Они направились к алтарю. Во мне что-то кольнуло. Как она могла быть такой спокойной? Как она может выглядеть так прекрасно, когда моя мать не может стоять на ногах. Это несправедливо! Я хочу, чтобы мама взяла себя в руки как миссис Финч.
Мой мобильный зазвони, предупреждая о новом сообщении.
Райли: Я уже еду, но опоздаю.
Эмбер: Скоро увидимся.
Я положила IPhone обратно в сумку, когда увидела Гаса. Костюм делал его старше, словно он как вор украл у моего братишки детство. Гас возился с длинным концом своего галстука. У него было только два галстука, оба из которых завязывал отец, пока не уехал в Афганистан. Ни одна из нас в доме не знала, как завязывать галстук.
– Я не хотел это делать.
Его глаза наполнились слезами. Я попыталась выдавить из себя улыбку, благодаря которой я чувствовала себя намного легче.
– Ничего страшного, приятель.
Я нежно вытерла его слезы и поправила галстук и меня окатила горячая волна воспоминания, - это всегда делал папа. Он должен был научить Гаса - как завязывать галстук, как водить машину и как флиртовать с девушками. Как же Гас будет расти без примера отца? Теперь отец никогда не возьмет в руки моего первенца или второго ребенка, раз на то пошло. .........
Мои пальцы возились с галстуком, и я не могла понять, как же его правильно завязать. Неожиданно, чьи то мужские руки протянулись между нами, - это был Джош Уолкер. Он присел рядом с Гасом, чтобы помочь; на его лице возникла грустная улыбка.
– Эй, Гас, давай помогу.
– Хорошо, тренер Уолкер.
Тренер? Гас говорил мне, но я не думала, что это Джош. Он никогда бы не стал тренировать гиперактивных детей. За четыре года что-то изменилось?
Гас улыбнулся мне и приобнял своего тренера.
– Эмбер, это мой тренер по хоккею.
– Мы знакомы, Гас.
Потрепав его волосы, я осторожно встала, сохраняя равновесие на пятках.
– Я учился в средней школе с твоей сестрой, малыш.
Джош быстро завязал галстук Гаса. Чувство благодарности заполнило меня, - Джош спас день Гаса.
Как только вошел священник, мы заняли свои места. Гас сидел рядом со мной, мамой, бабушкой и Эйприл. Друг за другом, все стали вспоминать лучшие о папе. Он спас много жизней, но не смог спасти свою. Он всегда вдохновлял меня во всём. Ну, кроме его смерти. Его смерть бессмысленна. Где справедливость? Из меня начал вырываться истерический смех, бабушка потянулась через маму, чтобы успокоить меня. Я собираюсь выяснять смысл жизни и смерти? Глупо. Никто не знает смысл войны. Странно было думать, что ответ был дарован мне, потому что я потеряла того, кого любила. Мой психоаналитик мог бы целый день вести беседы со мною.
Знакомая рука сжала мое плечо, - Райли все-таки приехал. Вместо того чтобы почувствовать утешение, я разозлилась. Конечно, я не была в списке его приоритетов. Нет сомнений, у него есть очередное оправдание: снимал кошек с деревьев или помогал незнакомцу накачать колесо.
Стоящий на сцене офицер начал перекличку. Господи! Он называл имена солдат, а они отмечались о своем присутствии. Люди в синей форме появлялись как клоуны из коробок. Я думала, что смогу это услышать, ведь я знала, что должно произойти. В этом то и была вся суть.
– Подполковник Говард?
Голос офицера эхом отразился от стен тихой церкви. Каждая мышца моего тела напряглась, а зубы сжались.
–Подполковник Джастин Говард?
Звук голоса Эйприл разорвал тишину, слезы жгли мои щеки. Я не могу даже поднять руку и вытереть их. Боже, пусть перестанут называть его имя. Пожалуйста. Но этого никто не сделал.
– Подполковник Джастин О. Говард?
И снова. Я тоже должна была сделать это.
– Зачем они зовут папу? – Спросил меня Гас.
Чтобы быть уверенным в том, что его нет.
Но я не смогла ответить ему; горло парализовал страх, когда я говорила. Я сделала шаг вперед и сказала:
– Подполковник Джастин Огаст Говард, - я не услышала его.
Я вспомнила, как четырехлетний Гас сидел на папиных коленях и закреплял значок подполковника. Тогда мы были счастливы и горды за отца. Думаю, сегодня мы должны гордиться тем, что он отдал свою жизнь за нечто большее, чем он сам. Люди не понимают, что больше чем папа в моих глазах - стоимость его жизни.
Волынка заиграла "Amazing Grace". И, наконец, моя мать заговорила. Она прошептала имя моего отца.
– Джастин?
Я прокусила нижнюю губу до крови, чтобы не закричать, попытавшись успокоиться.
После службы я была рада, что осталась жива, но впереди было еще погребение.
Мы прошли к черному лимузину через главный вход. Бабушка вывела мою мать под руку. Эйприл вышла за ними со своим парнем. Снаружи я и Гас ждали Райли. Он медленно спустился по ступенькам, одетый в шикарный костюм. Его светлые волосы были растрепаны, а его голубые глаза выделялись на фоне тёмного костюма. Из меня чуть не вырвался истерический смешок, - Райли - живой Кэн. Он обнял меня, погрузив в знакомый запах одеколона, которым он пользовался ещё со старшей школы. Его глаза вспыхнули, и он наклонился поцеловать меня.
– Эй, детка.
Он немного оттолкнулся от меня, так как рядом появился Джош, который ставил на землю Гаса после объятий. Достав свой носовой платок, Райли протер им мои губы, и на платке проступили красные пятна крови. Он улыбнулся и быстро отступил, словно понял, что переступил черту. Вау. Я провела языком по губе и почувствовала кожу, которую кусала.
Но тут Райли закатил глаза, он понял кто стоял рядом с нами.
– Джош Уолкер! – Он протянул руку и пожал ему руку. – Давно не виделись. Ты тренируешь моего брата и Гаса, верно?
Джош кивнул.
– Рори отличный парень. Гас, я потом тебя поймаю.
Гас схватил мою руку и потянул.
- Можно тренер Уолкер поедет вместе с нами, пожалуйста?
Райли ответил быстрее меня.
– Гас, лимузин только для семьи.
Гас усмехнулся.
– Ну, ты же тоже не семья. И я спрашиваю разрешения у Эйприл и Эмбер.
Не могу поспорить с его логикой.
– Мы поедем вместе, – сказала я, избегая взгляд Джоша.
Двадцатиминутная поездка в лимузине была самой неудобной в моей жизни.
Райли сидел слева от меня. Он обновил статус на Facebook. Что он написал? Что хоронит отца подруги? Он плохо борется со «стрессом», а я не имею ничего против. Это просто часть его жизни. Благодаря этому, кстати, мы хорошо подошли друг другу. Я таким образом решала его проблемы.
Бабушка сидела ровно; ее серебряные волосы были заплетены во французскую косу, выбившаяся прядь висела. Поступки моей бабушки всегда впечатляли меня, и то, как она держалась после смерти своего сына – особенно. Ее руки вцепились в подлокотник.
