— Грэм никогда ни о чем не жалел. И дураком тоже не был. Он знал, что деньгами от грехов не откупишься.
— Ну, мы никогда не узнаем наверняка, о чем он думал, правда?
— Эр, я знаю одно. Я собираюсь выяснить, что случилось с этими деньгами, и выяснить срочно. Если мне повезет, я сумею это сделать еще до отлета Этелдред. — Он подошел к столу поверенного, оперся ладонями о столешницу и наклонился вперед. — Мы оба знаем, что эти деньги принадлежат ей по праву. До последнего цента.
Залкинд снял очки.
— Джолли, я с тобой согласен. Но весь вопрос в том, что именно старый Грэм сделал с этими деньгами. Может быть, спрятал где-нибудь в доме?
Джолли оторвал ладони от стола и выпрямился во весь рост.
— Нет, не думаю, — ответил он, раздосадованный тем, что не может сообразить, куда исчезло наследство Одри. Он явно забыл какую-то мелочь, какие-то слова или поступки Грэма, которые могли бы пролить свет на эту тайну. — Слишком рискованно. О доме он практически не заботился. Достаточно было бы короткого замыкания, чтобы тот вспыхнул и сгорел вместе с деньгами.
— Ты думаешь, Грэм действительно верил в существование клада Старого Арчера? — спросил Залкинд. — Может быть, он потратил…
— Ни в коем разе. Мы с Грэмом давным-давно махнули рукой на этот клад. Решили, что все это местный фольклор.
— Но карта?..
— Наверняка подделка, — отрезал Джолли, проводя пальцами по волосам. — Не знаю, о чем он думал в ту минуту. Грэм знал, что я никогда на это не клюну. Честно говоря…
Внезапно Джолли споткнулся на полуслове, и его лицо приняло ледяное выражение.
— Что случилось, Джолли? Ты выглядишь как привидение! — воскликнул Залкинд.
Добсон тряхнул головой, пытаясь отогнать какую-то мысль, но та не уходила.
— О Боже, Эр… Кажется, я понял…
— Что ты понял?
Все еще покачивая головой, Джолли хлопнул себя по бедру.
— Грэм зарыл наследство Одри!
— Что?!
Почувствовав прилив вдохновения, Джолли сорвал с себя шляпу и швырнул ее в ближайшее кресло.
— Тысяча чертей, он зарыл деньги! Но зачем этому старому ослу…
— Как ты догадался? — Лицо Залкинда вспыхнуло.
Убежденный, что чутье его не обмануло, Джолли не сдержался и выпалил:
— Клад Старого Арчера… ну конечно… я должен был понять это с первого слова…
— Хочешь сказать, что Грэм выкопал старый клад, а на его место положил свои деньги?
Джолли покачал головой.
— Нет-нет. Разве до тебя не дошло? Грэм закопал свои собственные деньги, а потом составил карту, чтобы их можно было найти. Клад Арчера — это и есть наследство Этелдред. Я знаю, это звучит дико, но теперь становятся понятными его предсмертные слова: «Я сделал так, что Одри будет хорошо». Все это было спланировано заранее: деньги, карта и замужество!
Теперь в каждой клетке тела Джолли бурлил адреналин. От этого у него едва не закружилась голова.
— Понимаешь, — начал он, но тут же остановился. Как объяснить поверенному причины, толкнувшие старика на столь странный поступок? Это будет нелегко. Все, кто знал старого Грэма, считали его способным выкинуть любой фортель, но на этот раз… Джолли и сам с трудом верил в то, что собирался рассказать. — Перед самой смертью, — наконец продолжил он, — Грэм узнал, что жених Одри — первоклассный подонок, который нацеливается на молодых наивных женщин. Как раз таких, как она. Грэм понял, что будет, когда он умрет и Этелдред получит наследство. Этот ее дружок прибрал бы все к рукам раньше, чем она успела бы понять, что происходит. Время таяло, и я догадываюсь, что он пытался придумать способ предотвратить это. И он придумал. Зарыл денежки, нарисовал карту, а затем составил завещание, согласно которому его внучка, чтобы получить наследство, должна выйти замуж за кого-то другого.
Залкинд откашлялся.
— Но наверняка ты не знаешь. Это только догадки. А вдруг ты ошибаешься?
Джолли помотал головой. Он не был экстрасенсом, но имел достаточно хорошее чутье.
— Я не ошибаюсь, черт побери. Это точно.
— Почему же тогда он не сказал мисс Говорли правду?
— Эр, чтобы понять мотивы Грэма, нужно учесть, что его с Одри связывали странные отношения. Они почти не общались. В последний раз они виделись черт знает когда. Грэм знал, что Одри вряд ли послушается его совета. Особенно если он станет ее ругать. А тут без этого не обошлось бы.
Залкинд озабоченно нахмурился.
— Ну, если ты прав, то уверен, что он не слишком долго раздумывал и поручил это кляузное дело тебе.
— Ну да. Особого выбора ведь у него не было, верно? Эр, он чувствовал, что время уходит. Течет сквозь пальцы. — С этими словами Джолли схватил шляпу и нахлобучил ее себе на голову.
— Что ты собираешься делать? — спросил Залкинд.
Джолли прищурился.
— Понятия не имею.
— Ну, если хочешь знать мое мнение, — твердо сказал Залкинд, — думаю, что Грэм окончательно рехнулся, раз решил, что ради него ты способен на подобное самоотречение.
Джолли посмотрел на Залкинда.
— Не думаю, что ты позволишь мне глянуть на карту… Одним глазком, а? Просто чтобы убедиться, прав я или нет. Если карта новая, я сразу пойму, что ее нарисовал Грэм.
— Извини, Джолли, не могу. Я должен соблюдать юридическую этику, и…
— Понимаю, Эр. В общем, все ясно.
— И что тебе ясно?
— У меня тоже есть этика. Слово, данное старому другу, надо держать. Если я ничего не упустил, выяснить, является ли клад Старого Арчера наследством Этелдред, можно только одним способом. Нужно найти его.
— Но для этого тебе придется жениться на мисс Говорли.
— Знаю, — бросил Добсон, еще не успевший свыкнуться с этой мыслью.
— И как ты это сделаешь? Перехватишь ее в аэропорту и расскажешь то же, что рассказал мне?
— Ни за что на свете. В конце концов, я могу и ошибиться. В данный момент Одри и не догадывается, что унаследовала около двухсот тысяч. Как ты думаешь, что она сделает, если я скажу ей об этом?
— Ну, будь я на ее месте, я бы захотел узнать, что случилось с этими деньгами.
— Именно. А как ты думаешь, кого она заподозрит, если я скажу, что не знаю, куда девались эти деньги?
— Тебя?
— Можешь держать пари, она подумает, что я украл у нее эти деньги.
— Едва ли она сумеет это доказать, — попытался утешить его Залкинд. — Должны быть какие-то финансовые документы. Где они?
— Не знаю. Конечно, где-то они хранятся. Поэтому уверен, что через какое-то время Одри сама узнает о деньгах. Если же я буду сидеть на заднице и помалкивать, это будет выглядеть так, словно я виноват, верно?
— Верно. Так что же ты будешь делать?
