудь, спросила Ника. Я накрыл её маленькую ручку своей.
— Это смотря на обстоятельства. Если в ходе расследования выяснят что он её заставил, угрожал. Может быть он шантажировал тобой. То это другое дело. Отделается условной.
— А если не было угроз, шантажа?
Я вздохнул. Не хотел её пугать. Ведь наркотики это серьёзная статья. Но я обещал ни чего не скрывать от Ники. Как я понял, с матерью у неё были не лёгкие отношения. Но она всё равно переживает за неё. Мать- какая она ни была. Она остаётся матерью.
— Наркотики. Это тяжёлая статья. От семи лет и больше.
Я почувствовала как Никин пульс ускорился.
— Я буду надеяться что он её шантажировал, или угрожал ей…
Ника сделала паузу.
— Я хочу хоть раз в жизни ошибиться по отношению к ней. Но мама не тот человек которым можно манипулировать. Она сильная. Властная. Если она приняла решение, то её уже не переубедить. Она все решения принимает с холодным сердцем и разумом. И если она будет не права в своих действиях. Она ни когда не даст вида. И будет вести себя так, как будто так и должно быть. Всё равно переиграет в свою пользу. Так что я сомневаюсь что её заставили.
Я молча слушал Нику. Не хотел её переубеждать, и как то успокаивать. Ведь она её лучше знает. А я да же не видел её. И знать не знаю какой она человек.
— А вот папа. Это другое дело. Он совершенно другой. Про таких как он говорят. " Безхребетный". Он ни когда неоспаривал её решения. Жил с ней как по уставу. Надо значить надо.
Ника всё говорила и говорила. Я не перебивал, дал ей выговориться как на исповеди.
— А мне она не простила моё не покорство. Не простила того что я пошла не по её направлению в медицине, как она хотела. И перекрыла все возможные хорошие должности. Не дала мне работать врачом. Я с трудом устроилась массажистом в центр. Но я и этому была рада. Рада тому что не рядом с ней. И мне было хорошо. Так хорошо как ни когда, пока жила с ними. И пока не встретила Юру.
Последнее Ника произнесла с такой горечью в голосе.
— Девочка моя любимая, теперь всё позади. Хватит о грустном думать. Давай настраивать жизнь только на лучшее. Ещё чуть-чуть и мы начнём новую жизнь.
Я боялся что она передумает ехать обратно. Захочет остаться
