К моему удивлению, он среагировал спокойно:
— Я все знал.
— ???
— Да, папа меня с ней познакомил.
— Когда?
Я даже не спросила, кто она. Мне было важно знать: когда, когда все это началось?
— Не помню, кажется, год назад. Она королева красоты! — Тон, которым сын это произнес, поверг меня в ужас. Он не осуждал отца. Он гордился им. Он был с ним заодно!
— Значит, это столько продолжается, а я ничего…
«Неправда, — сказал мне внутренний голос, — не надо себе лгать».
Это как раковая опухоль. Онкологи рассказывают, что многие женщины обращаются, когда уже поздно помочь.
Видели, знали, но скрывали сами от себя, думали — пройдет, рассосется. Так и я. Замечала, что охладел, что чаще уезжал… Что, что еще я замечала?
Считала, что это кризис возраста. «С мужчинами после сорока часто это происходит, — растолковывала я своим пациентам. — Одумается».
Ну, вот и он! Одумался! У меня заколотилось сердце, когда спустя буквально несколько дней в дверях нашей квартиры повернулся ключ. Входит.
— Прости, — говорит, и, пока я думаю, простить сразу или пообижаться, огорошивает:
— Нам с Дашей негде жить. Мы ждем ребенка, поэтому… — все это он мямлит, опять глядя куда-то в угол, — поэтому, не посмотришь ли ты однокомнатную квартиру ее тетки. Тетка умерла. Она ее сдавала, а теперь, может быть, вы с Андреем туда переберетесь. — И пока я не успеваю ответить «нет», он добавляет: — Квартирка маленькая, но уютная, удобная, в центре. Вам будет там хорошо, — и протягивает повестку в суд. Развод! Времени в обрез. Я беру ключи, адрес, несусь к Лене и рыдаю у него на плече. Вовремя подоспела Света, его жена, работает в другом отделении, тоже врач. Хоть и не психотерапевт, однако первую помощь умеет оказывать не хуже. В нашей клинике слыла практичной и очень уверенной в себе женщиной. Она говорит мне:
— Наташа, поезжай с Леней, посмотрите эту квартиру, если нужно, поможем с ремонтом. У нас есть знакомые мастера.
У Лени и Светы повсюду связи. В Москве без этого не проживешь. Даже при деньгах.
— Такая вот у нас в столице специфика жизни, — сокрушается Леня. — У них там — плати бабки и все о’кей. У нас нужно знать кому. Вот смотри. Мы работаем в платной клинике. Все, за что платит пациент, мне по барабану, я, конечно, получаю процент, но хочу больше. Поэтому сначала приму знакомого знакомых и внимания ему окажу побольше, а уж потом…
— Лучше вообще мимо кассы, — добавила без обиняков Света.
Леня строго посмотрел на нее, мол, дружба дружбой, но есть секреты профессиональные, а точнее — коммерческие.
— Езжай, езжай, — выталкивает мужа Света. — Наташка совсем расклеилась. Может, у нее настроение поправится, когда хоромы новые увидит. Жизнь заново начнет.
— А ты к квартире, в которой живешь, какое имеешь юридическое отношение? — выруливая на своем новом «опеле», поинтересовался благополучный Леня.
— Никакого. Это квартира его родителей. Они умерли. Я прописана в квартире своих родителей. Она приватизирована. У меня там доля.
— А Андрей?
— Он у Сережи.
— Это уже лучше.
— Ленечка, что ты говоришь? Я никогда не буду с ним судиться.
— Да? — Взгляд коллеги многозначительно-осуждающий.
— Пятиэтажка! — увидев обшарпанный дом, к которому мы подъехали, ужаснулась я.
— Ничего страшного, — успокоил Леня, — снесут, тебе новую взамен дадут.
— Не хочу новую. Хочу остаться у себя, — поднимаясь на пятый этаж пешком, задохнулась я.
— Бегай по утрам. Что у тебя с дыхалкой? Пятый — это неплохо, сердце тренировать и вид… Натали, сейчас перед тобой такой вид раскинется! Я люблю высокие этажи.
Вид оказался потрясающий — на кладбище. В Москве, да еще в центре, их не много. Я точно попала. Квартира, если ее можно было так назвать, оказалась хлевом, и думаю, что не поддавалась никакому ремонту, до того была запущена. Пятиметровая кухня, с потолка свисали куски желтой штукатурки, линолеумный пол в комнате, соединенной с кухней и крохотной прихожей, был прожжен, будто тут стоял цыганский табор и разводили костры. Повсюду валялись пустые бутылки.
— Кого я вижу?! — вдруг раздался за нашей спиной пропитый басок. — Перед нами стоял дядька в грязной майке и трениках. Мы не закрыли за собой входную дверь. — Добро пожаловать, новые соседи!
— Привет, — отозвался Леня. — Здесь кто жилье снимал?
— Очень-очень хороший человек. — Дядька перекрестился.
— Что, преставился? — Леня посмотрел в сторону кладбища.
— Не-е, его того, в психушку упекли.
— Брось врать, сейчас так не делают.
— Соседи, сволочи сущие, писали-писали, самому депутату.
— Белая горячка? — Поднимая бутылку с пола, Леня покачал головой.
— Что-то вроде этого. А теперь, я вижу, будут жить приличные люди, денежные.
— Не будут, — твердо заявила я.
— Зря-зря. Тут у нас хорошо. Дом дружный. От фабрики еще в шестидесятых строился. Когда хоронят кого, — он показал в окно, — подсобишь и на бутылку, глядишь… Кстати, не одолжите сотенку? Вечером как штык верну. Вот баба моя с работы вернется, у нее сегодня получка.
Леня взял соседа за шиворот и, вытолкнув в коридор, захлопнул дверь.
Я снова расплакалась.
— Мы тебе таких ремонтников дадим, конфетку сделают…
— Не хочу, смотри, какие соседи… — ревела я, как ребенок.
— Натали, прекрати сейчас же себя жалеть! Подумай, какой у тебя порядочный муж: не просто на улицу выкинул, а квартиру предлагает. Продать можно.
— Пусть сам продает, а мне деньги, я куплю, — продолжала выть я.
— Слушай, Наташа, это гениальная идея. Если он тебе взамен квартиры даст деньги, тогда… Мы со Светкой сейчас въезжаем в новый дом. Его сдали, собственность оформили, так что не кинут. Потрясающий вид на Москву-реку, лес. Правда, далековато, почти у окружной. Но даже дача не нужна. Веранда сорок метров а оттуда… глазами провожаешь пароходы. Если он тебе даст денег, соседями будем.
— Ну какие за эту конуру получишь деньги?
— Не скажи. Сейчас в центре квартиры в цене! Половину еще добавишь…
— Откуда?
— Кредит возьмешь. Мы со Светой взяли. Ты тоже можешь. Родители одолжат… Ты ведь у них не живешь? — Я бросила на Леню красноречивый взгляд. — Тебе хоть что-нибудь в жизни полагается? — возмутился он.
Я вытерла слезы, представив, как буду глазами провожать пароходы.
— А там еще квартиры остались, вы ведь давно заплатили? Мне Света еще пару лет назад об этом рассказывала.
— Вопрос, — задумчиво отозвался Леня, но… один пайщик, он как раз ко мне на прием приходил… Проблемы с женой, она была алкоголичка, ему надоело, он ушел, купил квартиру. Пока наш дом строился, она вылечилась, новая квартира оказалась как бы ни к чему, он только было собрался продавать, женушка опять за свое, все по кругу заново. Однако, может, она опять за ум взялась? Надо проверить. Постой… постой, сейчас, он где-то у меня тут был в телефоне.
