— Grazie, спасибо, — проговорил он, когда девушка поставила перед ним высокий стакан с фруктовым соком.
— Prego, le mio piccolo signer. Пожалуйста, мой маленький синьор. — Она широко ему улыбнулась.
— Мне кажется, она поняла, что я сказал! — гордо прошептал мальчик, после того как она отошла к другому столику.
— Мне кажется, она влюбилась в твои красивые голубые глаза, signor Саймон, — пошутил Матео.
Но Стефани было ясно: девушку сразил темный страстный взгляд Матео. Итальянец вдруг направил свою сияющую улыбку на Стефани, и ее раздражение растаяло без следа. В двадцать пять лет Матео был очень красивым юношей. Сейчас он стал не просто красивым мужчиной, она была очарована им, потеряв рассудок, не в силах противостоять его магнетизму и обаянию — всей той ерунде, которая, как она думала, на нее больше не действует.
Тем летом Стефани сделала бы для него все, совершенно не раздумывая. Он всего лишь поманил ее пальцем — и она бросилась в его объятия, а в результате оказалась на дне пропасти. Ей нельзя больше повторять ошибку.
— У тебя очень мрачный вид, Стефани, — заметил Матео, глядя на хмуро потягивающую кофе женщину. — Неужели ты ни капельки не обрадовалась, увидев меня?
Саймон встал из-за стола и пошел к пристани, где рыбаки вытаскивали на берег дневной улов.
— Я слежу за Саймоном, — ответила она, радуясь, что нашла предлог не отвечать на его вопрос. — Не хочу, чтобы он слишком близко подходил к краю.
Зря она заговорила о сыне. Матео стал долго и внимательно разглядывать Саймона, и Стефани затрепетала от страха. Только бы он не начал сопоставлять факты?
— Очень красивый малый, и крупный для своего возраста. Ведь ему не больше… восьми?
— Он пошел в отца, — ответила она, отводя взгляд и бесстыдно выбирая полуправду. — Чарльз был крупным мужчиной.
— Был?
— Он умер вскоре после нашего развода.
— Извини, я не знал. Должно быть, Саймону было очень тяжело.
— Он был еще очень маленьким, и это не слишком коснулось его. — Стефани поднялась из-за стола. — Думаю, нам надо пойти осмотреть замок сейчас, пока Саймон не перевозбудился.
— Я всегда готов.
Матео позвал Саймона, и они пошли по узкой извилистой дорожке к грозным стенам Арагонского замка.
— Кто из нас бегает быстрее? — весело крикнул Матео и бросился вперед. Саймон принял вызов и, смеясь, побежал за ним.
Стефани, беспокойство которой росло с каждой секундой, следовала за ними, не в состоянии остановить события, завертевшиеся из-за ее собственной глупости. Она слышала смех Саймона, видела, как он с благоговением смотрит на нового и интересного человека, который вдруг вошел в его жизнь. Прикрыв глаза от солнца, она видела силуэты двух фигур: высокий, широкоплечий мужчина держит за руку ее сына — своего сына! — и завладевает доверчивым сердцем ребенка.
Стефани хотелось крикнуть, чтобы Саймон не позволял себе обожать его, Матео не сможет стать частью его жизни, как бы сильно ему этого не хотелось. Но она молча шла вперед.
— Мама! — Саймон подлетел к ней. Щеки у него пылали от возбуждения, русые волосы растрепались на ветру. — Быстрее! Мы ждем тебя, чтобы войти в замок. Матео говорит, что в темницах годами держали прикованных людей. Он говорит, что там есть тайные ходы… А еще есть такая комната, где мертвецов сажали на стулья и так оставляли их гнить. Здорово, верно? — Мальчик потянул ее за руку. — Пошли быстрее!
— Чем ты недовольна, Стефани? — спросил Матео, когда Саймон, разрываясь от нетерпения, побежал вперед. — Тебе не хочется походить по замку?
— Главным образом, мне не хочется, чтобы мой сын будил меня из-за дурных снов сегодня ночью, когда его начнут мучить ужасные истории, которыми ты забиваешь ему голову. А о чем ты думаешь, пугая ребенка рассказами о мертвецах, сидящих на стульях?
Несколько секунд Матео так пристально смотрел на нее, что у Стефани внутри все сжалось. Наконец он произнес:
— Если кто-то и напуган, дорогая, так это ты. Твой парнишка получает огромное удовольствие, и чем больше он показывает, как ему хорошо, тем больше ты показываешь, что боишься! Не скажешь ли, чем я так глубоко тебя задеваю?
— Ты не задеваешь.
— Ах, Стефани! В тебе, вероятно, многое изменилось. Та славная девочка, которую я знал, выросла. Твоя одежда, украшения, прическа, холодная сдержанность — все свидетельствует об умудренности. Но одно в тебе остается неизменным — ты так и не научилась лгать.
— А ты все такой же поверхностный, каким был тогда. Ты ничего не знаешь обо мне, кроме того, что видишь.
— Совершенно верно. — Матео дотронулся до ее локона. — Менее получаса назад я сидел напротив женщины, которая должна была ощущать полное спокойствие в скромной маленькой траттории, где мы остановились перекусить. И тем не менее она нервничала и не находила себе места. Она еле протолкнула в горло кусочек пиццы. Ее глаза метались от сына ко мне, будто она боялась, что я украду его. Ее сердце билось как крылья у колибри. Она так сжимала чашку с кофе, словно в ней заключался смысл ее существования. Каждый раз, когда ее сын смеялся, она вздрагивала словно от удара. Вот что я видел, cara, и вижу до сих пор.
У Стефани на лбу выступили капельки пота.
— У тебя очень живое воображение.
— Не воображение. Я говорю правду, как и всегда, когда был с тобой. Ты не доверяешь мне, и я не могу понять почему. — Матео взял ее за подбородок, его прикосновение было теплым и твердым. — Думаю, после стольких лет это вряд ли из-за того, что я прекратил наш роман? — Стефани постаралась высвободиться, но он не отпускал. — Я понял. Это из-за того, что я однажды сделал тебе больно, и ты думаешь, что я снова это сделаю?
— Глупости! Ты сделал мне одолжение. Если я не поняла этого тогда, позже я его оценила. Ты дал мне свободу распорядиться своей жизнью. Так что, рискуя уязвить твое колоссальное самомнение, могу сказать, что не боюсь и не испытываю недоверия к тебе, Матео. Я просто благодарна. В конечном счете, ты оказался другом больше, чем я полагала.
— Тогда докажи это.
— Как?
— Позволь этому другу пригласить тебя поужинать сегодня вечером. Дай мне возможность загладить прошлую вину, и показать, каким мужчиной я стал за это время. Позволь мне объяснить, почему я так поступил.
Его бархатный голос ласкал слух и вызывал смятение и… ностальгию. Ей захотелось вновь испытать тот огонь страсти, который пылал когда-то. Но Стефани уже взрослая женщина. Она знала, что сильное пламя быстро гаснет.
— То, кем ты стал сегодня, вряд ли имеет значение, Матео, — заметила она, отталкивая его руку и отходя на шаг. — К тому же не вижу никакого смысла ворошить прошлое.
